История Тома Джонса, найденыша (Книги 15-18)
Шрифт:
— Ах, как мне жаль вас. мистер Джонс! Но, видно, людям суждено расточать нежные чувства как раз перед теми, кто не умеет их ценить. Я знаю кузину лучше, чем вы, мистер Джонс, и должна сказать, что женщина, не платящая взаимностью за такую любовь такого человека, не достойна ни его любви, ни его самого.
— Но вы, конечно, не думаете, сударыня… — начал было Джонс.
— Думаю! — прервала его миссис Фитцпатрик. — Я сама не знаю, что я думаю. В истинной любви, мне кажется, есть какое-то волшебство; женщина редко встречает ее в мужчине
Тон, которым это было сказано, и взгляды говорившей заронили в Джонсе подозрение, которое мы не выскажем читателю прямо. Не отвечая на ее замечание, он сказал:
— Боюсь, сударыня, я слишком наскучил вам своим посещением… — и встал, собравшись уходить.
— Нисколько, сэр, — отвечала миссис Фитцпатрик. — Ах, если бы вы знали, как мне жаль вас, мистер Джонс! Но если вы уходите, подумайте о моем предложении… Я убеждена, что вы его одобрите… II поскорей приходите снова ко мне… Приходите завтра утром, если хотите; или в другое время, только завтра. Я буду целый день дома.
Выразив ей глубокую благодарность, Джонс с почтительным поклоном удалился, а госпожа Фитцпатрик не удержалась и на прощанье подарила его взглядом, значение которого не понял бы разве только тот, кто совершенно ничего не смыслит в красноречивом языке глаз. Этот взгляд укрепил Джонса в решении больше сюда не возвращаться, ибо, хотя на страницах этой истории он являлся большим повесой, все его помыслы были теперь так заняты Софьей, что, я думаю, ни одна женщина на земном шаре не была бы в состоянии вовлечь его в измену.
Однако Фортуна, всегда к нему недружелюбная, зная о его намерении не давать ей другого случая потешиться, решила воспользоваться настоящим и вовлекла его в трагическое приключение, о котором мы вынуждены с прискорбием рассказать.
ГЛАВА Х Последствия описанного визита
Мистер Фитцпатрик, получив от миссис Вестерн вышеупомянутое письмо и узнав, таким образом, о местопребывании своей жены, вернулся прямо в Бат, а оттуда на другой же день отправился в Лондон.
Мы уже не раз говорили читателю о ревнивом характере этого джентльмена. Благоволите также припомнить о подозрениях, зародившихся у него по поводу Джонса в Эптоне, когда он застал его в комнате миссис Вотерс. Правда, впоследствии мистер Фитцпатрик имел случай убедиться в совершенной неосновательности этих подозрений, однако, прочитав теперь лестный отзыв жены о мистере Джонсе, он задумался и сообразил, что и она ведь была в гостинице в то самое время. От этого в голове у него, и без того не очень светлой, все пошло кругом, и из хаоса родилось зеленоглазое чудовище, о котором говорит Шекспир в трагедии «Отелло».
Он спрашивал у стоящих на улице,
Фитцпатрик сначала не узнал нашего героя, однако, увидев молодого, хорошо одетого человека, выходящего от лены, направился прямо к нему и спросил, что он делал в этом доме.
— Я знаю, что вы были там, — прибавил он, — я видел, как вы вышли.
Джонс спокойно ответил, что был с визитом у одной дамы. Тогда Фитцпатрик поспешно спросил:
— А что за дело у вас к этой даме?
— Да, никак, это вы, приятель! — воскликнул Джонс, припомнив вдруг голос, лицо и даже одежду незнакомца. — Вашу руку. Надеюсь, маленькое недоразумение, случившееся когда-то между нами, не оставило в вас дурного воспоминания.
— Ей-богу, сэр, не знаю, кто вы такой, и не припомню вашего лица, отвечал Фитцпатрик.
— Я тоже, сэр, не имею удовольствия знать ваше имя, но прекрасно помню, что видел вас в Эптоне, где между нами произошло глупое столкновение; если вы его не забыли, давайте выпьем мировою
— В Эптоне?! — воскликнул Фитцпатрик. — Э! Да у ж не Джонс ли вы?
— Он самый.
— Так тебя-то мне и надо! Выпить с тобой я выпью, но сначала дам тебе по морде. Вот, получай, мерзавец! Если ты мне сейчас же не дашь за это удовлетворения, так я тебя еще раз ударю. — И, обнажив шпагу, он стал в оборонительную позицию: единственное искусство, в котором он кое-что смыслил.
Джонс слегка пошатнулся от неожиданного удара, но живо оправился и, в свою очередь, обнажил шпагу. Несмотря на полное неуменье фехтовать, он напал на Фитцпатрика так стремительно, что сбил его с позиции и до половины воткнул клинок в его тело, получив удар, ирландец попятился, опустил шпагу и, опершись на нее, воскликнул:
— Теперь я вполне удовлетворен: вы меня прикончили!
— Надеюсь, что нет, — отвечал Джонс, — но что бы ни случилось, не забудьте, что вы сами всему причиной.
В эту минуту несколько человек набросились на Джонса и схватили его, но он объявил, что не будет сопротивляться, а просит позаботиться о раненом.
— Ну, о нем, пожалуй, заботиться уже нечего, — отвечал один из напавших, — через час-другой он на тот свет отправится. A вот у вас, сэр, так еще. по крайней мере, целый месяц впереди.
— Черт бы его побрал, Джек, — сказал другой, — расстроил он свою поездку; теперь отправится в другую гавань.
И бедняге Джонсу пришлось выслушать немало таких шуточек от окруживших его молодцов, которые были не кем иным, как партией матросов, подосланных лордом Фелламаром: они выследили, как он вошел в дом миссис Фитцпатрик, и поджидали его за углом, когда произошла эта несчастная стычка.
Командир отряда очень мудро рассудил, что теперь ею дето передать арестованного в руки гражданских властей. Он приказал поэтому отвести его в ближайшую харчевню, послал за констеблем и сдал ему Джонса.