История с продолжением
Шрифт:
– Ничего, научитесь, – успокаивающе ответил Лукич. – Спать, дорогие мои, спать немедленно. Пятый, ты мне для очистки совести покажи-ка ещё раз твою ногу… А то ты говоришь – сломал, а я тут что-то не понял, что ли… да нет, нормально, и вправду только вывих был. Ходи осторожно, не бегай.
– Куда уж мне… бегать, – вздохнул Пятый. – Так всё болит…
– Слушайте, вы есть хотите? – спросил Лукич. – А то…
Пятый и Лин переглянулись. Может, стоит сказать, что да? Тарелка баланды хоть даже и одна на двоих пришлась бы кстати,
– А вы сами?…
– Да я-то евший, чай не из голодного края. Сейчас, притащу…
Лукич порылся в шкафу, стоящем подле двери, и вытащил из него батон белого хлеба, пачку заварки, и масло. Затем, положив найдённое на стул, начал обыскивать шкаф по новой.
– Да где ж это было-то? – спросил он в пространство, ни к кому непосредственно не обращаясь. – А, вот…
К найдённым продуктам прибавилась ещё и пачка печенья. Пятый и Лин расширившимися глазами смотрели на происходящее. Лукич принялся резать хлеб, а затем стал щедрой рукой намазывать на него подтаявшее в тепле масло… и тут Лин заплакал. Он сидел на своей койке, жалкий, несчастный, низко опустив голову, до крови закусив нижнюю губу и не имея сил поднять голову. Пятый слез с кровати и, прихрамывая, подошёл к другу.
– Рыжий, – позвал он, – ну не надо… не надо… это всего лишь хлеб… Лин, не надо… зачем ты так…
– Философы… – прошептал Лин. – Приспособленцы… циники… это же так… просто… такая мелочь… Дураки… вы ничего не понимаете. А я… это не честно, Пятый!… Это… несправедливо… я не верю в то, что я виноват до такой степени, что надо мной можно так издеваться!…
– Ты это чего? – Лукич тоже подошёл к Лину. – Ты это брось, слышишь? Друг твой дело говорит – не стоит оно того.
– Вы когда-нибудь голодали? – с ожесточением спросил Лин. – Вы понимаете, каково это?…
– Да, голодал, – кивнул Лукич. – Я не только голодал, я ещё и воевал в это время. Ты знаешь, что это такое?
– По-моему, мы это делаем сейчас, – тихо сказал Пятый.
– Верно, – кивнул Лукич. – Я думал о вас, ребятки и понял, что вы и впрямь воюете. Вот только с кем и за что – я знать не хочу. Мне про это прошу не говорить.
– Почему? – спросил Пятый.
– Я хочу жить, дружок. Мне эти сведения не нужны по той простой причине, что я очень хорошо знаю, что обычно следует за их получением. Ясно выражаюсь?
– Куда яснее, – вздохнул Пятый.
– Ты сядь, а то вовсе обезножишь, – Лукич указал Пятому на кровать. – В ногах правды нет. Я обещаю, что пока вы у меня – с голодухи не помрёте. Даже наоборот.
– Ладно, – Пятый покорно сел. – Хорошо… Простите, но я хотел задать вам несколько вопросов… если вас это не затруднит, конечно…
– Ладно, валяй, – разрешил Лукич. – Только не очень долго.
– Я хотел спросить, как вы всё это терпите? – Пятый пристально посмотрел на врача. – Я не хочу сказать, то, что вокруг… это же всё неправильно…
– Пятый, –
– Я просто пытаюсь понять, как вы тут живёте? Мне кажется, что мы не сможем выдержать там… мы слишком чужие…
– Вы очень хорошо адаптируетесь, – спокойно сказал Лукич. – Не волнуйтесь. Справитесь. А что до того, как вы выдержите… время покажет. Я думаю, всё будет хорошо. Тем более…
– Что? – спросил Пятый.
– Да так… ладно. Ешьте – и спать.
– Ладно, – Лин несмело взял бутерброд с маслом, – Пятый, бери, если можно…
– Нужно. Бери, дружок, не стесняйся. Вы только не торопитесь, а то как бы не поплохело вам от еды после такого поста.
– Мы постараемся, – промямлил Лин с набитым ртом. – Хорошо-то как!…
– Да… ведь мы уже больше года досыта не ели, – тихо сказал Пятый. – Я и не думал, что когда-нибудь доведётся… Однако… Алексей Лукич, спасибо вам большое, я даже не знаю, как вас благодарить.
– Перестань, надоело, – отмахнулся тот. – Ты вот мне скажи – почему это ты решил, что не сумеешь у нас адаптироваться? С чего ты это взял?
– Организация жизни у вас и у нас очень сильно разница, – пожал плечами Пятый. – Если так можно сказать… Я же почти не знаю, как там, у вас… но там, откуда мы родом, никто и никогда не стал бы, к примеру, есть там, где собирается потом спать. Это, конечно, мелочь… но из подобных мелочей складывается жизнь. Что ещё?… Вы сказали, что дадите нам свою машину. У нас это… можно приравнять к… словом, как у вас посмотрят на то, что вы поделитесь с нами, к примеру, своей женой?…
– По возрасту она тебе не подойдёт, – заметил Лукич с усмешкой, – а так… ну, косо бы посмотрели.
– У нас это – практически так же. Машина обычно связана с человеком… порой даже крепче, чем жена…
– Да, – согласно покивал Лин. – Что верно, то верно…
– Да всё с вами будет хорошо, – успокоил Лукич. – Должно быть…
Машина шла быстро, ровно, осенние леса по сторонам дороги уносились прочь, таяли в мелкой унылой осенней мороси. Низкое, тяжёлое небо, полное влаги, словно приживало всё живое у земле, стремясь спрятать укрыть… от себя же самого.
В кабине было тепло, работала печка. Это, конечно, только добавляло путешествию очарования.
– Слушай, по-моему ты делаешь что-то не так, – с сомнением в голосе сказал Пятый. Лин, сидевший за рулём, отмахнувшись, спросил:
– С чего ты взял?
– Ты обратил внимание, что все встречные машины нам гудят?
– И что?
– Мне кажется, что ты едешь слишком быстро, – заметил Пятый.
– Да всё правильно, – пожав плечами, ответил Лин. – Погляди сам – машины, которые едут правее, двигаются медленнее, которые едут левее – быстрее. Мы едем почти по центру дороги. Что тебе ещё нужно?