История семи земель
Шрифт:
– Давай сюда, – скомандовал Кий. Хотя обычный подъём мог стать очередной ловушкой чародея.
Так и вышло. Обойдя с десяток лестниц, каждый раз возвращаясь обратно, приятели поднялись всего этажа на два с половиной. Сил становилось всё меньше. Захотелось даже вложить мечи в ножны. Так тяжелы они в вялых руках.
– Ха-ха-ха-ха-ха, – хохотал колдун.
Но то был другой голос. Не дряхлый старик веселился в вышине. Громкий и звонкий смех удальца звучал в стенах башки.
– Долго же вы идёте. Заблудились в одной комнате, – издевался чародей. – Ладно, подожду ещё немного. Посмотрю
– И тебя и твою несушку мы порубим на окрошку! – крикнул Горшок от обиды и пошатнулся. Взявшись за плечо друга, он устоял на ногах. На тяжёлых свинцовых ногах.
Ещё лестница, ещё и ещё. Герои шли как маленькие дети, становясь двумя ногами на каждую ступеньку для следующего шага. Кий заметил, что не все перила и поручни блестели новизной. На некоторых темнели потёртости. На них же и не было пыли. Попался обманщик и злодей. В чёрные дни, не воруя силы, бродил он в теле сухого хрыча. Вот и хватался руками, придерживаясь, чтобы не покатиться вниз. Он-то знал путь на верх.
Князь пошёл быстрее. Горшок просто плёлся следом. Выше и выше вела их невидимая ниточка. Кий знал, что идёт верно. И вот наконец-то последний этаж.
Товал отпрянул от окна. Видимо он не ожидал, что приятели вообще сюда доберутся. Удивление на красивом молодом лице сменилось гнусной улыбкой. Что Кий, что Горшок – стояли еле живы. Эх знать бы наперёд, как подниматься по проклятой тропе.
– Доставай оружие, – почти шёпотом выдавил Кий.
Негодяй сперва шагнул вперёд, потом неуверенно назад. Что-то перебирал он в мыслях.
– Моё оружие чёрным петухом снесено, жабой высижено, людскими жизнями вскормлено. Стану я с дурачьём силами меряться.
С этими словами колдун пробежал по последней лестнице и вышел на круглую крышу. Друзья громко выдохнули, опустив головы. Уж лучше пудовыми мечами замахать, чем опять куда-то шаркать сапогами.
На просторе небесной выси, где гулял буйный ветер, ждал наших героев Товал. На краю башни сидел василиск. Чёрная кровь заляпала белые кирпичи и красные одежды хозяина.
– Гули-гули-гули, – показал злодей тремя пальцами на своих врагов, изображая рассыпание корма.
Крылатый змей прокукарекал так, как петух бы учился визжать у свиньи. Выпад. Огромный клюв защёлкал, приближаясь к еде. Прыжок. Друзья припали к каменному полу. Над головами пролетели острые чёрные крылья. Выродок разворачивался в воздухе.
Бывает же так, когда всё очень достало. Вот и нашему Кию все эти козни надоели. Тем более, рука стала вновь тверда и держала меч с превеликой радостью. Его-то и кинул князь так, что крутился клинок будто волчок.
Лезвие вонзилось гадине в горло. Перестав дышать, василиск упал, едва не задавив колдуна. Тот всё же успел отскочить, завалившись на бок. Кура-ящер потянулся к рукояти, торчащей из шкуры. Горшок не медлил, он тоже почуял силушку, что вернулась в грудь богатырскую. Лапа отлетела вмиг, лишь коснулась она меча. Хохмач взобрался на брюхо чудищу и рубил его как поваленное бревно.
Откуда не возьмись, у Товала в руке появился нож. Вставая, колдун зверел от злости. Лезвие ножа становилось всё толще и длиннее, пока не стало больше меча. Маленькая ручка и уродливо-долгая сталь клинка, делала
Несколько быстрых шагов, и злодей уже бежал на князя. Замах. Хлёсткий шлепок отразил тычок, направленный прямо в сердце. Не растерялся наш герой, нашёл что взять в руку. Хвост василиска попался кстати. Товал не упал, но чуть развернулся от удара. Недолго думая, Кий схватил колдуна, поднял над собою и выкинул с крыши.
Долго пришлось падать хозяину башни. Многое говорят про магов и волшебников. Одно ясно точно – злые из них летать не умеют.
Кий подошёл к самому краю. Там, внизу на земле, он ожидал увидеть поверженного врага и ликующих воинов. Правда кроме порока, лежачих раненых и нескольких убитых, никто не попался ему на глаза. На сухой траве валялся Товал.
– Куда же делись остальные? – оглядывал князь поле боя с высоты.
Внезапно чародей шевельнулся. Сперва еле-еле. Может это ветер треплет его одежду. Нельзя остаться в живых после такого падения. Хотя бы с целыми костями. Руки заскользили по земле, голова повернулось так, как будто он хочет перевернуться с живота на спину. Колдун приподнялся и пополз на четвереньках. Став на одно колено, злодей начал подниматься с земли.
Кий высунул свой меч из шеи василиска и поспешил к лестнице. Едва пробежав несколько проходов, повсюду он увидел оставшихся воинов. Все они лежали на ступенях, слабо дыша.
Сзади его окликнул Горшок:
– Князь!
– Выводи отсюда всех, живо! – мчался Кий через братьев по оружию. Острым лезвием, как мог, он оставлял засечки на поручнях.
Ворота внизу валялись разломаны полностью. Выскочив из них, Кий во все глаза искал колдуна. Тот уже успел проковылять не мало, ещё и вооружился чьим-то клинком. Должно же это когда-то прекратиться, или Товала Чернобог совсем не ждёт?
Хотелось бы сказать, что у нашего славного князя открылось второе дыхание. Но боюсь ошибиться, второе оно, уже третье, или какое там. Бежал наш герой, как с десятого пожара на одиннадцатый. Наконец он настиг чародея.
Красивой битвы не получилось. Терпение у Кия закончилось. Напал он так, словно кольчуга на нём была волшебной и непробиваемой. Несколько мощных ударов и всё. Да не всё.
Постоял сын Ория над врагом, подождал пока всех воинов Горшок выведет из башни. Да и после сходил сам проверил, пуста ли проклятая обитель. Уходя, спалили всё витязи. Была башня колдовской и белой, да стала пустой и чёрной от сажи.
Шум, гул, музыка гремела на весь город и была слышна ещё далеко за его стенами. Пляски, хохот, праздник и пир на весь мир. Радовались возвращению Кия мать и отец. Радовалась Леля, что брат вернулся жив и почти невредим. Славил победу своего лучшего ученика Ратибор. А вот Сванар не улыбнулся ни единого раза.
Когда увидел он издалека, что везут обратно воины не порок. Не орудие катят по дороге кони. Лежит на двух повозках василиск. И тянется его длинный коричневый хвост позади отряда. Что за думы напали на разум волхва – один Велес ведает. И вот сидел он за пышным столом суров и хмур. Но то было ещё не самым загадочным молчанием.