История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Трубачев Олег Николаевич

АО — Archiv Orient'alni

Beitr"age — Beitr"age zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur

BSL — Bulletin de la Soci'et'e de linguistique de Paris

ВЯ — Вопросы языкознания

Ж. Ст. — Живая старина

IF — Indogermanische Forschungen

JP — Jezyk Polski

ИОРЯС — Известия Отделения русского языка и словесности АН

LF — Listy Filologick'e а Paedagogick'e

MSL — M'emoires de la Soci'et'e de linguistique de Paris

PF — Prace Filologiczne R'ES Revue des 'etudes slaves

РФВ — Русский Филологический Вестник

RS — Rocznik Slawistyczny

СбНУ — Сборник за народни умотворения, наука и книжнина

Сб. ОРЯС — Сборник Отделения русского языка и словесности АН

Труды ИРЯ — Труды Института русского языка

ZfslPh — Zeitschrift f"ur slavische Philologie

KZ — Zeitschrift f"ur vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen, herausgegeben von A. Kuhn

Остальные

сокращения поясняются в приложенном списке литературы.

Лексический материал извлекался, в основном, из известных исторических, толковых и переводных словарей, которые в тексте не называются, но перечислены в упомянутом списке.

2. Языки и диалекты

авест. — авеста

алб. — албанский

англ. — английский

англосакс. — англосаксонский

арм. — армянский

афг. — афганский

балт. — балтийский

балто-слав. — балто-славянский

белор. — белорусский

брет. — бретонский

болг. — болгарский

вал. — валлийский

венг. — венгерский

венетск. — венетский

в.-луж. — верхнелужицкий

галл. — галльский

герм. — германский

готск. — готский

греч. — греческий

датск. — датский

диал. — диалектное

др.-инд. — древнеиндийский

др.-в.-нем. — древневерхненемецкий

др.-ирл. — древнеирландский

др.-исл. — древнеисландский

др.-прусск. — древнепрусский

др.-русск. — древнерусский

др.-сакс. — древнесаксонский

др.-сербск. — древнесербский

жемайт. — жемайтский

и.-е. — индоевропейский

ит. — итальянский

иллир. — иллирийский

ирл. — ирландский

исл. — исландский

кашуб. — кашубский

кельт. — кельтский

кимр. — кимрский

корн. — корнский

лат. — латинский

латышск. — латышский

ликийск. — ликийский

литовск. — литовский

лув. — лувийский

макед. — македонский

нем. — немецкий

н.-луж. — нижнелужицкий

норв. — норвежский

о.-слав. — общеславянский

осет. — осетинский

оскск. — оскский

пелигн. — пелигнский

полабск. — полабский

польск. — польский

прибалт.-словинск. — прибалтийско-словинский

рум. — румынский

русск. — русский

санскр. — санскрит

сербск. — сербохорватский

сканд. — скандинавский

слав. — славянский

словацк. — словацкий

словенск. — словенский

ср.-в.-нем. — средневерхненемецкий

ст.-слав. — старославянский

тадж. — таджикский

тохарск. — тохарский

укр. — украинский

франц. — французский

фриз. — фризский

фриг. — фригийский

хеттск. — хеттский

чак. — чакавский

чешск. — чешский

швед. — шведский

ДОПОЛНЕНИЯ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ:

O. Szemer'enyi. Studies in the kinship terminology of the Indo-European languages with special reference to Indian, Iranian, Greek and Latin (Acta Iranica. Textes et m'emoires, V. VII. Extrait. 'Edition Biblioth`eque Pahlavi. T'eh'eran; Li`ege, 1977)

Несколько раньше выхода этой своей обобщающей монографии об индоевропейских терминах родства О. Семереньи писал в статье на близкую тему: «Оживление вокруг системы индоевропейских терминов родства», которая вызывала столько интереса в прошлом столетии и еще в начале этого столетия, постепенно, как будто, затихло. Еще выходят различные исследования большего или меньшего объема, но речь в них идет едва ли о приобретении новых знаний, а самое большее — о новых интерпретациях (антропологического толка) уже известных данных. И, однако, в этой области есть, как мне кажется, еще много проблематичных моментов, которые ждут разъяснения и даже дают решение в руки, если строго соблюдать аспекты и требования словообразования [1450] .

В то самое время, когда писались эти слова насчет затишья в исследовании терминов родства, другой западногерманский индоевропеист Р. Нормье (R. Normier, Саарбрюкен) в каких-нибудь двухстах километрах от О. Семереньи (Фрайбург) заканчивал свою работу об индоевропейских терминах родства, а двумя годами раньше (1975 г.) вышла в Чехословакии книга В. Шаура об этимологии славянских терминов родства [1451] . Таким образом, упомянутое затишье иллюзорно, точнее сказать, его нет совсем, и книги о названиях родства пишутся сейчас не реже, а даже чаще, чем во времена Дельбрюка. Другое дело — это то, что, помимо собственно лингвистических работ и даже несколько заслоняя собой эти последние, выходили в свет разные антропологические системы, где много сложных схем и свободных аналогий, много говорится о самих системах родственных отношений и очень мало лингвистического содержания. Делать прямые заключения от родственных отношений людей к структуре самих слов, обозначающих эти отношения, так же неверно, как по данным археологии судить о прошлом языка. Язык отражает внеязыковую действительность, но отражает своеобразно, поэтому в исследовании терминов родства мы вновь должны уделить главное внимание не антропологии и не системам родства австралийцев, а этимологии и словообразованию названий родства.

1450

О. Szemer'enyi. Das griechische Verwandtschaftsnamensystem vor dem Hintergrund des indogermanischen Systems // Hermes. Bd. 105. Heft 4. Wiesbaden, 1977. S. 385.

1451

См. мою рецензию: Этимология. 1976. M., 1978. С. 166–167.

Далее, парадоксально, но до сих пор остается фактом, что индоевропеистика моделирует свои представления об индоевропейском на базе классических (включая индоиранские) и западноевропейских языков и в очень малой степени — на славянских данных. Это можно, не колеблясь, сказать об индоевропейских реконструкциях Бенвениста и Трира. Семереньи лучше знает и больше учитывает балтийские и славянские языки, но и у него сказывается это «special reference to…» (а по сути дела — preference of…) части языковых фактов, что, конечно, ослабляет некоторые «окончательные решения». Поэтому мы в своей рецензии на новую важную книгу Семереньи остановимся главным образом на вопросе адекватности лингвистических (этимологических, словообразовательных, семантических) реконструкций и толкований.

Индоевропейская лексика родственных отношений стара, как сам индоевропейский, даже в отдельных элементах старше индоевропейского языкового типа как такового, поэтому мы должны думать также о достижимой глубине реконструкции. Ясно, что ниже определенного предела реконструкция не поддается уже никакой проверке. Такова, например, этимология лат. piscis и т. д. ‘рыба’ < и.-е. *ap-isko- ‘водяная’ (Тиме). Не менее сомнительна реконструкция и.-е. *priio- ‘близкий, милый’, ‘свободный’ < *per- ‘дом’ (см., вслед за Ришем, Szem'erenyi, p. 122), если, во-первых, соответствия последнему, кроме анатолийского, известны, пожалуй, только в египетском (!). Во-вторых, трудно все-таки отрицать естественный характер словообразовательной связи и.-е. *priio- и *prei-. К последнему пространственному наречию-предлогу-префиксу относятся лит. prie, слав. pri. До конца не изученные отношения лит. prie и лтш. pie предостерегают нас от слишком решительных выводов, ср. и возможный параллелизм др.-инд. priy'a- и лат. pius.