История Советского Союза. 1917-1991
Шрифт:
Даже еще важнее для нас осознание подлинных масштабов войны и тех жертв, которые потребовала она от советского народа. Они поражают наше воображение, поскольку на Западе никогда не испытывали ничего подобного — даже во время той же самой войны. Это можно понять, только если в полной мере осознать тот факт, что Советы потеряли людей приблизительно в сорок раз больше, чем Британия, и приблизительно в семьдесят раз больше, чем Соединенные Штаты. И в этих подсчетах еще не учитывается тот факт, что немцы относились к русским с неизмеримо большей жестокостью, не учитывается и катастрофическая нехватка жилья, пищи и прочего, в чем обычно нуждается человек. Чтобы понять, через что прошли советские люди, какой ценой добились они победы, нам надо сделать специальное усилие — и потому прежде всего, что советское руководство своей деятельностью лишь увеличивало страшное количество жертв, которые понес этот народ.
Своим вторжением на рассвете 22 июня 1941 г. немцы добились полной внезапности (по причинам, которые будут рассмотрены ниже) и абсолютного господства в воздухе. Это, а также полная беспомощность
Это был первый поворотный пункт в войне. Сталин перевел наиболее талантливого из старших командиров Красной Армии Георгия Жукова в Москву и передал ему свежие дивизии, танки и авиацию, переброшенные из Сибири. Это стало возможно благодаря работе разведывательной группы Рихарда Зорге, получившей сведения о том, что Советскому Союзу не угрожает нападение Японии. Жуков организовал оборону столицы как раз вовремя — по дороге к Шереметьевскому аэропорту можно и сегодня видеть противотанковые заграждения, отмечающие то место, где немцы ближе всего подошли к Москве. Красная Армия остановила вермахт и даже отбросила назад немецкие части, однако, вопреки первоначальным планам Жукова, попытка окружения крупной группы немецких войск не удалась. Но все же это был первый случай, когда германская стратегия блицкрига потерпела серьезную неудачу. Сталин решил воспользоваться моментом и отдал приказ об общем наступлении по всей линии фронта. Но это было уже за пределами возможностей Красной Армии и привело лишь к ее ослаблению и потере боевого духа в столь критическое время. И действительно, когда весной 1942 г. вермахт возобновил наступление, оно стало развиваться вполне успешно.
Следующий период военных действий, продолжавшийся до ранней осени 1942 г., был для советского командования во многих смыслах самым обескураживающим за всю войну. Германская армия продвигалась вперед в степях Украины по всей линии фронта. Немцы захватили Харьков, Крым и Ростов-на-Дону. “Как долго мы еще будем отступать?” — спрашивали тогда себя многие советские люди, не проявляя, однако своих сомнений публично. Конец наступил в сентябре 1942 г., когда немцы дошли до Сталинграда на Волге. За ним лежали только азиатские степи или — к северу — глубокий тыл, откуда недалеко было и до Москвы. В Сталинграде Красная Армия остановилась в соответствии с заранее разработанным планом, в то время как Гитлер, возможно загипнотизированный самим названием города, принял решение взять его. Яростные уличные бои в Сталинграде показали лучшие боевые качества Красной Армии, чьи небольшие, смелые и стойкие отряды пехоты теперь были экипированы относительно неплохо. Вместе с тем немецкие танковые части оказались теперь безнадежно зажатыми в городе, действовали при чрезмерно растянутых коммуникациях и не могли показать, на что были способны.
Тем временем Советское командование разработало классический и чрезвычайно эффективный план контрнаступления, предусматривавший форсирование Дона. Атака началась 19 ноября 1942 г. и привела к захвату тылов немецкой шестой армии, которой Гитлер приказал любой ценой удерживать Сталинград. В результате армия была окружена и через некоторое время капитулировала. Немцам пришлось отвести свои передовые части, которые дошли уже до вершин Кавказа, и начать продолжительное отступление через Украину.
После этого Красная Армия смогла достичь всеобъемлющего превосходства над Германией. Тому более всего способствовали усилия советского народа, привлечение богатейших ресурсов страны и помощь союзников — Британии, Франции и Соединенных Штатов. Перемещенная на восток советская промышленность производила теперь вооружения и боеприпасы в достаточном количестве, в том числе танки Т-34 и минометы “катюша”. Они превосходили по своим качествам любое немецкое оружие. Все чаще и чаще Красная Армия превосходила вермахт по численности войск, их снаряжению и воздушному прикрытию. Все это было продемонстрировано в огромной танковой битве под Курском в июле 1943 г. Тогда немцы впервые понесли поражение от рода войск, который всегда был их коньком, — от мобильных бронетанковых соединений. Не обходилось и без неудач — так, например, весной 1943 г. немцы на несколько месяцев смогли взять Харьков. Но в целом было уже ясно, что в конце концов победят Советы, особенно после того, как союзники все-таки открыли в июне 1944 г. во Франции Второй фронт.
Наступление Советов было медленным и в целом методичным. В отличие от своих германских
Только в середине января 1945 г. возобновилось наступление в Польше — к тому времени повстанцы были уже уничтожены. Это наступление привело Красную Армию в апреле 1945 г. в Берлин. Затем последовало самоубийство Гитлера и окончательная капитуляция Германии 9 мая 1945 г.
В период, непосредственно предшествовавший началу войны и в первые ее месяцы советская система в наибольшей степени проявила присущие ей косность и неповоротливость. Действительно, велась серьезная подготовка к войне — она, конечно же, началась сразу после прихода Гитлера к власти в январе 1933 г. Но приготовления эти нередко были плохо продуманы и выполнялись отнюдь не на должном уровне. Отчасти это объясняется тем, что Сталин уничтожил во время чисток 1937–38 гг. своих лучших командиров. Другой причиной, возможно, стало то, что после заключения в августе 1939 г. нацистско-советского пакта Сталин свято в него уверовал и считал, что он обеспечивает постоянную — или по меньшей мере на несколько лет — безопасность Советскому Союзу, а за это время вооруженные силы страны станут более мощными.
Красная Армия, которая в июне 1941 г. приняла на себя всю мощь германского удара, едва ли не с самого момента своего рождения имела парадоксальные, а подчас и напряженные отношения с обществом, частью которого она была, и с политическим руководством, которому подчинялась. С другой стороны, армия была одним из формационных институтов общества, и она глубоко влияла в двадцатых-тридцатых годах и на партию, и на государство. Ранее мы уже имели возможность убедиться в том, что армия снабжала партию кадрами. В 1928 г. Ворошилов подсчитал, что две трети председателей сельских советов РСФСР в прошлом служили в Красной Армии. Тем не менее после провала политики создания “трудовых армий” в 1920–21 гг. армия больше никогда не становилась рабочей моделью для построения нового общества так, как это впоследствии было в Китае или Вьетнаме. В то время как коммунистическое ядро в армии всячески поддерживалось и поощрялось, политические лидеры никогда не забывали, что большинство офицеров и солдат происходило из имущих классов общества — это были военспецы из бывших офицеров и крестьяне — ив лучшем случае равнодушны, а в худшем враждебны к режиму. В особенно мудреных операциях, вроде подавления антоновского восстания в Тамбове или Кронштадтского совета [16] , вместо обычных солдат использовались специальные части ЦК и партийные активисты. Более того, после окончания гражданской войны армия была очень быстро демобилизована и ее численность составила одну десятую от общего количества ее личного состава в 1920 г. Военспецы были на время оставлены в армии — до тех пор, пока не появилась возможность заменить их молодыми офицерами из комсомола.
16
Автор имеет в виду так называемый Кронштадтский мятеж весной 1921 года. — Прим. ред.
Кроме того, партия контролировала “командиров” (как теперь стали называть офицеров), даже тех, кто был пролетарского происхождения и получил “красное образование” [17] , через посредство сети “политических комиссаров”. Последние были ответственны не перед Наркоматом обороны или армейским командованием, но перед Центральным комитетом. Взаимоотношения комиссаров и командиров частей между 1925 и 1945 гг. претерпели несколько изменений, результатом чего стала неразбериха и довольно ощутимое взаимное недоверие. Теоретически после 1925 г. власть комиссара была ограничена там, где командир сам был членом партии; но даже в этих частях комиссары на практике вовсе не всегда ограничивались ответственностью “за моральное и политическое состояние соединения”, как то предписывали приказы. Они вели себя так, будто командование полностью сосредоточено в их руках. Так, когда Петро Григоренко, новоиспеченный самоуверенный начальник штаба батальона, прибыл на место службы в Белоруссию в 1934 г., он был поражен и возмущен тем, что комиссар отдает приказы непосредственным подчиненным Григоренко и без разрешения пользуется штабной машиной для того, чтобы ездить на рыбалку. Такое поведение, нестерпимое для всякого офицера, было особенно оскорбительным для новых красных командиров, которые знали, что пользуются доверием партии и что их положение и подготовка должны избавить их от такого конфликта власти.
17
Так в тексте. — Прим. пер.