История Сильвии Нортон
Шрифт:
Мочка – совершенной формы.
Такие они рисовали в художке, на первом курсе, когда начинали проходить портрет. Не думала, что и правда бывают у кого-то.
Он протянул руку к другой кружке, глянцево-коричневой. Сильвия держала ее в левой руке.
Длинные фаланги пальцев. Выступающие синие жилки и тонкие пястные косточки под натянутой смуглой кожей.
Такие чувственные кисти рук могли бы быть у музыканта, но не у человека в мешке, бесцеремонно вломившегося и претендующего на ее, Сильвии,
Сильвия сделала вид, что не заметила жеста, и вручила ему полосатую кружку. Тут же быстро сделала глоток из своей, кирпичной.
Кофе обжег язык и губы, на глаза тут же выступили слезы. Реакция на ожог слизистой.
Незнакомец в мешке молча наблюдал за ней. Он не спешил с кофе. Держал кружку, обхватив смуглыми кистями красно-белые полосы.
Головки пястных косточек белели под смуглой кожей.
Гладкие вытянутые ногти у него, как же это называется – такая форма? Миндалевидные, да.
Кружка уже нагрелась, наверняка, а он так вцепился в нее. Не видно ладони, интересно было бы посмотреть.
Что же тебе, блин, нужно?
Сильвия подняла глаза, вложила во взгляд свой вопрос. Похоже, не уловил. Либо у него свои планы на ход беседы.
Кожа лица загорелая, шелушится мелкими чешуйками вокруг крыльев носа и над верхней губой. Так бывает, когда много времени проводишь на воздухе.
– Что Вы хотели?
Надеялась, что прозвучит вежливо. Получилось так себе.
Гость поднес к губам полосатую кружку и отпил кофе.
Губы у него четко прорисованы. Тоже обветрены слегка, на верхней даже небольшие трещинки, с запекшимися полосками крови внутри. Но контур ровный.
Гость сделал длинный медленный глоток.
Кофе проходит по горлу, шея напрягается, становится виден кадык. Адамово яблоко.
В художке рассказывали, что название произошло из библейской легенды. Ева угостила Адама яблоком, и оно застрял у него прямо в горле. Адам подавился яблоком с древа познания.
– Тебя зовут – Силвиа? – спросил он, когда адамово яблоко снова утонуло, исчезло. Когда он благополучно проглотил кофе.
– Сильвия, – поправила она.
Подбородок разрезают две продольные черты, точно такие же, как на лбу, между бровями. Видно даже через щетину. Они как будто отразились на подбородок со лба. Отражение лба на подбородке.
– Желтая картина. Там, в кафе, в центре, за углом, на углу, в углу… Это… твой рисунок?
Ее картины были выставлены в нескольких галереях. Но он говорил про ту, что висела в кофейне, на углу 3-ей Северной и 7-й Западной.
Сильвия написала ее пару лет назад, для Томаса, хозяина заведения.
Томас был частым посетителем одной из галерей, где Сильвия регулярно выставлялась.
Каждый раз когда он не обнаруживал там какую-то
Он подолгу стоял, уставившись на пустое место на стене, где привык видеть проданную уже картину, печально мотал кудрявой седой головой из стороны в сторону и что-то бормотал себе под нос. Как ребенок, который вернулся домой после прогулки и не обнаружил на месте любимую игрушку, родители отдали соседскому ребенку, мол, ему нужнее.
Галеристы рассказывали, что Томас каждый раз выбирал картину Сильвии, откладывал деньги на покупку, но скромных доходов от кофейни не хватало даже на авансовый платеж, который позволил бы ее зарезервировать.
Узнав о таком интересе Томаса к ее работам, Сильвия заглянула в его кофейню. Галеристы дали адрес и посоветовали заказать двойной эспрессо, обязательно с кардамоном.
Кофейня у Томаса была крошечная. Угловое, треугольное помещение с барной стойкой и четырьмя высокими столами. Но запах.
Так пахнет настоящий кофе. Правильной обжарки, правильного приготовления. Без примеси металла и пластика кофемашины. Томас варил кофе сам, в толстостенных джезвах. Медные джезвы разных мастей, от наперстка до среднего ковшика, стояли на полках, висели за его спиной. Они полностью закрывали стену.
Томас выбирал из множества нужную, руководствуясь только ему известными принциапами.
К кофе он подавал еще что-нибудь – соленый миндаль, бруснику в сахарной глазури, кофейные зерна в шоколаде.
Томас выдвигал один из ящичков антикварного деревянного комода, стоявшего позади него, у той же стены с джезвами. Запускал в ящичек латунный черпак-лопатку, извлекал на свет угощение. Каждый раз с искренним удивлением рассматривал содержимое черпака, как будто никогда заранее не знал, что там будет.
Кстати, в тот первый раз, вместе с двойным эспрессо Сильвия получила "морские камушки" – полупрозрачные драже, напоминающие цветную гальку с морского берега. Обманчиво твердые с виду, на самом деле – мягкие, тающие в глотке горячего эспрессо.
Денег за сладости Томас не брал. Комплимент.
Эспрессо у него, кстати, оказался лучшим в городе. По крайней мере, из тех что она пробовала.
Наметанный глаз Сильвии сразу упал на то самое место, которое Томас определил под картину.
Пустое пятно между высокими, в пол, окнами. Напротив барной стойки. Просматривалось со всех сторон. Картина на этом месте будет видна как посетителям, так и самому Томасу.
Хороший выбор. И свет падает как надо.
Даже когда приступила к этой картине, когда делала первые мазки, не знала, что там получится, что нарисуется. Так бывало с ней часто, но не всегда.