История Тома Джонса, найденыша (Книги 7-14)
Шрифт:
Между тем как Софья, терзаемая тоской, не знала, чему верить и на что решиться, вошла Сусанна с заказанным сак-веем. Миссис Гонора тотчас же шепотом посоветовала своей госпоже порасспросить служанку, которая, вероятно, может сообщить ей правду. Софья одобрила эту мысль.
— Подите сюда, милая, — обратилась она к Сусанне, — ответьте чистосердечно на все, о чем я вас спрошу, и я обещаю вам, что вы получите хорошее вознаграждение. Нет ли сейчас в гостинице молодого джентльмена, красивого молодого джентльмена, который…
Тут Софья покраснела
— Молодого джентльмена, который прибыл сюда в обществе дерзкого грубияна, сидящего в кухне, — подхватила Гонора.
— Да, он здесь, — отвечала Сусанна.
— А не знаете ли вы чего о даме… — продолжала Софья, — о даме… Я не спрашиваю вас, хороша ли она или не хороша; может быть, и нехороша, дело не в этом, только не знаете ли вы чего о даме?
— Ах, сударыня, — вмешалась Гонора, — плохой же вы следователь. Послушай-ка, голубушка, что этот молодой джентльмен сейчас в постели с какой-нибудь девкой или нет?
Сусанна улыбнулась и ничего не ответила.
— Отвечайте же, голубушка, — обратилась к ней Софья, — вот вам гинея.
— Гинея. А что мне в гинее, сударыня, — отвечала Сусанна. — Если хозяйка проведает об этом, так я сию минуту место потеряю.
— Вот вам еще гинея, — сказала Софья, — и я даю вам слово, что хозяйка ничего не узнает.
Сусанна минуту поколебалась, потом взяла деньги и рассказала все, что ей было известно.
— Если вы так любопытствуете, сударыня, — проговорила она в заключение, — я могу тихонько пробраться в его комнату и посмотреть, лежит ли он у себя в постели или нет.
Получив согласие Софьи, она отправилась на разведки и вернулась с отрицательным ответом.
Софья вся затрепетала и побледнела. Миссис Гонора умоляла ее успокоиться и не думать больше о таком недостойном человеке.
— Простите, сударыня, — сказала Сусанна, — надеюсь, вопрос мой не оскорбит вашу милость: не будете ли вы, ваша милость, мисс Софья Вестерн?
— Откуда вы можете знать меня? — удивилась Софья.
— Да вот мужчина на кухне, о котором говорила эта дама, вечером рассказывал про вас. Но я надеюсь, сударыня, вы на меня не сердитесь?
— Право, голубушка, не сержусь, — отвечала Софья, — только, пожалуйста, расскажите мне все, а я в долгу не останусь.
— Так вот, сударыня, — продолжала Сусанна, — этот мужчина рассказывал всем нам на кухне, что мисс Софья Вестерн… уж, право, не знаю, как и выговорить…
Тут она замолчала, но, поощренная Софьей и настойчиво понуждаемая миссис Гонорой, продолжала:
— Он рассказывал нам, сударыня, — хотя, понятно, все это ложь, — будто ваша милость умирает от любви к молодому сквайру и что сквайр идет на войну, чтобы отделаться от вас. Слушая его, я подумала: какой обманщик! Покинуть такую нарядную, богатую, красивую даму, как вы, из-за самой простой женщины, — ведь она самая простая женщина, да еще вдобавок чужая жена, — ей-богу, это странно, ну прямо неестественно.
Софья дала Сусанне третью гинею и, сказав, что она может положиться на ее дружбу, если
Оставшись наедине с Гонорой, Софья объявила верной своей горничной, что никогда еще не чувствовала себя такой спокойной, как сейчас.
— Теперь я убедилась, — сказала она, — что он не только негодяй, но и низкое, презренное существо. Я готова простить ему все, только не это бесцеремонное разглашение моего имени. Теперь я потеряла к нему всякое уважение. Да, Гонора, теперь я спокойна, совсем, совсем спокойна…
И слезы хлынули из глаз ее неудержимым потоком.
Через несколько минут, которые проведены были Софьей преимущественно в слезах и обращенных к горничной уверениях в совершенном спокойствии, Сусанна возвратилась с докладом, что лошади готовы; как вдруг нашу юную героиню осенила весьма необыкновенная мысль: она пожелала подать мистеру Джонсу такую весть о своем пребывании в гостинице, которая явилась бы для него хоть некоторым наказанием за его провинности, если в нем оставалась еще искра любви к ней.
Читатель благоволит вспомнить о маленькой муфте, которая удостоилась чести быть уже неоднократно упомянутой в настоящей истории. Муфта эта со времени отъезда мистера Джонса была постоянной спутницей Софьи днем и разделяла с ней постель ночью; в эту самую минуту муфта была у нее на руке, откуда Софья сорвала ее с крайним негодованием и, написав на клочке бумаги свое имя, приколола его к ней булавкой и уговорила Сусанну снести муфту в таком виде на пустую постель мистера Джонса, а если бы он ее не заметил, то постараться положить таким образом, чтобы она непременно попалась ему утром на глаза.
Потом, заплатив за съеденное миссис Гонорой по счету, в который включено было и то, что могла бы съесть она сама, Софья села на лошадь и, снова уверив горничную в совершенном своем спокойствии, продолжала путь.
Глава VI, описывающая наряду с прочим сметливость Партриджа, исступление Джонса и глупость Фитцпатрика
Был уже шестой час утра и начали вставать и появляться на кухне другие постояльцы, в том числе сержант и кучер; окончательно примирившиеся, они совершили возлияние, или, выражаясь проще, выпили вместе добрую толику.
При этом возлиянии самым замечательным было поведение Партриджа, который, когда сержант предложил тост за здоровье короля Георга, повторил только слово «короля»; большего от него нельзя было добиться, ибо, хотя он шел сражаться против стороны, которой сочувствовал, однако невозможно было заставить его пить за успех дела, которому он не сочувствовал.
Мистер Джонс, вернувшийся тем временем в свою постель (откуда он вернулся, мы просим разрешения не рассказывать), отвлек Партриджа от этого приятного общества. Получив позволение подать свой совет, учитель после торжественного предисловия высказался следующим образом: