История с лишайником
Шрифт:
Ожидание давало больше времени для размышлений, а размышления — больше причин для предчувствия чего-то неприятного. Теперь у нее появилась возможность как бы отойти немного в сторону и взглянуть на все это с такого расстояния, с которого отдельные деревья сливаются в сплошной лес. и, как оказалось позже, в зловещий лес. Действительное содержание того, что произошло и о чем она никогда раньше не задумывалась, тяжелым грузом легло на ее плечи. Постепенно она поняла, что Френсис тоже, наверное, чувствует это, и мотивы его поведения перестали быть для нее загадкой.
И так, день за днем, она продолжала
Спустя несколько лет она говорила:
«Теперь мне кажется, что тогда я ошибалась, ничего не предпринимая, а только выжидая. Как только я начала осознавать возможные последствия, я должна была бы пойти к нему и рассказать обо Всем, что мне удалось открыть. Это, по крайней мере, дало бы ему понять, что он может с кем-то поделиться, — и, возможно, помогло бы ему решить; как поступить с открытием. Но он был известным ученым и моим руководителем. Я нервничала, ибо положение, в котором я оказалась, становилось, говоря деликатно, двояким. А самое худшее то, что я была чересчур молода, чтобы устоять перед возможным контрударом».
Это и выступало, должно быть, главным препятствием. Еще на школьной скамье Диана поверила в то, что знания не меньше, чем и сама жизнь, дар божий; отсюда вытекало, что скрывать знания — грех против света. Искатель истины не ищет ее для себя; он действует под влиянием особого завета: донеси до людей все, что тебе самому удалось открыть.
Мысль о том, что один из ее наставников хочет нарушить этот завет, пугала ее, а то, что им может быть Френсис Саксовер, перед которым она преклонялась и Которого считала образцом профессиональной честности, поразило ее так глубоко, что она вконец растерялась….
«Я была слишком молодой даже для своего возраста — бескомпромиссной идеалисткой. Френсис был моим идеалом, и вдруг выяснилось, что он уж никак не похож на того, за кого я его принимала. Виной всему — мой собственный эгоцентризм. Я не могла простить его: мне казалось, что он предал меня. Я была в страшном смятении, которое вдобавок усложнялось моим негибким характером. Это был сущий ад. Один из тех ударов, сильнее которого мне еще не доводилось переживать, — когда кажется, что словно что-то утрачено и мир уже никогда не станет прежним, — и, конечно, он уже не такой…»
В результате пережитого она стала более решительной и теперь даже не помышляла о том, чтобы рассказать Френсису о своей работе над лишайником. Он совершил преступление, скрыв знания, так пусть это останется на его совести: она вовсе не собирается быть его соучастницей. Она еще немножко подождет — может, он все-таки передумает и опубликует свое открытие, а если нет, то мир узнает о нем, благодаря ей…
Но когда Диана начала более анализировать все детали, оказалось, что перед ней стоят одни лишь препятствия. Чем больше внимания она уделяла этому делу, тем большее беспокойство охватывало ее — из-за целой вереницы различных неблагоприятных факторов, связанных с веществом, добытым из лишайника. Оказалось — и совсем неожиданно, — что здесь не может быть односложного выбора — объявлять или не объявлять об открытии. Теперь она начала яснее понимать дилемму, перед которой Френсис оказался еще полгода назад. Однако это ее понимание
Всю зиму Диана обдумывала сложившуюся ситуацию, а когда наступила весна, она поняла, что не приблизилась к развязке ни на шаг.
В день своего двадцатипятилетия Диана вступила во владение оставленным дедом наследством и удивилась, ощутив себя достаточно состоятельной. Она отметила это событие тем, что купила себе некоторые туалеты в известных домах моды, куда еще недавно даже и не мечтала когда-либо попасть, а также небольшой автомобиль. К удивлению своей матери, Диана решила не покидать Дарра.
— Ну почему я должна оставить Дарр, мамочка? Чем я буду заниматься? Мне там все нравится — и местность, и моя интересная, полезная работа, — сказала она.
— Но у тебя же целиком независимый доход, — запротестовала мать.
— Я понимаю, мама, — разумная девушка оставила бы работу и постаралась бы купить себе мужа.
— Я, конечно, так не сказала бы, милая… Но в конце концов, женщина должна выйти замуж, только тогда она будет счастлива. Тебе уже, как ты знаешь, двадцать пять. Если ты не будешь серьезно заботиться сейчас о создании семьи, то помни — время не стоит на месте. Ты даже оглянуться не успеешь, как тебе стукнет тридцать, а там и сорок. Жизнь не очень долгая, особенно ясно это понимаешь, когда начинаешь глядеть на нее с противоположного конца. Не так уж и много времени нам отпущено.
— Я не уверена в том, хочу ли я создать семью, — ответила ей Диана. — И так уже на свете довольно много семей.
Миссис Брекли встревожилась.
— Но ведь каждая женщина в глубине души хочет иметь семью, — не отставала она. — Это же совершенно естественно.
— Это — обычно, поправила ее Диана. — Один бог знает, что случилось бы с цивилизацией, если бы мы всегда делали то, что естественно.
Миссис Брекли нахмурилась.
— Я тебя не понимаю, Диана. Неужели тебе не хочется иметь собственный дом, свою семью?
— Не горю желанием, мамочка, ибо иначе я еще раньше предприняла бы что-нибудь в этом направлении. Возможно, я и попробую, но только не сейчас. Возможно, мне и понравится. У меня еще есть время.
— Не так уж и много, как ты думаешь. Время всегда действует против женщин, не надо об этом забывать.
— Верю, что ты права, дорогая. Но не кажется ли тебе, что, даже в том случае когда, казалось, ты все прекрасно понимаешь, не всегда можно повлиять на последствия?
— Не волнуйся обо мне, мамочка, я знаю, что делаю.
Итак, Диана пока что осталась в Дарре. Зефани, Приехавшая домой на каникулы, жаловалась, что Диана все еще задумчивая.
— Вы не выглядите такой утомленной, как тогда, когда так много работали, — признавалась она. — Но вы чрезвычайно много думаете.
— А как же, моя работа требует того, чтобы много думать. В этом она и заключается главным образом.
— Но ведь не все же время.
— Это, по-видимому, относится не только ко мне. Скажем, теперь ты уже не думаешь так много, как раньше, когда ты пошла в школу. И если ты и дальше будешь воспринимать то, что тебе говорят, не обдумывая, то превратишься в рекламную куклу и кончишь жизнь домохозяйкой.