История Швеции
Шрифт:
Руководитель государственного совета, президент канцелярии Арвид Хурн, бывший капитан-лейтенант знаменитого отряда телохранителей Карла XII, был первым проводником этой политики. Он вступил в исполнение обязанностей канцлера сейчас же после смерти Карла XII, но ему пришлось уйти в отставку из-за разногласий с королевой; впрочем, он вскоре снова вернулся на свой пост. Арвида Хурна не легко охарактеризовать. Во всяком случае это был ловкий и хладнокровный политик. Вначале он не занимал столь явно руководящего положения, его политика не была столь четкой. Но постепенно положение изменилось. В 1724 г. «голштинская» партия, еще довольно активная и влиятельная в это время, настояла на союзе с Россией — она еще надеялась посадить на шведский престол герцога Карла Фридриха. «Голштинцы», которые внутри страны проводили теорию строгого меркантилизма, в том же самом 1724 г. выступили против Англии с довольно вызывающим торгово-политическим мероприятием. Они настояли на том, чтобы правительство приняло так называемый «продукт-плакат» — закон, запрещающий иностранным кораблям ввозить в Швецию какие-либо продукты, кроме продуктов собственной страны. Так осуществлялись старые стремления шведской торговой политики.
Арвиду Хурну удалось сломить авантюристическую программу «голштинцев», отмеченную печатью гетцовских внешнеполитических идей. Он стал ориентировать Швецию на «западные державы», которые начиная с 1725 г. объединились с Пруссией в «ганноверский альянс», и затем — на одну Англию, после того как союз Англии
В Швеции наступил расцвет многих отраслей хозяйства, кроме важнейшей — сельского хозяйства. Земледелие в Швеции продолжало оставаться на той же ступени развития, как и столетия назад. Потребность страны в импорте зерна росла по мере роста населения, особенно значительного в годы мира. Развитию земледелия мешало и закостеневшее в старинных формах общинное землепользование, господство в деревнях неэффективных способов обработки земли и строгий государственный контроль, цель которого заключалась не в том, чтобы облегчить условия труда и жизни крестьянина, а в том, чтобы обеспечить правильное поступление податей с каждого крестьянского двора. И все же громадное большинство населения — около 75 %—занималось земледелием и скотоводством.
В течение первых лет «периода свободы» королевская власть, казалось, была совсем уничтожена — управление государством сосредоточилось в руках государственного совета. Правление Хурна напоминало, как кто-то сказал, «старую аристократическую власть государственного совета времен регентства XVII в.». Главной опорой его власти были бюрократия и духовенство, но многие горожане и крестьянство тоже его поддерживали. Ранний этап «периода свободы» во многом повторял еще традиции XVII века. В важных вопросах правительство без малейших колебаний сохранило результаты организационной работы Карла XII: восстанавливалась «поселенная» система комплектования войск, снова вводилась старая система натуральных податей. Государственный бюджет Карла XI все еще служил образцом и основой для нового, единого для всех государственных доходов и расходов бюджета, принятого в 1723 г. Словом, воскрешалось многое из наследия Карла XI и Карла XII.
Быстро распространялся пиетизм, который наблюдался уже среди пленных солдат Карла XII, и молодой пастор Эрик Толстадиус энергично обрушился на деятельность церкви. На этой почве разгорелась острая борьба, окончившаяся соборным постановлением 1726 г., в котором была подтверждена ортодоксия, а прочие религиозные направления объявлялись запрещенными. В этом отношении сословия «периода свободы» действовали так же, как действовал бы сам Карл XI.
В 1734 г. риксдаг принял новый закон взамен средневековых законоположений отдельных городов и земель и устаревшего городового права. В подготовке этого закона решающую роль играл член государственного совета Густав Кронйельм, который в соответствии с древними образцами «изложил законоположения иным, понятным и кратким юридическим языком». С 1710 г. он был председателем комиссии по разработке законоположений (эта комиссия была учреждена еще во времена Карла XI). И здесь мы видим явные следы той связи, которая существовала между эпохой Карла XI и Карла XII и началом «периода свободы». Эта связь заметна также и в литературе и искусстве. Ведущие отрасли научного знания тоже корнями своими уходят в эпоху Карлов, но появилось и кое-что новое: Улоф Далин в начале 1730 г. стал издавать по английскому образцу журнал «Шведский Аргус», а Карл Густав Тессен, представитель новой французской школы в искусстве, стал руководить строительством дворцов. Конечно, у них обоих, наряду с новым, было еще немало и старого. Культура Швеции начала периода просвещения и рококо уже представляет контраст по сравнению с наследством эпохи Карлов, хотя расцвет этой культуры имел место уже в середине века.
Последствия изменения государственного устройства еще полностью не проявились, и новые идейные течения, появившиеся в Европе, еще не проникли в Швецию. Но постепенно сформировались новые воззрения, которые стали заметны в деятельности шведского риксдага к 1734 г. и к которым примкнуло большинство риксдага в 1738–1739 гг. Эти воззрения выразились в образовании новой партии, первой шведской настоящей политической партии «периода свободы». Члены этой партии называли себя «шляпами», в отличие от партии Хурна, политика которой считалась достойной только людей в «ночных колпаках», «Шляпы», среди которых было немало старых «голштинцев», развернули обширную программу деятельности в области внутренней и внешней политики. Прежняя внешнеполитическая система Хурна, которая была построена на союзных отношениях с Англией и Францией, после разрыва между ними оказалась несостоятельной, так как было трудно балансировать между этими двумя державами. «Шляпы» выступили с новой внешнеполитической программой и ставили перед собой цель, используя европейскую конъюнктуру, вернуть Швеции часть потерянного, главным образом за счет России. Для них личность Карла XII приобрела значение политического символа; власть этого символа над умами в продолжение столетий мешала выработке правильной оценки Карла XII; он стал олицетворением реваншистской политики по отношению к России и хотя бы частичного восстановления былого господства над Балтийским морем с целью развития торговли. «Шляпы» требовали более последовательной меркантилистской политики; они считали, что Хурн в этом отношении слишком сдержан. Сторонники партии «шляп» нашлись в разных кругах: среди молодых военных и гражданских служащих, среди богатых городских купцов-оптовиков и, наконец, среди богатых дворян, занятых в многочисленных
Глава XXV
ПАРТИЯ «ШЛЯП» У ВЛАСТИ. ПАРТИЙНАЯ БОРЬБА. НАУКА И ЛИТЕРАТУРА
(1739–1765 гг.)
Во время сессии риксдага 1738–1739 гг. партии «шляп» удалось вызвать парламентский переворот. Конституция давала для этого некоторые возможности. Если при ознакомлении с протоколами совета риксдаг находил, что совет не проводит политики, предписанной ему сословиями, то можно было привлечь членов совета к ответственности за должностное преступление и наказать лишением должности. После этого, по предложению особого комитета, состоявшего из представителей трех высших сословий, назначались их преемники, которые утверждались королем и советом. Весь этот сложный и запутанный порядок дал начало своего рода парламентаризму. Впервые он был применен лишь в рассматриваемый период, хотя прецеденты мы находим и в некоторых эпизодах борьбы Хурна с «голштинцами» (20-е годы XVIII в.). Основанием для обвинения служило невыполнение указаний предыдущего риксдага по внешней политике. Уже осенью 1738 г. партия «шляп» добилась союза с Францией. В декабре Хурн по собственному желанию ушел с поста президента канцелярии. Вслед за тем его сторонники в совете были привлечены к ответственности за различные проступки и, согласно терминологии того времени, «лиценциировались» (то есть были уволены). Партия «шляп» пришла к власти. Союз с Францией был укреплен; партия стремилась как можно скорее, пока положение в Европе благоприятствовало этому, встать на путь активной внешней политики. Меркантилизм партии «шляп» постепенно получал свое выражение в более интенсивном поощрении мануфактур и торговли путем премий за экспорт, государственных займов и прочих видов помощи.
Знаменательный поворот произошел и в конституционной практике. Если раньше была сломлена королевская власть, теперь была сломлена власть совета с ее традициями XVII в., представленными Арвидом Хурном; сословия захватили почти всю власть. Совет, который уже и до того был лишен по новой конституции своего прежнего положения центрального органа власти, находящегося в контакте с коллегиями, теперь был «политизирован»; членом совета можно было стать уже лишь в силу бюрократических заслуг, а не политических.
Партия «шляп» оставалась у власти с 1739 по 1765 г. Ее первым президентом канцелярии был Карл Юлленборг, с которым уже знакомы как с послом Карла XII в Лондоне. Позднее он стал заметным человеком в «голштинской» партии; затем на первый план выдвигается Карл Густав Тессен. За эти 26 лет партия и ее одаренные руководители преодолели ряд кризисов, вызванных отчасти некоторыми особенностями правления самой партии. Первый кризис наступил вскоре после прихода партии к власти и был связан с ее внешней политикой. В 1740–1741 гг. силы противников партии «шляп» были сломлены предъявленным им обвинением в государственной измене. Было решено объявить войну России, причем партия «шляп» надеялась отчасти на поддержку Франции, отчасти вообще на европейскую конъюнктуру (Россия находилась в состоянии войны с Турцией), отчасти на сотрудничество с русской великой княжной Елизаветой, замышлявшей тогда произвести в Петербурге государственный переворот. Эта реваншистская война по различным причинам потерпела полное фиаско. Она была подготовлена очень плохо, а может быть, и совсем не была подготовлена. Армия находилась в состоянии упадка. Военная проблема Финляндии не была решена в полном объеме. Елизавета, не прибегая ни к чьей поддержке, самостоятельно вступила на престол, а после этого она была мало склонна помогать Швеции. Русские заняли большую часть Финляндии. Положение было в высшей степени угрожающим. Необходимо было любой ценой заключить мир. Вопрос же о мире был теперь неотделим от вопроса о престолонаследии в Швеции. После ряда перемен остались два претендента на престол — кандидат императрицы Елизаветы Адольф Фридрих Гольштейн-Готторпский, состоявший в родстве с зятем Карла XII герцогом Карлом Фридрихом, и датский кронпринц Фредрик. Партии «шляп» угрожала оппозиция во вновь собравшемся риксдаге; одновременно с этим среди крестьянства поднялась сильная буря протеста против бюрократии, созданной в «период свободы», и против конституции в целом. Издавна настроенные роялистски, шведские крестьяне были на стороне единовластия датского короля, и агитация за принца Фредрика встретила среди них живой отклик. Еще ни разу после периода, когда господствовали идеи военного завоевания, шведско-датско-норвежский союз, казалось, не был так близок к осуществлению, как теперь: крестьянское сословие даже формально выбрало кронпринца престолонаследником. Но против требований императрицы Елизаветы, казалось, ничего нельзя было сделать даже и тогда, когда далекарлийцы, охваченные ненавистью к чиновникам и под влиянием острой нужды, подняли восстание и двинулись на Стокгольм, а одновременно с этим возникли беспорядки и во многих других местах страны. Так началась кровопролитная «великая далекарлийская пляска» [74] . Восстание далекарлийцев было подавлено и участники его строго наказаны. В компенсацию за избрание Адольфа Фредрика в наследники шведского престола императрица Елизавета в принципе согласилась на относительно легкие условия мира, утвержденного уже после того, как выборы короля были проведены (Або, 1743 г.). Швеция отказалась от части юго-восточной Финляндии, что ухудшило в стратегическом отношении линию границы. Кроме того, война и заключение мира пагубно отразились на вере в эффективность обороны Финляндии.
74
[74] Под этим названием вошло в историю Швеции восстание далекарлийцев во время русско-шведской войны 1741–1743 гг. Внешнеполитические авантюры правительственной партии «шляп», позорное поражение шведской армии в войне против России, потеря значительной части Финляндии и экономическое разорение страны вызвали крестьянские восстания во многих местах страны, но, как и прежде, руководящая роль в этих восстаниях принадлежала горнякам и крестьянам Далекарлии. Восставшие угрожали столице, и только появление корпуса царских войск под Стокгольмом спасло правительство «шляп» от неминуемой гибели. Впрочем, шведские крестьяне в 1742–1743 гг. пришли к правильному выводу, что соперничавшие дворянские партии — «шляпы» и «колпаки» — «одинаковые плуты и предатели». — Прим. ред.
Партии «шляп» временно удалось, хотя и ценой унижений, справиться с опасностями, но ее положение все еще оставалось стесненным. Русское влияние в стране, в связи с принудительным выбором престолонаследника, значительно усилилось, и Швеции грозила русская опека. При поддержке русских оппозиционная партия «колпаков» перешла в наступление. Партия «шляп», тем временем привлекла на свою сторону Адольфа Фредрика и его талантливую, но властолюбивую супругу, Ловизу Ульрику, сестру Фридриха II Прусского. Во время следующей сессии риксдага—1746–1747 гг. — волна сильного национального подъема устранила влияние партии «колпаков» и России; подозрительные лица подвергались жестокому преследованию. Второй кризис был преодолен.