История с «летающими тарелками»
Шрифт:
— Телепатия загонит его в трясину. — Юрнас едва не плакал. — Телепатия испортит теперь нам всю жизнь.
Меэлик молча отошёл к окну и уставился на улицу. Он был опять несловоохотлив и, казалось, избегал смотреть в глаза друзьям. Кярт, например, за всё время ни разу не удалось встретиться с ним взглядом. Но сейчас Меэлик обернулся и сказал Юрнасу:
— Если Рихо действительно
— Конечно! — воскликнул Каур. — Мы спасём его телепатическим способом! Юрнас, ты можешь сосредоточиться?
— Попробую, — неохотно пробурчал Юрнас.
Похоже, что телепатия, в которой он успел полностью разочароваться, оставалась теперь единственной возможностью помочь Рихо. Нельзя же допустить, чтобы человек лишился жизни только потому, что тебе опротивела телепатия. В четырёх стенах маленькой комнаты Юрнаса сосредоточиваться было гораздо удобнее, чем во дворе, где могли помешать чужие взгляды с улицы или из окон соседнего дома.
— Тогда приступим к делу, — сказал Каур. — Время бежит.
Юрнас снял безрукавку и положил на пол, чтобы голове было мягче. Затем с помощью Каура он встал на голову и остался так стоять, опираясь ногами о печь.
— Попрошу тишину! — объявил Каур. — Начинаем!
Юрнас тихо забормотал:
Слушай меня, Рихо. Держись подальше от коварной трясины. Болото опасно и обманчиво. Оно может затянуть тебя. Оно может заглотать тебя. У него тинистая булькающая глотка. У него жуткое урчащее брюхо. Держись подальше от топей, ох, Рихо! Вернись, Рихо, вернись! Вернись назад к своим друзьям и товарищам!
Дольше стоять на голове Юрнас не мог, и телепатический сеанс окончился.
— Значит, Рихо уже для тебя друг? — буркнул Меэлик, стоя у окна.
Это ядовитое замечание не очень задело Юрнаса.
— Пусть лучше он будет мне другом, чем трупом на дне болота, — ответил он с достоинством.
Юрнас теперь немного успокоился. Он сделал всё, что было в его власти.
Каур снова принялся изучать карту.
— К сожалению, в нашем районе полно болот, — сообщил он расстроенно. — Самое большое — Чёртово болото.
— Чего ты расстраиваешься, — усмехнулся Меэлик, — ты же только что утверждал, что мы спасём его телепатическим способом. Стоит Юрнасу сосредоточиться — и Рихо уже будет дома.
— Как бы там ни было, — сказал Каур, — но на одну только телепатию мы надеяться не можем, нельзя оставлять Рихо на произвол судьбы.
Каур был прав. Уж коль скоро они отправили Рихо на болото, им следовало предпринять что-то более действенное, чем телепатия, чтобы помочь ему выбраться оттуда. И никто не сказал, что, мол, так ему и надо, этому Рихо, что он сейчас отбывает заслуженное наказание за все свои проделки. Беспокойство заставило забыть об этом.
— Идут! — сказал вдруг Меэлик, который наблюдал за улицей.
Все бросились к
Приближались Пеэтер и Марью. Добрых полчаса назад они пошли к Рихо домой, чтобы выяснить, не вернулся ли Рихо и не знают ли чего о нём родители.
— Уже по их лицам видно, что добрых вестей нет, — хмуро сказал Каур.
И снова он оказался прав.
— Жуткое дело, — сказал Пеэтер, входя. — Хуже не придумаешь.
А у Марью глаза были красные.
Выяснилось, что Рыуки всем семейством должны были ехать в деревню, праздновать день рождения дедушки Рихо, которому исполнялось шестьдесят лет. Важный юбилей. Был испечён огромный крендель, цветы в саду срезаны в большой букет. Рихо получил строжайший приказ в шесть часов быть дома, чтобы успеть автобусом к семи в деревню… Дома мать Рихо в новом платье, отец при галстуке, но Рихо нет как нет. Скандал, да и только.
Марыо и Пеэтер окончили своё сообщение, и Каур тут же сказал:
— Надо действовать немедленно.
— А то крендель зачерствеет и цветы завянут, — добавил Меэлик.
Никто не улыбался.
Воцарилось молчание.
И тревога за судьбу Рихо окончательно сплотила их.
— Мы должны отправиться туда, — сказал вдруг Юрнас.
— Куда? — спросил Меэлик. — На болото?
— Мы должны пойти к родителям Рихо, — сказал Юрнас, — и рассказать, что случилось с их сыном.
Никому не хотелось беседовать с отцом Рихо. Все они в своё время слыхали о педагогических методах Рыука-стар-шего.
— Я в этой экскурсии участия не принимаю, — пробормотал Пеэтер.
— Незачем нам идти, — считал Меэлик. — Наш приход им не поможет. Наверное, там и без нас настоящая паника, а мы ещё только больше взвинтим им нервы.
— Точно, — подтвердил Пеэтер. — Нервы у них сейчас жутко напряжены. А если мы всей компанией заявимся…
Но Юрнас настаивал:
— Вы как хотите, а я всё равно пойду. Они должны знать, куда делся Рихо. Неизвестность хуже всего. И если вы со мной не пойдёте, я пойду один.
Такая непоколебимость не могла не подействовать. И Каур не вспомнил, что Юрнас обычно хотел делать всё сообща. Каур сказал:
— Я пойду с тобой.
В конце концов ведь не поднимет же папаша Рыук ремень на чужих детей!
— Я тоже пойду, — сказала Марью.
И вовсе не потому, что Рихо помогал ей поливать цветы. Куда это годится, если она останется, как рыба, холодной к судьбе Рихо?
— И я, — сказала Кярт.
Каким бы ни был Рихо, родители его, конечно же, страшно волнуются. И Юрнас прав: неизвестность хуже всего.
— Ну, если все пойдут, то и я со всеми, — переменил своё решение Пеэтер.
Эх, опять заварилась жуткая каша! Но сейчас никак не время уходить в сторонку. Надо было раньше думать. Ещё тогда, когда Рихо впервые завёл разговор о вбивании клина.
— А ты, — обратился Каур к Меэлику, — пойдёшь с нами?
Меэлик не ответил.