История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки
Шрифт:
В этом весь рыцарский идеал, изложенный в четырех строчках; и он никак не отличается от оценки архиепископа Турпена, которого Роланд провозглашает (Рол., 2252):
О, славный рыцарь из хорошего рода.Для Роланда меч, врученный ему Карлом Великим, почти персонифицирован, едва не обожествлен:
О, Дюрандаль, как ты прекрасен, светел, бел!Как блещешь и сверкаешь ты на солнце!Если нельзя говорить об обожествлении в полном смысле слова, то, во всяком случае, по Божьему повелению ангел передал его Карлу Великому, который вручил его своему лучшему вассалу (Рол., 2319–2320):
И меня тобою препоясал великий король.Роланд приписывает своему мечу завоевания, которые совершил. Чтобы Франция не подверглась позору, если его меч будет обращен против нее, Роланд пытается сломать его о скалу, но
Протянутая Богу перчатка, которую заберут ангелы, – знак признания вассальной зависимости, один из символов реванша церкви над рыцарством. Здесь происходит как бы взаимопроникновение обычаев. Но последние слова умирающего героя заимствованы из заупокойной службы (Рол., 2397):
Погиб Роланд, и Господь принял его душу.Картина сражающегося рыцарства в «Песни о Роланде» не полна, но вполне точна, к тому же к ее достоинствам следует отнести довольно точную датировку: третья четверть XI века. Однако в ней нет особого подчеркивания опоясывания оружием (это понятие употребляется в значении «вооружиться»), существования некоего военного сословия, стоящего над «посаженным на землю» (то есть наделенным фьефом) феодализмом и особых обязательств, ложащихся на рыцаря в отношении не только его сюзерена, но и человечества в целом. Все это показывает нам институт скорее складывающийся, нежели уже сложившийся, приобретший окончательные формы и обладающий четкими кодифицированными правилами.
Глава 7
РЫЦАРСТВО В «ПЕСНИ О ГИЙОМЕ»
Поэма о Гарене де Монглане включает в себя «Песнь о Гийоме» [7] , обнаруженную в 1903 году, и уже это является причиной поговорить о ней, поскольку Леон Готье в своем обширном исследовании «Рыцарство» (Париж, 1894) не мог упомянуть ее. Она датируется XI веком, как и «Песнь о Роланде», но первые ее варианты, возможно, появились еще в X веке.
В ней изображены два посвящения в рыцари, проведенные Гийомом: Вивьена, который добавляет к обычной клятве обещание никогда не отступать в бою, и Ги Ребенка (Вибеллинуса во фрагменте на латыни, хранящемся в Гааге), которое изображено в несколько юмористическом ключе.
7
Также известна как «Песнь об Уильяме» (Уильям – английская форма имени Гийом).
Одной из самой лучших сцен является финальная исповедь Вивьена Гийому, его дяде, который заменяет священника, что в очередной раз свидетельствует о тесной связи между рыцарством и церковью в тот век складывания рыцарства как института. Очень экспрессивно говорится о посвящении:
У ручья, воды которого чисты и прозрачны,Под ветвистым и тенистым оливковым деревом,Барон Гийом нашел Вивьена.На теле было пятнадцать ран, таких,Что от малейшей умер бы эмир.И он тихо жалеет его:«Сир Вивьен, несчастье принесла тебе, барон,Храбрость, что дал тебе Господь!Не так давно был ты посвящен,Ты обещал и клялся пред Господом,Что не станешь убегать с поля боя.Ты не пожелал нарушить свою клятву.Потому ты и лежишь убитый.Скажите, прекрасный сир, могли бы вы поговорить со мной [8] И поручить свое тело Богу?Если вы верите в того, кто был распят на кресте,Могли бы причаститься освященным хлебом, что есть у меня».Вивьен открыл глаза, посмотрел на дядюИ заговорил с ним:«О, прекрасный сеньор, – сказал Вивьен барону, —Я верю, что истинный Бог,Который сошел на землю спасти свой народ,Был рожден в Вифлееме ДевойИ умер распятым на кресте,Пронзенный копьем Лонгина,И кровь его текла по боку.И за эту кровь Господь его помиловал.Господи, признаю свою вину, за все беды,Что совершил с самого рождения, за все грехи прости,Дядюшка Гийом, дайте мне освященный хлеб».«Ах! – сказал благородный граф. —Кто верит, никогда не будет проклят».Он подбежал к воде омыть свои белые руки,Вынул из сумки освященный хлебИ вложил ему в рот.И он проглотил кусочек.Потом8
* Такое чередование обращения на «ты» и на «вы» характерно для Средних веков.
Следующий момент показывает еще более неожиданный союз рыцарства и литературы в ту далекую эпоху; в «Песни о Роланде» часто ссылаются на песни, посвященные воинам, иногда исторические, иногда сатирические.
Так пусть не сложат о нас злую песню, —говорит Роланд в стихе 1465.
«Песнь о Гийоме» представляет нам одного из авторов таких песен. На службе у Гийома состоит жонглер, который при этом является и храбрым рыцарем:
Но есть у монсеньора Гийома жонглер;Во всей Франции не найдется такого прекрасного певца,А в бою не сыщется более храброго бойца.Он умеет слагать песни о подвигах,О временах Хлодвига, первого императора,При котором в прекрасной Франции уверовали в Господа,И его сына Флована (Хлотаря), славного воина,И всех доблестных королей,До Пипина, прозванного маленьким воякой,Карла Великого и Роланда, его племянника.И данное свидетельство не единственное – Бертолле из героической поэмы «Рауль де Камбрэ» ничем от него не отличается и соответствует реально существовавшему участнику завоевания Англии нормандцами и битвы при Гастингсе (1066), рыцарю и певцу Тайферу, известному благодаря «Роману о Роллоне» Робера Васа [9] и знаменитому ковру из Байё:
Тайфер, который очень хорошо пелИ великолепно ездил на коне,Для герцога пелО Карле Великом и РоландеИ об Оливье и вассалах,Что погибли в Ронсевале.9
Робер Вас (около 1115 – около 1183) – нормандский поэт XII в.
Глава 8
ОБЯЗАННОСТИ КОРОЛЯ В «КОРОНОВАНИИ ЛЮДОВИКА»
В «Короновании Людовика», одной из пяти древнейших наших эпических поэм, относящейся к XI веку, мы находим несколько интересных моментов, освещающих обязанности короля, подобным тем, которые позднее были возложены на рыцарей. Очевидно, что «Коронование Людовика», относящееся к циклу о Гарене де Монглане, более феодальное, чем королевское по духу. Карл Великий стар и немощен, а Людовик, которому между пятнадцатью и двадцатью годами, – жалкий король, трусливый и развратный (стих 2311), удирающий при опасности (стихи 2404–2410). Он умеет лишь плакать (стих 2413), «спрятавшись под куньи меха». Но речь Карла, обращенная к сыну, содержит те самые наставления, которые на два века опередили поучения Людовика Святого своему сыну:
«Милый сын, – сказал он, – послушайте меня!Взгляни на корону, лежащую здесь, на алтаре:Я хочу отдать ее тебе при таком условии:Не живи в роскоши, не совершай несправедливости,не греши,Не совершайте никакого предательства,Не отбирайте фьеф у сироты…Если ты, милый сын, станешь брать взятки,Покровительствовать излишествам,Поощрять роскошь, возвышать грех,Отбирать у сироты его фьеф,Отнимать у вдовы последние четыре денье,Эту корону, клянусь Иисусом, я запрещаю тебе брать».Чуть дальше он добавляет:
И верно служи святой церкви.В лессе [строфа] XII он вновь возвращается к этим высоким обязанностям и уточняет:
«Мой сын Людовик, не стану скрывать,Бог создал королей, чтобы они стали справедливымисудьями,А не затем, чтобы создавали дурные законы, жилив роскоши, покровительствовали греху,Отнимали у сироты его фьеф,А у вдовы – последние четыре денье.Король должен повергать к своим ногамнесправедливость,Топтать ее и уничтожать.Ты должен быть смиренным перед бедняком,А если он жалуется, ты не должен скучать,Но должен помочь ему и дать совет,И, ради Бога, восстановить его права;А с гордецами ты должен вести себя так же высокомерно,Как леопард, который хочет съесть людей».