История с кладбищем

Гейман Нил

Я между упырями и чудищем, подумал он.

И в тот самый миг, когда он это подумал, чьи-то зубы вцепились в мешок и рванули. Ткань вокруг дыр затрещала, и мальчик кубарем выкатился на каменную лестницу. Над ним встала огромная серая зверюга, похожая на собаку, только куда больше, с горящими глазами, белыми клыками и огромными лапищами. Зверь рычал, капал слюной и, пыхтя, смотрел на Никта.

Упыри остановились.

— Лопни моя селезенка! — сказал герцог Вестминстерский. — Эта чертова псина зацапала мальчика!

— На

здоровье! — сказал император Китая. — Бежим!

— Ой-ой! — сказал тридцать третий президент США.

Упыри побежали дальше. Теперь Никт не сомневался, что лестница вырублена великанами: каждая ступенька была выше его роста. На бегу упыри оборачивались и изображали неприличные жесты в адрес зверя и, возможно, Никта.

Зверь стоял как вкопанный.

Слопает, горько подумал мальчик. Доигрался ты, Никто Оуэнс. Он вспомнил про дом, а почему ушел оттуда, вспомнить не смог. Нет, чудища чудищами, а он должен вернуться домой! Там его ждут.

Никт протиснулся мимо зверя, спрыгнул на следующую ступеньку с высоты четырех футов и приземлился прямо на лодыжку. Нога больно подвернулась, и он упал на камни.

Никт слышал, как зверь тоже спрыгнул и бежит к нему. Мальчик попытался уползти, подняться, но поврежденная нога не слушалась. Никт даже не успел понять, как свалился со ступеньки в пропасть — с кошмарной, невообразимой высоты…

На лету он услышал голос, донесшийся откуда-то со стороны серого зверя. Это был голос мисс Лупеску:

— Ох, Никт!..

Он падал, как всегда бывает в кошмарах — со страшной, безумной скоростью стремился к земле, которая была далеко внизу. В голове Никта сейчас могла уместиться только одна мысль, и поэтому там боролись за место сразу две: «Эта собака и есть мисс Лупеску!» и «Сейчас я ка-а-ак…»

Что-то догнало его, схватило, а потом громко захлопали кожистые крылья, и земля стала приближаться медленнее.

Крылья захлопали еще сильнее. В голове Никта осталась одна мысль: «Я лечу!»

Так оно и было. Он поднял глаза и увидел над собой темно-коричневую голову — совершенно лысую, с глубоко посаженными глазами, похожими на отполированные куски обсидиана.

— Помогите! — проклекотал Никт на языке ночных мверзей.

Мверзь улыбнулся и басовито ухнул в ответ. Похоже, он был доволен.

Описав медленный круг, они с глухим стуком опустились на землю. Никт хотел было встать, но лодыжка снова его подвела, и он покатился по песку. Сильный порыв ветра обжег кожу песчинками.

Ночной мверзь присел рядом, ссутулившись и сложив на горбу кожистые крылья. Никт, дитя кладбища, привык к изображениям крылатых существ, но его спаситель совсем не походил на надгробных ангелов.

Огромными прыжками к ним приближался серый зверь, похожий на собаку.

Собака заговорила голосом мисс Лупеску:

— Три

раза ночные мверзи спасли тебе жизнь, Никт! В первый раз — когда ты попросил помощи, и они услышали. Они передали мне, где ты. Во второй — вчера ночью, у костра, когда ты спал. Они кружили над вами в темноте и подслушали, как двое упырей говорят, что ты принес им несчастье, что тебе надо вышибить камнем мозги и закопать где-нибудь про запас, а потом, когда ты как следует сгниешь, выкопать и съесть. Ночные мверзи незаметно их убрали. Сейчас они спасли тебя в третий раз.

— Мисс Лупеску!

Огромная, похожая на собачью голова наклонилась к нему, и на одно страшное мгновенье Никту показалось, что она его укусит. Собака ласково лизнула его в щеку.

— Ты повредил щиколотку?

— Да. Не могу стоять на этой ноге.

— А ну-ка, залезай ко мне на спину, — сказал огромный серый зверь — мисс Лупеску.

Учительница что-то проскрежетала ночному мверзю. Тот приблизился и подсадил Никта. Мальчик обхватил руками шею мисс Лупеску.

— Вцепись в мою шкуру покрепче, — сказала она. — И скажи… — Она издала пронзительный крик.

— Что это значит?

— «Спасибо». Или «до свидания». И то, и то.

Никт крикнул, как сумел. Мверзь смешливо фыркнул, потом произнес нечто похожее, расправил огромные кожистые крылья и, хлопая ими, побежал по пустыне. Потоки воздуха подхватили его, будто воздушного змея, и мверзь взмыл вверх.

— Теперь, — сказал зверь — мисс Лупеску, — держись крепче.

И побежал.

— Мы к стене могил?

— К упырьей двери? Вот еще! Я пес Господень и хожу что в ад, что из ада своим путем.

Зверь ускорил бег.

Встала большая луна. Потом меньшая, цвета сырной плесени. Потом к ним присоединилась третья, алая, как рубин. Серая волчица мерным шагом бежала под их светом по пустыне. У полуразрушенной глиняной постройки, похожей на огромный улей, она остановилась. Рядом из скалы вытекал ручеек, с журчанием падал в крошечную лужицу и уходил в песок. Волчица опустила голову и стала лакать воду. Никт сложил ладони ковшиком и напился дюжиной мелких глотков.

— Здесь граница, — сказала мисс Лупеску, и Никт поднял глаза.

Три луны исчезли. Теперь мальчик видел Млечный путь, да так ярко, как никогда в жизни: сияющий саван поперек полного звезд небосвода.

— Как красиво!

— Когда вернемся домой, — сказала мисс Лупеску, — я научу тебя названиям звезд и созвездий.

— Было бы здорово, — признался Никт.

Мальчик опять вскарабкался на огромную серую спину, уткнулся носом в мех и крепко вцепился в него руками. Ему показалось, что не прошло и двух мгновений, как он оказался на кладбище. Неловко, как обычная женщина — шестилетнего мальчика, мисс Лупеску понесла его к гробнице Оуэнсов.