История русской торговли и промышленности
Шрифт:
Чем же объясняется такая роль их? Почему французы не могли самостоятельно привозить свои товары в Архангельск и вывозить оттуда нужные им русские продукты? Иначе говоря, чем обусловливалось важное значение Нидерландов в этой торговле?
Савари насчитывает целый ряд причин, вызывающих преобладание голландцев по сравнению с французами. Голландцы имеют много судов, французы мало. Стоимость судов первых на 25% ниже стоимости последних, ибо лес и рабочие руки им обходятся дешевле. Голландские матросы опытнее французских, и там, где на французском судне необходимо 12 матросов, голландское ограничивается восемью. Голландские матросы довольствуются камбалой и сыром, водой, пивом и небольшим количеством хлебного спирта, тогда как французам нужен свежий хлеб, свежее мясо, а не только солонина, хорошие сухари, вино и разные водки. К этому присоединяются и другие моменты — свойства нидерландских купцов. Они более знакомы с мореплаванием, чем французы, купцы могут заменить моряков, ибо с юных лет они служат на судах дальнего плавания. Голландские купцы богаты и потому в состоянии вынести значительные потери. Они давно уже поселились в Москве, Архангельске и других больших городах Московии и знакомы со всеми обычаями
Однако Савари находит, что если до недавнего времени голландцы действительно имели такие преимущества, то в настоящее время положение изменилось и французы могли бы производить с таким же успехом торговлю с Московией.
Недавно, говорит он, образовалась северная компания, которая посылает свои суда в Балтийское море и вывозит французские товары в прилежащие к нему страны, в последних же закупает корабельный лес; так что постройка французских судов теперь стоит не дороже, чем голландских. Если голландцам дешевле обходится содержание экипажа, то эта выгода вполне компенсируется тем, что им приходится закупать экспортируемые в Россию товары во Франции и до отправки их выгружать в Амстердаме, а затем из складов снова нагружать на суда. Вследствие этого они вынуждены уплачивать дополнительные пошлины в Нидерландах при ввозе и вывозе, от которых французы свободны, не говоря уже об утечке при этом вина, спирта и других жидкостей.
И в Париже недавно образовалось страховое общество, в котором даже голландцы страхуют свои суда. Оно не имеет, правда, конвойных судов, но последние нужны главным образом лишь во время войн.
Но одно соображение, говорящее в пользу нидерландской торговли, Савари во всяком случае признает. Голландцы имеют много опыта в торговле с Московским государством и помещают в ней значительные капиталы, ибо сыновья купцов становятся также купцами, при вступлении в брак детям даются крупные капиталы, так что они начинают дело с большими суммами, чем имеет самый богатый купец во Франции, который направляет своих детей в другие профессии. В то время как во Франции они покидают промысел отца, в Нидерландах капитал не уходит из торговли, остается в семье и возрастает благодаря бракам между купеческими семьями. По этой причине французы в состоянии успешно развивать свою торговлю лишь при помощи крупных компаний {245} .
Таким образом, голландцы заняли в XVII ст. первое место в торговле с Московским государством по тем же причинам, в силу которых они стали вообще первым торговым народом в эту эпоху, признанными всеми фрахтовщиками, мореплавателями и купцами, посредниками между самыми различными странами {246} . Это положение Нидерландов создалось прежде всего благодаря обилию привозимых ими материалов для постройки судов и приспособленности их, как приморских жителей, к мореплаванию. Оба эти момента дали им возможность создать большой торговый флот, флаг которого развевался на всех морях, как и обеспечить дешевизну фрахтов. С другой стороны, наличность значительного, вполне сформировавшегося и опытного торгового класса, в пределах которого предприятия переходили от отца к сыну, составляла характерную особенность голландцев, а знакомство их с обычаями тех стран, с которыми они торговали, в данном случае с купечеством Московского государства, с его привычкой закупать товары в кредит, с кредитоспособностью отдельных лиц, доставляло им преимущество перед купцами других национальностей.
В то время как торговля Нидерландов с заокеанскими странами находилась в большинстве случаев в руках привилегированных акционерных компаний, существование которых исключало возможность торговли отдельных купцов с этими областями, Россия являлась одним из тех государств, где всякий голландец мог свободно торговать. Для нидерландского купечества именно здесь открывался широкий простор для применения своих капиталов и своего опыта.
Савари исходит из того, что торговля совершается на Архангельск, и торговлю в этом городе он находит для иностранцев наиболее выгодной: «Для того чтобы торговля с Московским государством шла успешно, желательно, чтобы она сосредоточивалась целиком в Архангельске» {247} . Это соответствовало действительности: во второй половине XVI и XVII ст. Архангельск являлся центральным пунктом торговли с Западом. «История Архангельска, — справедливо замечает Б. Г. Курц, — есть не что иное, как история русской внешней торговли с Западной Европой со времени Иоанна Грозного до преобладания петроградской торговли». Значение его было столь велико, что, как указывает тот же автор в другом месте, во время Архангельской ярмарки торговая жизнь самой Москвы ослабевала вследствие выезда купцов в Архангельск {248} . Не только частные купцы, но и сам царь отправлял в Архангельск, по словам англичанина Коллинса, огромное количество мехов, мыла, пеньки, льна, которые там обменивались на шелковые ткани, меха, бархаты, парчи, атласы, сукна и другие товары {249} .
Шведский комиссар де Родес в своем донесении о русской торговле производит подсчет расходов по перевозке товаров из-за границы в Москву или из Москвы за границу на Архангельск и сопоставляет их с расходами по перевозке через Балтийское море на Новгород, Нарву, Ревель. Оказывается, что в последнем случае, вследствие уплаты пошлин в Лифляндии и при проходе судов через Зунд, издержки выше, чем при провозе на Архангельск. Но помимо этого купцы придавали, по словам де Родеса, значение еще и другому моменту, говорившему в пользу Архангельска, — тому, что не приходилось «проезжать земель какого-нибудь другого государя,
Кильбургер рассказывает, что «к половине июля все купцы уезжают из Москвы на Архангельскую ярмарку и находятся в дороге на почтовых лошадях 14 дней… В июле приходят корабли, и тогда ярмарка продолжается до сентября месяца, так что корабли идут опять отсюда иногда только в октябре, из чего можно заключить, что купцы из Голландии, Гамбурга и Бремена совершают торговлю с Россией в течение 5 месяцев» {252} .
Однако ярмарочное время не всегда было одинаково. До 1663 г. ярмарка начиналась и оканчивалась в течение августа, но с этого года, по челобитью иностранцев, что ярмарка бывает поздно и только месяц, а корабельный ход от города бывает за морозами опасен, велено продолжить ярмарочное время на 3 месяца, с 1 июня до Семена дня, до 1 сентября. Однако выгоды для русских купцов от этого удлинения срока ярмарки не получилось, ибо с тех пор иноземные корабли стали приходить только к августу, так что русским купцам в ожидании их приходилось напрасно проживать в порту, а иностранцы закупали у них товары перед самым закрытием ярмарки. Вся торговля сводилась к одной неделе, в течение которой наше купечество торговало с ними «свальным торгом поневоле, с великим накладом». Поэтому оно просило позволения торговать и за Семенов день. Действительно, правительство находило, что ограничивать ярмарку началом сентября, как домогались голландцы, невозможно, ибо «торговые промыслы имеют свободу», и в 1679 г. указано быть Архангельской ярмарке без определенного срока {253} .
На противоположном конце Московского государства находился другой торговый центр, где сосредоточивалась торговля с Востоком, — Астрахань. Сюда приезжали персы, армяне, татары, бухарцы, даже индусы; все они известны были у нас под общим именем «кизыльбаши» или «тезики». Иностранцы, посещавшие Московское государство, называют Астрахань большим и многолюдным торговым городом», где «бывает большое стечение народа и прославленная торговля». Сюда доставлялись товары как для потребностей русского населения, так и закупаемые русскими купцами для перепродажи западноевропейским купцам. Описывая свое путешествие по Волге, барон Майерберг заключает его словами: «После 3000 верст течения Волга соединяет принесенные ею воды вечным союзом с неизменным ее господином, Каспийским морем, да еще наделив их приданым. Потому что для отправки армянам, мидянам, парфам, персам и индусам она привозит вверенные ей русскими драгоценные меха собольи, куньи, горностаевые и рысьи. А берет за то у них разные ткани льняные, хлопчатобумажные и шелковые, золотые и серебряные парчи, ковры, сырой шелк, окрашенный в разные цвета, рубины, бирюзу и жемчуг, ревень, закаленные в Бактрианском Низапуре (в Персии) клинки и на обратных судах отвозит все это по бегущим ей навстречу рекам Оке и Москве, даже в самую столицу Московской России» {254} . [18]
18
Кроме Москвы, Архангельска и Астрахани Марпергер «Moscowitischer Kauffraann». S. 165 ff.) называет также следующие русские торговые города: Владимир, Кострому, Нижний Новгород, Великий Новгород, Холмогоры, Ярославль, Углич, Казань и ряд сибирских городов.
О предметах торговли России с Западной Европой дает представление единственная сохранившаяся от того времени торговая книга, составленная, по словам напечатавшего ее И. И. Сахарова, в 1575 и 1610 гг. Эту торговую книгу не следует смешивать с теми торговыми книгами различных купцов западноевропейских государств, которые сохранились в иностранных архивах и в последнее время найдены и опубликованы. В то время как последние представляют собой записи доходов и расходов, различных совершенных этими купцами операций, являются бухгалтерскими книгами, упомянутая торговая книга, сообщающая нам сведения о торговле Московского государства, есть не что иное, как руководство, составленное для русских купцов. Она называется «Книжка описательная, како молодым людям торг вести и знати всему цену, и отчасти в ней описаны всяких земель товары различные, их же привозят на Русь немцы и иных земель люди торговые». В отличие от однородных руководств для торговцев, составленных в эту эпоху в других странах, наша торговая книга, однако, ограничивается сообщением мер и весов и монет, перечнем привозных и вывозных товаров и указанием цен на них покупных и продажных, причем по поводу отдельных товаров, в особенности экспортируемых, даются некоторые полезные для купцов указания. Но ни торговые пути, ни города, ни пошлины, ни всякие иные приспособления для торговли не указываются, как нет ничего об иностранных государствах, с которыми Русь ведет торговлю.
Мы не знаем, говорит И. И. Сахаров, ни причин, побудивших автора к составлению этой книги, ни цели, ни имени его. «Без всякого сомнения, она могла быть составлена только торговым человеком. Из самого состава ее видим, что этим делом занимался человек опытный и сведущий в торговых делах, человек осторожный и знающий хорошо русскую и заграничную торговлю своего времени», в особенности цены русских и иностранных товаров {255} .
Рассмотрев весы и меры «Память, по чему знати купить разные всякие рухляди весчее и в аршинех»), автор во второй части трактует о деньгах и о привозимых в Россию товарах: «Память товарам немецким (т.е. иностранным) всяким, и ефимкам, и золотым, и сукнам, и жемчугам, и всякой купеческой рухляди, почему на Москве и на Мурманском и в немцах купят и продают».