История шестая. Гарри и Загадки Смерти
Шрифт:
– А в Мунго нас не засекут?
– спросил Невилл.
– Ночью? Думаешь, там круглосуточно следят за каминами?
– Конечно, там ведь дежурные есть: вдруг кто-нибудь за помощью явится! Болеют и помирают не по расписанию, знаешь ли…
– Отвлечь дежурных не так уж сложно, - сказала Гермиона.
– А то давайте кому-нибудь руку сломаем или отравим? И скажем, что нам нужна срочная медицинская помощь!
Доброта моей дорогой подруги иногда просто поражает, я уже неоднократно об этом упоминал…
– Нет, сделаем
– Помните, мы обсуждали это и предположили, что у Луны могло бы лучше получиться? А я сказал, что у Флёр тоже… гм…
– И?
– заинтересовался я.
– Что ты предлагаешь?
– Флёр - совершеннолетняя, - пояснил он.
– Она запросто может явиться в Мунго в любое время дня и ночи. Скажет, например, что ошиблась адресом, такое часто случается - она же по-английски с акцентом говорит, так что запросто может промахнуться. Ну или что она иностранка и ей нужна помощь…
– И зачарует дежурных!
– сообразила Луна.
– А потом появимся мы, так? А как она нам сообщит, когда отправляться?
Невилл забавно порозовел, вытащил из внутреннего кармана серебряную пудреницу с эмалевыми лилиями на крышке, открыл и продемонстрировал маленькое зеркальце.
– Что ж ты раньше-то молчал?
– ухмыльнулся я.
– Должна же и у меня быть личная жизнь… - буркнул он, медленно приобретая нормальный оттенок.
– В таком зеркальце, поди, только глаз или нос и разглядишь, - хихикнула Гермиона.
– Или у нее большое в спальне стоит, а у тебя… м-м-м… мини-экран?
– Так, прекрати, - одернул я ее, потому что Невилл снова начал краснеть: видимо, Гермиона попала в точку.
– Давайте лучше о деле…
Попасть в больницу мы сумели, как говорится, без шума и пыли, если не считать сажи от камина (вот почему я особенно не люблю это дурацкое средство передвижения!).
– ‘Арри!
– воскликнула Флёр, по очереди обнимая нас.
– Э’миона! Д’ако! Луна! Ах, Невилл, - его она расцеловала в обе щеки, и он запунцовел, - я никогда не делала ничего подобного, это было так волновательно!
– Волнующе, - поправил он со вздохом.
– Э… рад тебя видеть… А где дежурные?
Она указала за стойку: несколько колдомедиков сидели рядком у стеночки, счастливо улыбаясь и глядя в пустоту. Судя по всему, они до сих пор видели очаровательную вейлу…
– Будем надеяться, никого не хватит инфаркт в ближайшие пять минут, и помощь медиков не понадобится, - пробурчала Гермиона, с интересом изучая струны.
– Надо их отпустить.
– А уходить мы как будем?
– поинтересовался Драко.
– Снова заколдуем их на минуточку, дел-то, - пожал я плечами.
– Гермиона, всё готово? Тогда идем! Невилл, показывай дорогу…
– Здесь находятся пациенты на длительном лечении, - негромко объяснил Невилл, когда мы добрались до нужной палаты.
– Непоправимые повреждения от заклятий… Кое-кому удается помочь, хотя бы добиться
Он толкнул дверь, и мы потихоньку просочились внутрь.
Я огляделся. По всем признакам палата была постоянным обиталищем её пациентов: тумбочки возле кроватей завалены личными вещами, у кого-то стена в изголовье увешана календарями… за последние десять лет, да. Видимо, улучшение наступало очень медленно.
– А почему палаты не раздельные для мужчин и женщин?
– спросила Гермиона.
– И вообще не одиночные? Если пациенты… гм… не вполне вменяемы, это может быть опасно!
– Ты ищешь логики в волшебном мире?
– скептически поинтересовался я.
– Ну-ну!
– И правда, глупость сморозила… - вздохнула она.
В дальнем конце палаты две кровати были отгорожены цветастыми занавесками, вот и все уединение. Хотя вряд ли пациентов это сейчас сильно заботило…
– Вот они, - сказал Невилл, отодвинув занавеску.
Мужчина на кровати спал, а может, просто лежал с закрытыми глазами, не шевелясь. Женщина в ночной рубашке сидела, обняв колени руками, и мерно раскачивалась из стороны в сторону, глядя в пустоту. Это была совсем не та круглолицая счастливая Алиса, которую я видел на снимках первоначального Ордена Феникса - мне их Хагрид показывал. Лицо у неё исхудало и состарилось, глаза на нём казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она подняла на нас глаза, но не заговорила.
– О, Невилл, ты не сказать, что… - Флёр запнулась, потом продолжила: - Что всё так ужасно…
– Почему ужасно?
– тут же вцепилась в нее Гермиона.
– Говори на французском, так быстрее будет, а я остальным переведу!
Флёр помолчала, собираясь с мыслями, а потом застрекотала на родном языке. Гермиона внимательно слушала ее, время от времени уточняя что-то, потом повернулась к нам.
– Флёр не знает, что такое струны, - сказала она, - но она на четверть вейла, у нее восприимчивость зашкаливает, особенно если она настроится как следует. А поскольку она уже настроена на Невилла, - Гермиона покосилась на него, и он засопел, - то хорошо чувствует его родителей. Она повторяет почти то же самое, о чем он нам говорил: там глубокий-глубокий затянутый тиной колодец - еще немного, и он совсем зарастет. Но пока еще на самом дне теплится некое подобие жизни, да.
– Ну вот, как ты и говорила, нечего медлить, - заключил я и потянулся.
– Невилл? С кого начнем? Решать тебе.
– Наверно, с мамы, - подумав, ответил он.
– Она немного меня узнает, я же говорил, кое-как пытается общаться…
– Нет-нет!
– выпалила вдруг Флёр и в возбуждении всплеснула руками.
– Ты не есть прав!
– Почему?
– заинтересовался я.
– Хочешь сказать, нужно начинать с более сложного случая?
– Нет-нет!
– повторила она.
– Они… Они вдвоем, понимаешь? Ушли вдвоем!