История Русской Церкви. В двух томах

Толстой Михаил

Возвратясь в Киев, она заботилась о распространении христианства, но не могла обратить сына своего Святослава. Он не только не обнаруживал расположения к истинной вере, но, исключительно занятый мечтами о власти и славе, не раз выражал гнев свой на предложения матери.

Блаженная княгиня после крещения своего прожила еще 12 лет и успела посеять первые семена веры в юном внуке Владимире и его братьях. Пользуясь частыми отсутствиями войнолюбивого сына, она посетила свою родину. Там, обозревая местность нынешнего Пскова и стоя на берегу реки Великой, где тогда был густой лес и многие дубравы, она увидела три светоносных луча, как бы падающие с неба на крутое возвышение противоположного берега. Равноапостольная княгиня водрузила крест на этом месте⁸, и предрекла, что здесь будет храм Святой Троицы и воздвигнется великий и славный город⁹.

Тогда

как святая мать подвизалась для счастья своей Родины, сын ее Святослав, рыская по чужим землям, едва не потерял своей: стесненные печенегами, беспомощные киевляне доведены были до того, что готовы были передать город врагам. Возвращаясь поспешно в Киев, Святослав прогнал печенегов, но снова спешил за Дунай, тогда как мать его лежала на одре смертном. Благоверная Ольга сказала со скорбью сыну: «Погреби меня и тогда иди, куда хочешь». Спустя три дня, 11 июля 969 года, святая Ольга скончалась; она завещала не совершать над ней языческой тризны и не насыпать кургана языческого, а послала деньги на поминовение Патриарху, и духовник ее совершил над ней погребальное пение. Церковь называет святую Ольгу «денницей спасения земли Русской, равноапостольною и единоревнительницею апостолам»¹⁰, а преподобный Нестор говорит о ней: «Она предтекла христианству в земле нашей, как зарница пред солнцем, как утренняя заря пред светом полуденным; как луна в ночи, так светила она между людьми неверными. Она и по смерти молит Бога за Русь. Ее славят все сыны русские, видя ее лежащую в теле много лет». Эти прекрасные слова летописца доказывают, что в его время Церковь уже чтила Ольгу между святыми и мощи ее почивали открыто. Другой летописец¹¹ говорит, что святая Ольга почила в гробе, как спящая, в Десятинной церкви Богородицы, куда перенес мощи ее святой князь Владимир при митрополите Леонтии.

После Святослава, который жил и умер упорным язычником, наступили междоусобия между тремя сыновьями его. Младший из них, Владимир, рожденный от наложницы Малуши, Ольгиной ключницы, с восьмилетнего возраста был отправлен Святославом в Новгород под присмотром дяди, Добрыни Любчанина, который, как грубый язычник, давал полную волю страстям своего воспитанника. По смерти отца Владимир завладел Киевом посредством измены, велел умертвить старшего брата своего Ярополка, взял себе насильно невесту его Рогнеду, княжну Полоцкую, и беременную жену его, гречанку. Сделавшись единовластителем Русской земли, Владимир проводил свою молодость в необузданном сластолюбии: кроме пяти жен, у него было в разных местах до 800 наложниц. Он отличался также страстью к войне и отдаленным походам.

В 983 году Владимир ходил на ятвягов и покорил землю их (в нынешней Гродненской губернии). Возвратясь в Киев, он совершал жертвоприношения идолам. Старшины и бояре сказали ему: «Бросим жребий на отрока или девицу; на кого падет, того и принесем богам».

Жребий пал на юного Иоанна, сына одного варяга-христианина, по имени Феодор, жившего в Киеве. Посланные сказали отцу: «Отдай сына богам; они выбрали его себе в жертву». Феодор отвечал: «Ваши боги – истуканы, сотворенные руками человеческими. Един Бог, которому поклоняются греки, сотворил небо и землю. Не дам сына моего бесам». Услышав этот ответ, киевляне сбежались и разломали двор варяга. Он стоял с сыном на сенях. Ему кричали: «Подай сына твоего!» Он отвечал: «Пусть боги ваши сами придут и возьмут его». Язычники подрубили сени под ними и умертвили обоих¹².

Но приближалось уже время общего просвещения земли Русской: ужасное братоубийство, сластолюбие грубое не могли не тяготить совести Владимира. Он думал облегчить душу тем, что ставил новых кумиров на берегах Днепра и Волхова, украшал их серебром и золотом, приносил тучные жертвы перед ними. Но все это, как чувствовал он, не доставляло покоя душе – душа искала света и мира. Владимир чувствовал тревогу, движения и сомнения в душе. Он стал припоминать свое детство и наставления блаженной бабки своей Ольги. К великому князю, недовольному старой верой, явились проповедники новых вер. Первыми явились послы из восточной Болгарии, мусульмане. Описание магометова рая, населенного прекрасными гуриями, понравилось сластолюбивому князю, но обрезание казалось ему мерзостью, а запрещение пить (крепкие напитки) – несовместимым с обычаями Руси. После немецкие паписты говорили о величии невидимого Бога и о ничтожности идолов; но князь знал папскую политику и отвечал им: «Идите обратно, отцы наши не принимали веры от папы». Выслушав проповедь иудеев хозарских, Владимир спросил: «А где ваше отечество?»

«В Иерусалиме, – отвечали они, – но Бог разгневался на отцов наших и расточил их по чужим странам». «И вы, отвергнутые Богом, – сказал им Владимир, – еще приходите учить других? Или хотите, чтобы и мы лишились своего отечества?» Наконец выслушан был философ, инок греческий. Показав несправедливость других вер, он представил историю Ветхого и Нового Завета и в заключение развернул картину Страшного Суда. «Добро стоящим одесную, – сказал Владимир, – и горе грешным на левой стороне». – «Крестись, – и будешь в раю с праведными», – отвечал ему инок.

Отпустив последнего проповедника с уважением и дарами, Владимир созвал бояр и старшин на совет об избрании новой веры: решено было послать послов и рассмотреть каждую веру на месте. Послы побывали у болгар восточных, потом у немцев и наконец прибыли к грекам. Императоры Василий и Константин, узнав причину прибытия русских выборных, известили о том Патриарха, и Патриарх в присутствии послов совершил торжественную службу. Великолепие храма Софийского, множество духовенства в богатых облачениях, стройное пение клира привели русских в восторг. Они думали, что стоят на небе, ане на земле. Возвратясь в Киев, они с восхищением говорили о вере греческой. «Если бы греческий закон не был лучше всех других, – сказали великому князю бояре и старцы, – то не приняла бы его бабка твоя Ольга, мудрейшая из людей». Владимир решился принять крещение, ноне хотел унижаться перед греками и положил завоевать себе веру.

Через год после совещания о вере Владимир пошел с войском к Корсуню¹³ и, взяв его, требовал себе от двора Константинопольского руки царевны Анны, сестры императора. Ему отвечали: «Пусть примет святую веру». – «Я давно испытал и полюбил закон христианский», – сказал Владимир. Но прежде чем невеста его пришла в Корсунь, с языческим князем случилось то же, что было некогда с Савлом: он ослеп. Прибывшая царевна советовала ему не медлить с крещением как средством к исцелению. Когда епископ возложил руку на выходящего из купели князя, Владимир, в крещении Василий, прозрел и душевно и телесно и в восторге воскликнул: «Теперь я увидел Бога истинного»¹⁴. По крещении Владимир вступил в брак с царевной и отдал Корсунь грекам, а сам возвратился в Киев новым человеком, с памятниками боевой и христианской славы¹⁵.

Равноапостольный князь искал лучшей веры не для себя одного, но для всего своего народа. Прежде всего крестились в Киеве сыновья его. Потом уничтожены были идолы; главного из них, Перуна, Владимир велел привязать к хвосту конскому, стащить с горы и бросить в Днепр; суеверный народ плакал из сожаления о старине своей и долго следовал по берегу за уплывавшим истуканом¹⁶. Тогда же князь велел объявить, чтобы на другой день все жители Киева, не исключая женщин и детей, собрались на берег Днепра для принятия крещения, под опасением немилости князя за ослушание.

Киевляне давно уже знали греческую веру, знали и решимость князя и бояр переменить веру и охотно шли креститься. Необозримые толпы людей, старцы и юноши, матери с младенцами покрыли берег реки. Туда явился и Владимир с собором духовенства. Народ взошел в Почайну, взрослые держали на руках младенцев, священники с берега читали молитвы. Владимир, объятый небесным восторгом, молился Господу и поручал ему себя и народ свой. «В этот день небо и земля ликовали», – говорит летописец.

Святой Владимир не ограничился просвещением престольного своего города, но поспешил с распространением святой веры и во всех других городах, больших и малых, – причем первым деятелем был святой Михаил, первый митрополит Киевский и всея Руси. После Киева был просвещен святой верой второй из славных городов русских, Новгород Великий. Но здесь перемена веры обошлась не без сопротивления, нужно было укрощать возмущение силою¹⁷. После того благовестие веры Христовой принесено было в область Ростовскую. Там, как и в Новгороде, ревностные благовестники крестили много людей, поставили церкви и священников, но не искоренили язычества.

В прочие города Владимир отправил сыновей своих и с ними священников для водворения веры Евангельской; в то же время он распространял и просвещение: в Киеве открыто было училище; богослужебные и учительные книги получены были из южной Болгарии. Храмы строились преимущественно на тех местах, где прежде стояли идолы. Особенная заботливость святого князя обращена была на построенный им в Киеве храм Богородицы, прозванный Десятинным, потому что в пользу его блаженный храмоздатель назначил десятую часть из своих доходов.