История «святого» Веспалууса

Манро Гектор Хью

— Боюсь, у вас с ним сходства куда больше, чем это кажется на первый взгляд, — заметила баронесса.

— Не прерывайте рассказ на самом важном месте, — сказал Кловис. — Едва Веспалууса подвесили в нужной позиции, как он сильным ударом ноги опрокинул все три улья, и в следующую же секунду пчёлы облепили его тело с головы до пят. Каждое насекомое прекрасно знало о неспособности исполнить в эту критическую минуту свои обязанности, но, сколь бы унизительным ни было это знание, не собиралось показывать, как всё обстоит на самом деле. Веспалуус корчился, как сумасшедший, буквально задыхаясь от смеха, — пчёлы едва не защекотали его до смерти; впрочем, время от времени из

уст юноши вылетало крепкое словцо — это происходило в те неприятные моменты, когда какая-либо из немногих оставшихся неразоружёнными пчёл пускала своё жало в ход. Изумлению зрителей не было предела: Веспалуус не проявлял ни малейших признаков агонии, а утомлённые пчёлы начали целыми комьями сваливаться с него, являя на всеобщее обозрение неповреждённую плоть, покрытую тонким слоем нежно-жёлтого воска, которым её запачкали бесчисленные пчелиные ножки; кое-где можно было увидеть небольшие красные пятнышки — отметины от пчелиных укусов, — но в целом юный принц выглядел ничуть не хуже, чем до начала экзекуции. В толпе зрителей раздался один общий вздох изумления, смешанного с восхищением, — на глазах у всех свершилось чудо. Король распорядился увести Веспалууса и ждать дальнейших распоряжений относительно его участи, а сам отправился обедать. Надо отдать ему должное — он уплетал кушанья с завидным аппетитом, как если бы ничего необычного не произошло, а, управившись с ними, немедленно послал за библиотекарем.

— Что означает сегодняшнее фиаско? — осведомился он.

— Ваше величество, — залепетал сконфуженный библиотекарь, — либо с вашими пчёлами случилось что-то неладное…

— С моими пчёлами всё в порядке, — высокомерно перебил его король. — Это лучшие пчёлы в королевстве.

— …либо, — продолжал, запинаясь, библиотекарь, — принц Веспалуус в чём-то оказался прав…

— Если прав он, значит, ошибаюсь я, — нахмурил брови король.

Библиотекарь не сразу нашёлся, что ответить. Необдуманные речи стоили головы многим придворным, но и несвоевременное молчание не сулило ничего хорошего. Забыв о подобающем его сану достоинстве, а, самое главное, — о золотом правиле, категорически запрещающем активные телодвижения после обильной трапезы, король набросился на своего библиотекаря и разбил о его голову, последовательно, шахматную доску из слоновой кости, оловянный сосуд для вина и медный подсвечник; затем он несколько раз изо всех сил ударил хранителя книг о железный шандал, повалил на пол и принялся энергично пинать ногами. После того как тело несчастного трижды пересекло взад-вперёд банкетный зал, король поволок его вниз по длинной лестнице с высокими, окованными железом ступеньками и выкинул, наконец, в окно на мощёный двор.

— Ему было наверное очень больно? — непроизвольно поёжилась баронесса.

— Полагаю, что очень, поскольку король славился необузданностью темперамента. Однако следует заметить: он никогда прежде не давал рукам воли сразу же после сытного обеда. Библиотекарь долго болел, но, вполне возможно, всё же выздоровел — насколько мне известно, в хрониках ничего не говорится о его быстрой кончине, — а вот Хкрикрос умер в тот же вечер. И не успел Веспалуус до конца очистить свою кожу от воска, как к нему явилась делегация, чтобы немедленно возложить на него корону.

Неудивительно, что после таких событий появилось множество желающих принять новую веру, и срочно присланный в столицу епископ едва успевал крестить новообращённых в наспех приспособленной для этого лачуге, именуемой теперь собором Святого Одилона Клюнийского. В общественном мнении образ принца-мученика быстро трансформировался в образ короля-праведника,

чья слава притягивала в столицу многочисленных паломников и просто зевак. Впрочем, Веспалуусу некогда было обращать внимание на религиозный ажиотаж, создавшийся вокруг его собственной персоны — в то время он с головой ушёл в организацию грандиозных спортивных игр, которыми собирался отметить начало своего правления. Однако когда камергер — должность, срочно введённая по примеру других христианских дворов, — принёс для его высочайшего одобрения проект церемониальной вырубки рощи, где обитали священные змеи, реакция юного монарха оказалась весьма неожиданной.

— Ваше величество должны будут первым срубить дерево специально освящённым для этого случая топором, — раболепно склонился перед сувереном камергер.

— Сначала я снесу твою глупую башку любым топором, который попадётся мне под руку! — с негодованием воскликнул Веспалуус. — Разве можно посягать на священных змей в тот момент, когда царствование только начинается? Это очень дурной знак.

— Но как же христианские принципы, ваше величество? — изумился камергер.

— Какое мне до них дело? — рявкнул Веспалуус. — Я прикидывался христианином лишь для того, чтобы досадить Хкрикросу. Это приводило его в такую ярость, что я готов был вытерпеть и порку, и даже заключение в башне. Но я прошу тебя не забывать, что священные змеи всегда помогали мне. Только благодаря их заступничеству пчелиные жала не причинили мне никакого вреда. А теперь ты хочешь, чтобы я отплатил им чёрной неблагодарностью за всё добро, которое они мне сделали?

Камергер в отчаянии всплеснул руками.

— Ваше величество, — взмолился он, — простой народ почитает вас святым, знать крестится целыми семьями, и главы соседних христианских государств направляют к вам послов по особым поручениям, чтобы приветствовать вас, как брата. Вас собираются провозгласить святым покровителем пчелиных ульев, а при дворе императора, по слухам, светло-медовый оттенок стали называть Веспалуусским золотом. Можно ли теперь отступить?

— Я не против того, чтобы мне оказывали должные почести, — не без самодовольства сказал Веспалуус, — и не стану возражать, если меня захотят канонизировать. Но ты должен понять раз и навсегда: я ни при каких обстоятельствах не отрекусь от культа священных змей.

При этом глаза цвета спелой шелковицы опасно блеснули, а в интонациях, с которыми были произнесены последние слова, камергеру послышался намёк на ужасную яму с медведями.

«Новое правление — прежние нравы», — вздохнул он про себя.

В конце концов, интересы государства вынудили Веспалууса пойти на компромисс. Время от времени король появлялся в столичном соборе перед своими подданными в ипостаси святого Веспалууса, а злополучную рощу мало-помалу свели. Но священным змеям это нисколько не повредило — они благополучно справили новоселье в густом кустарнике в королевском саду, где Веспалуус и кое-кто из его приближённых продолжали поклоняться им с былой ревностью. Возможно, именно в этом следует искать причину того, что до конца его дней удача сопутствовала Веспалуусу как в рыцарских турнирах, так и на охоте. И вдобавок это объясняет, почему, несмотря на всеобщее почитание, его так никогда и не канонизировали.

— Кажется, дождь перестал, — зевнула баронесса.

Перевёл с англ. Андрей КУЗЬМЕНКОВ