История страны Алуанк

Каланкатуаци Мовсес

ГЛАВА VIII

ГОНЕНИЕ НА ЕРЕТИКОВ В АЛУАНКЕ, КОТОРЫХ ПО ПОЛУЧЕНИИ ПИСЬМА КАТОЛИКОСА АЛУАНКА ТЭР АБАС ИЗГНАЛ ИЗ СТРАНЫ

Великие смуты распространились во все концы света от Халкидонского собора, от вздорных и суетных проповедей иноверных, ложное учение которых усилилось из-за снисхождения Божьего и легкая податливость обрекла невинные души многих из народа на гибель в вечном мраке. Корень плевела этого дошел и до страны Алуанк. И тогда тэр Абас, католикос Алуанка, строго расследовав ересь, вместе со своими епископами, упомянутыми выше в послании, прогнал из Алуанка скверных проповедников той ереси — лицемерного Товмаса, псалта Елиа, Бнота, Ибаса и других. Всех сторонников их он изгнал в отдаленные места{175}. Так восстановил он тогда мир в братии церковной милостью Господа Вседержителя. Но слишком разгорелись [в

ту пору] светские войны.

ГЛАВА IX

ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ВАРВАРСКИХ НАРОДОВ И О ПОТРЯСШИХ ВСЕЛЕННУЮ РАЗЛИЧНЫХ СОБЫТИЯХ И ТРЕВОГАХ, ОБРУШИВШИХСЯ НА СТРАНЫ

О, страшная история, которую я сейчас собираюсь рассказать во всеуслышание всей вселенной, и ближним, и дальним, с которой не могут сравниться книги прошедших веков, повествующие о войнах и смутах, происшедших в жизни различных стран и народов, которые большей частью предсказаны были Святым Духом множеством примеров в книгах. Не найти ничего подобного и в греческих{176} красноречивых сочинениях, полных легенд, относящихся к земным или одухотворенным силам, или к философии. Ибо свершилось и постигло нас то, о чем Спаситель наш [предостерегал] в животворном Евангелии, о чем Он говорил доступно слуху во время страстей двенадцати избранным [ученикам]: «…Услышите о войнах и о военных слухах. …И будут глады частые… резня и землетрясения и явления на солнце, луне и звездах, восстанут народы, как волны взбушевавшегося моря»^[79]. Он же, Господь, предостерегал: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа»…^[80].

И вот, поскольку затуманились мысли мои от всемирных бедствий и расстроились намерения мои, я позабыл порядок повествования, которое собирался изложить и решил начать со времени и событий, происшедших в Алуанке согласно изречению пророка, который говорил: «…я забываю есть хлеб мой, от голоса стенания моего»^[81]. Но теперь, оставим пока страх и ужас, которыми все еще объяты мы, вернемся к порядку [событий], ибо видим мы, как многие желают знать о бесчисленных набегах окружающих нас врагов-варваров. А вместе с тем и о великих и чудесных знамениях, [с помощью] которых могучая и человеколюбивая десница Божья покарала врагов наших, которые пали на наших глазах. И так как прошедшее время требует от нас последовательного повествования о былом, то мы начнем свой рассказ с первого года восемнадцатого високоса, [совпадающего] с днем явления{177} Господа нашего Иисуса Христа в месяце меhекане, тридцать пятого года [царствования] царя царей Персии Хосрова, сына Ормизда.

ГЛАВА X

НАЧАЛО ПОВЕСТВОВАНИЯ, [НАЧИНАЯ] ОТ ПЕРВОГО [ГОДА] ПОСЛЕ ВОСЕМНАДЦАТОГО {178} ВИСОКОСА

Когда в дни христолюбивого императора Флавия Ираклия{179} кончилось пленение Иерусалима, как некогда истекло семидесятилетнее [пленение] в дни перса Кира, Бог посетил Хосрова Великого, гордого царя персидского, чтобы порицать его за то, что он длительное время, побеждая, разорял и опустошал великую страну Августову со столицей Рим, а также великолепный город Палестинский [Иерусалим].

Царь персидский [обрадовался], увидев, как успешно идут военные сражения, предпринятые против царя греческого под началом его военачальника, по имени Хореан, поставленного им над войсками, снаряженными против Запада. За его, полководца, умение [хорошо] подготовить и провести сражения и за победы, одержанные им благодаря хитрости персидской, его стали величать разными пышными прозвищами — то Розми Озан, то Шаh-Вараз.

Он взял и предал огню святой город Иерусалим и увез в плен древо жизни — Крест освещающий [всю] вселенную и одолевший ад. Разграбил и увез также из святых мест [всю] богатую утварь из золота, серебра и драгоценных каменьев весьма дорогие пурпуровые мантии, расшитые жемчугами, даже домашний скарб [из жилищ] дивных, великолепных городов, колонны и капители мраморные, угнал также четвероногих и пернатых большущих, названий которых [мы] даже не слыхали в Восточном крае. Но я не хочу затягивать свой рассказ, ибо все, что он натворил находится за пределами моей осведомленности. Горы сокровищ, награбленные им, он велел доставить ко двору персидского царя. Однако тот не насытился и не удовольствовался несметной добычей нежными девицами и юношами, искусными в музыке, пении и развлечениях. Но еще больше свирепствовал он на суше и на море и всех жителей великолепных городов ромейских гнал перед собой в пределы Персии, ради прихотей своих. Он велел архитекторам выстроить также города по образцу [греческих городов], и один из них назвал Веh Анджаток — лучше, чем Антиохия, другие же города назвал своим именем, приставляя

к ним еще слово «лучший».

Когда сбылись его желания и он вышел победителем над всеми народами и царствами, то возгордился он весьма и возомнил, будто благодаря своей личной храбрости он сделал таким могучим и грозным свое царство, не задумываясь нисколько о том, что это Господь есть Всевышний царь над царствами людскими, и что это Он дает власть тому, кому пожелает.

Но вот, мало-помалу он стал ослабевать и начал уступать греческому царю и не мог больше [гордо] поднять головы, как бывало прежде, во времена могущества своего. Неожиданно император известил всех своих полководцев и военачальников, что Бог способствует его успеху и велел немедленно, с находящимся при них войсками и вооружением собраться в условленном месте. И все они поспешили прийти на назначенный сбор войск. И приходили они, не дожидаясь друг друга, не теряя времени, они тут же перековывали орала свои на мечи, и косы свои на копья{180}. Даже слабые и смирные подбадривали друг друга, [говоря]: «Мы, мол, сильны и воинственны». И двинулся император всей своей мощью, лично став во главе своих войск. Двор свой императорский он оставил сыну своему, возложив корону на голову сына, и посадил его вместо себя на трон своего царства.

Но он не нападал на персидские войска, которые занимали его страну и города и держали их в повиновении, не проходил мимо них и не вызывал на сражение, но, оставив их в своей стране, он переплыл море, прошел через всю страну егеров, прибыл в Армению, переправился через реку Ерасх, надеясь застать врасплох великого царя Хосрова.

Когда об этом известили Хосрова, то в мыслях своих он изумился сильно и сказал: «Не тот ли он, который из страха передо мной бежал от меня; Что же это теперь?» Ускользнув от него из места своего летнего пребывания, которое находилось в пределах страны мидийцев, [Хосров] ушел в страну Сирию. Оттуда он срочно отправил быстроходных гонцов к своему великому полководцу Шаh-Варазу с великими угрозами и заклятиями. «Лишь тем, — говорит, — ты искупишь этот великий позор и [успокоишь] мою ярость, если немедленно прибудешь сюда и истребишь всех, кто осмелился выступить против меня — от людей до четвероногих».

Получив приказание и прочитав страшную весть, военачальник немедленно устроил смотр всем персидским войскам. Покорившиеся и повиновавшиеся ему ромейские и палестинские города он оставил под охраной отрядов войск, строго приказав им править с осторожностью до его возвращения, а сам взял войска, прекрасно вооруженные, и поспешил на быстроногих лошадях на зов царя.

А император Ираклий великий, увидев, что персидский царь ускользнул от него, не стал дальше преследовать его, но опустошил Атрпатакан, дойдя до городка, называемого Гайш{181}, что в пределах страны мидийцев, который из-за умеренного климата был избран персидскими царями местом летнего пребывания. Он разрушил и опустошил все и вся и угнал в полон всех. Затем он возвратился оттуда, и поскольку он намеревался перезимовать в пределах Алуанка, Иверии и Армении, то отправил послания князьям и владетелям этих стран, чтобы они добровольно вышли ему навстречу, предоставили постой и содержали его вместе с войском на протяжении зимы. А если они не сделают, как он желает, то он их будет считать язычниками, его войска захватят их крепости и опустошат их пределы. Услышав обо всем этом, князья и владетели Алуанка, по повелению самого Хосрова, оставив великий город Партав, пошли и укрепились в разных местах. Но многие христиане и язычники из числа жителей города — ремесленники, которые по болезни [или по другим причинам] не имели возможности спастись бегством, перед лицом опасности, остались там же, в городе [Партаве].

Некий священник, по имени Захария, из числа служителей церкви Партава, муж святой, кроткий и смиреный, не щадил жизни своей для спасения горожан. Клятвами, молитвами и всевозможными ухищрениями он спас многих христиан [из полона], поручался он и за евреев, и за язычников. Впоследствии эти заслуги его были оценены, и всеобщим желанием он был рукоположен в католикосы престола Алуанка.

Тогда прибыло великое множество ромейских войск и расположилось лагерем в балке в пределах земель села Каланкатуйк в гаваре Ути. И растоптали, опустошили они чудесные сады и селения, мимо которых проходили. Затем они перешли в другое место и расположились лагерем в балке у реки Трту, близ села Дютакан.

Но вслед за ними пришло персидское войско, называемое Нор зор{182} и предводителем его был Шаhраплакан{183}. Среди них находился и некий муж по имени Драник Салар{184}, один из преданных царю нахараров, который также прибыл и предстал перед царем. Из земель греческих прибыл также и другой персидский полководец, и вместе они обратили Ираклия вспять, гнали его через Сюник, и хотя персидским войскам были нанесены сильные удары, все же они загнали его (Ираклия) обратно в свою страну и завладели там его городами, отняв их у него силой.