История с танцем призраков

Хьюз Моника

— Валяй. — Том пожал плечами. — Только без меня.

— Настоящий друг, ничего не скажешь! Тут какой-то подвох, но сомневаюсь… Стали бы они так просто говорить об этих наградных деньгах… эдак любой придет и скажет, что это он звонил. У них, наверное, есть какое-то доказательство. Ты ведь не просто позвонил, а еще и что-то сделал. Небось не скажешь мне…

— Нот.

Пит снова пристально посмотрел на Тома, и Том выдержал его взгляд. Первым опустил глаза Пит.

— Ну что ж. — Он пожал плечами и наигранно вздохнул: — Легко пришло, легко ушло. Но все равно, отказаться

от таких денег — это же надо! Ладно, приятель пошли — звонок.

Глава IX

В воскресенье утром Том и папа мирно завтракали вафлями, облитыми сиропом. Мама еще но спускалась, потому и не было еженедельного спора насчет поездок Тома к прадедушке. Вдруг тишину нарушили какие-то постукивания и позвякивания, они становились все громче.

— Это еще что такое? — Папа поднялся с места, и как раз в эту минуту в кухню, шурша халатом, вошла мама. Она шагнула к окну и отдернула прозрачную занавеску.

— Марк, взгляни. Какая очаровательная развалюшка! Боже, да она сейчас точно развалится — прямо перед нашим домом. Ты ничего не можешь сделать, дорогой? Помочь сдвинуть ее с места, подтолкнуть, что там еще… Да что угодно! Ну и машинка!

— О господи! — воскликнул отец, глядя через ее плечо. — Кэрол, это же старик пожаловал!

— Да что ты, Марк!

— Он самый, собственной персоной. Что это он вдруг?

— Марк, я не одета. После вчерашних гостей в доме беспорядок, Гертруда придет только завтра. Боже, какая тоска! Он обязательно останется обедать, я уж знаю. Предупредил бы, по край пей мере. Я обед не готовила, думала, ты весь день на гольфе, Том уезжает. Неужели нельзя было позвонить?

— У него нет телефона, разве ты не знаешь? И вообще, Кэрол, хватит ворчать. Что-нибудь придумаешь. А вот мне как быть? Мне в десять с судьей Бейтсом шары в лупки загонять. Куда денешься — как-никак будущий коллега.

— Придется позвонить и отменить твой гольф, ничего другого не придумаешь. — Мама рукой погладила волосы. — Только почему эта штуковина все тарахтит?

— Позвонить сейчас? И что я ему скажу? Судья, прошу извинить, по ко мне из резервации нагрянул мой престарелый дедушка. Великолепно! Прекрасно! Другие идеи есть?

— Марк, не цепляйся ко мне.

Том залпом допил молоко и выскочил из дома в разгар родительской перепалки.

— Привет, прадедушка!

— Доброе утро, Том.

Положив руки на дверцу машины, Том заулыбался. Старец ответил ему своей тягучей улыбкой. Он спокойно сидел за рулем, а машина вокруг него тряслась, как в лихорадке, нагнетая облачко сизого дыма.

— Прадедушка, тебе глушитель пора менять.

— Ничего, пока и с этим поездим.

— Нет, правда. Л то будешь сидеть в морозный день с закрытыми окнами, а весь выхлоп пойдет в машину — задохнешься! Купи новый глушитель, я помогу тебе его поставить. В школе па уроке автодела я его уже ставил, знаю что и как.

— Может, и куплю, сынок.

На садовой тропинке, охая и ахая, появились родители.

На маминых бледных щеках от досады горели два красных пятна, будто она перестаралась с румянами. Том увидел, как в домах па другой стороне улицы колышутся

занавески, и понял: от мамы это тоже не укрылось. Смешно, честное слово! Но и жалко маму.

— Прадедушка, а в дом разве не зайдешь? — пригласил Том.

— Нет, сыпок, спасибо. У меня дело. Я приехал, чтобы забрать тебя, если ты готов. А потом мы поедем ко мне домой и проведем день, как обычно.

— Порядок. — И Том нырнул в старый драндулет.

— Том, поправь прическу! И куртку! Погоди минутку! — воззвала к нему мама. Потом обратилась к старцу: — Вы ведь вернетесь сюда… пообедать… а, дедушка? — Гостеприимство давалось маме с трудом, выходило из нее рывками, будто одна за другой перебрасывались но нитке бусинки.

Прадедушка мягко покачал головой.

— Мне нужно кое с кем встретиться, а потом мы с Томом сразу поедем ко мне. Вечером забери его в обычное время, ладно, Марк?

— Да, разумеется. А то приезжайте сюда.

Старый вождь улыбнулся своей мягкой, плавной улыбкой.

— Езжай на свой гольф, внук. Надеюсь, в конце концов он принесет тебе пользу.

Он включил первую передачу. Машина взбрыкнулась и тут же встала, как вкопанная, раздался скрежет, будто что-то отвалилось. Из дома торопливо вышла мама, она несла тужурку Тома из оленьей кожи — наверняка первое, что попалось под руку. Выбрать ее специально мама просто не могла.

— Том, надо же думать! Сегодня прекрасное утро, но ведь на дворе ноябрь. К вечеру обязательно подморозит.

Машина снова тронулась с места, и па сей раз прадедушке удалось удержать ее в движении. Пофыркивая, она небыстро ехала посреди улицы. К счастью, в воскресное утро машин почти не было. Они пересекли главную улицу и повернули налево, на Вторую авеню.

Л ведь эти места — до боли знакомые.

— Прадедушка! — воскликнул Том неожиданно надтреснутым голосом. — Куда мы едем?

— В музей, — спокойно ответил прадедушка и крутанул руль — машина свернула в ворота с надписью «Въезда нет». Подрулив к боковой двери здания архива, прадедушка выключил двигатель.

— Вход же не здесь. С кем ты хочешь встретиться? По воскресеньям тут вообще до часу дня все закрыто.

— Стало быть, хорошо, что встречу назначили именно на утро.

— Какую встречу? С кем? И почему? Прадедушка, ну что здесь смешного? Почему ты так улыбаешься?

— Успокойся, сынок. Можно подумать, что у тебя нечиста совесть. Успокойся. У меня встреча с мистером Эриксоном, он архивариус. Знаешь, кто это?

Том покачал головой.

— Наверное, тот, кто занимается старыми бумагами, архивами, — туманно ответил он.

— Тогда тебе должно быть все ясно. В четверг он приезжал ко мне в резервацию.

Том внимательно посмотрел на прадедушку. Тот сидел, чуть откинувшись, руки спокойно лежали на руле.

— И что? — волнуясь, спросил Том.

— Что «и что»? Ты хочешь знать, о чем мы говорили? Чтобы рассказать тебе это, потребуется целый день — как раз столько и длился наш с ним разговор. Я рассказывал ему о наших обрядах, а он… он человек молодой, но знает много, ему есть чем поделиться. Хорошая была встреча. — Он снова погрузился в молчание.