История рыжего демона
Шрифт:
Наконец и все мелочи были доделаны. Аззи отошел на несколько сотен ярдов и восхищенно оглядел сооружение. Такой замок мог бы понравиться даже безумному Людовику Баварскому. И в самом деле, понравился бы.
Аззи вернулся в свой дом, чтобы завершить работу над главными персонажами. Теперь, когда все швы исчезли, лежавшие в чанах тела выглядели просто великолепно. Ихор и заклинания сделали свое дело. Но в них еще отсутствовал разум — он всегда приходит последним. Изредка оживала сама собой то одна, то другая часть
Вот тогда-то Фрике напомнил, что оба персонажа все еще слепы.
— Ты прав, — сказал Аззи. — Прозрение я оставил напоследок.
Аззи вспомнил Илит. Да, это он оставил напоследок.
Аззи нравились ведьмы. Он относился к шабашам ведьм как к своего рода регулярным сборищам, где демон всегда может найти подругу на субботний вечер. В те далекие времена шабаши ведьм были прообразом современных ночных клубов.
— Фрике! Принеси мел! И свечи!
Фрике поспешил в кладовую, где хранились запасы магических принадлежностей. Там, в пустом сундуке, он нашел то, что требовалось Аззи. Свечи были толщиной в мужскую руку и лишь немного ниже самого Фрике. Он взял под мышку связку из пяти свечей, по одной на каждый угол пентаграммы. Свечи оказались твердыми, как окаменевший труп, и слегка жирными на ощупь. Фрике вынес свечи и кусок мела в переднюю. Аззи сдвинул к стене стоявший на козлах стол, снял плащ и камзол, оттащил в сторону запасные доспехи. Под рубашкой Аззи играли рельефные мышцы.
— Сам не знаю, почему я не выброшу весь этот хлам, — сказал Аззи. — Давай мел, Фрике. Я сам начерчу фигуру.
Аззи низко наклонился и правой рукой начертил на каменном полу большой пятиугольник. Отблески пламени камина, отражаясь на теле Аззи, придавали ему красноватый оттенок и еще больше подчеркивали сходство демона с лисой. Фрике вряд ли удивился бы, если бы ноги Аззи вдруг превратились в пушистые лисьи лапы. Но, несмотря на охватившее его возбуждение, Аззи сохранял обличье человека. Над этим он поработал немало; все опытные демоны прилагают огромные усилия, чтобы их человеческое обличье отвечало их идеалу.
Фрике молча наблюдал, как Аззи сначала чертил древнееврейские символы власти, потом зажег свечи.
— Илит! — нараспев произнес Аззи, скрестив лапы на груди и преклонив колени; такая поза хозяина ужасно не нравилась Фрике. — Приди ко мне, Илит!
Фрике заметил, что в центре пентаграммы началось какое-то движение. Из пламени свечей вылетели спиральные столбы цветного дыма. Они как бы танцевали, то опускаясь почти до свечи, то поднимаясь высоко вверх, потом наклонились друг к другу, брызнули яркими искрами и материализовались.
— Илит! — воскликнул Аззи.
Увы, это оказалась не Илит. Существо в пентаграмме было женщиной, но этим все сходство с Илит, как ее помнил Аззи, и ограничивалось. В центре кабалистической фигуры стояло низкое, толстое существо,
— Что тебе надо? — строго спросило существо. — Ты вызвал меня как раз в тот момент, когда я собиралась идти на шабаш. Если бы тебе не удалось захватить меня врасплох, я бы отменила твое заклинание. Кстати, в любом случае оно было составлено неверно.
— Так ты не Илит?
— Меня зовут Милит, — ответила ведьма.
— Из Афин?
— Из Копенгагена.
— Прошу извинить меня, — сказал Аззи. — Я хотел вызвать Илит из Афин. Должно быть, что-то напутали в коммутаторе духов.
Милит презрительно фыркнула, стерла одну из написанных Аззи древнееврейских букв и вписала другую.
— У тебя неправильный номер коммутатора. Итак, если мы все выяснили…
— Я с удовольствием верну тебя назад, в твой дом, — сказал Аззи.
— Это я сделаю сама, — возразила Милит. — Неизвестно, куда меня занесет твое очередное заклинание!
Она взмахнула руками и исчезла.
— Нехорошо получилось, — заметил Аззи.
— Хозяин, получилось просто потрясающе, — не согласился Фрике. — Удивительно, как тебе вообще что-то удалось. Мой последний хозяин, демон Тродеус, по субботам совсем ничего не мог вызвать.
— Как ты думаешь почему? — спросил Аззи.
— До демона он был правоверным раввином, — объяснил Фрике.
Аззи повторил заклинание. Опять в центре пентаграммы слились столбы цветного дыма. Когда дым материализовался, на этот раз в пентаграмме оказалось не злющее маленькое существо с оранжевыми волосами, а высокая ведьма-брюнетка очень привлекательной наружности в короткой ночной рубашке.
— Илит! — воскликнул Аззи.
— Кто это? — недоуменно спросила ведьма, потирая лапками глаза. — Аззи? Это действительно ты? Дорогой мой, тебе следовало бы сначала предупредить меня, послать гонца. Я спала, а ты разбудил меня.
— И в такой одежде вы спите? — поинтересовался Аззи, обходя вокруг ведьмы и сквозь прозрачную персикового цвета ткань разглядывая ее высокие, большие груди и розовую попку.
— В Византии короткие ночные рубашки — последний крик моды, — объяснила Илит. — Не думаю, что эта мода привьется в Европе. Во всяком случае, не в ближайшее время. — Она вышла из пентаграммы. — Я очень рада видеть тебя, Аззи, но мне в самом деле нужно одеться.
— Я помню, когда на тебе было еще меньше одежды, — заметил Аззи.
— Да, но сейчас другое время. К тому же твой неотесанный слуга уставился на меня! Аззи, мне нужен мой гардероб!
— Раз нужен, значит, будет, — сказал Аззи и крикнул: — Фрике!
— Что, хозяин?
— Встань в пентаграмму.
— Хозяин, может быть…
— Не может. Делай, что приказано.
Недовольно ворча, Фрике поковылял в центр пентаграммы.
— Я посылаю тебя в Афины. Возьмешь столько одежды этой дамы, сколько унесешь в руках. Через несколько минут я тебя возвращу.