История трёх судеб. Становление королевы

Григорова Юлия

– Согласен, это так, – смотря на нее сейчас, он мог лишь разочарованно покачать головой и вздохнуть, – Миаленика, что ты натворила?

– Я пыталась тебе помочь. Никкилиус сказал, что только забрав у Хенорпа часть его силы, он ослабнет достаточно, что бы ты его победил, что я и сделала, – она не гордилась этим поступком, даже наоборот, ненавидела себя за него, но ради придуманной для них в своей фантазии счастливой жизни готова была пойти на все, что возможно, – если не будет Хенорпа, мы наконец сможем быть вместе. Моя жизнь привязана к жизни нашего ребенка, а он бессмертен, как ты. Ты больше никогда нас не потеряешь, если только бог смерти не будет гоняться за моей душой. Если ты победишь, нам не нужно будет прятаться в Апатии, все будет хорошо, как и должно быть. Это все, чего я хотела.

– Никкилиус забыл предупредить тебя, кое о чем, – прервал он ее в конце фразы, опустив взгляд в землю и стараясь не смотреть на собеседницу в этот момент, – заточив Хенорпа вот здесь, – он протянул руку и разжал

ладонь, демонстрируя на ней фибулу в виде кленового листа, при виде которой сердце Миаленики забилось еще чаще, – я впитал в себя всю его силу и энергию, все то, что он забрал у всех своих вестников, когда лишил их должности и вернул в ряды простых умерших душ. Впитал то, что некогда принадлежало двум разным богам, одним из которых прежде был я, и благодаря этому отголоску памяти, содержащейся в божественной силе, я вспомнил все. Вспомнил, кем был до изгнания, и в какой-то мере, ты оказалась права, я изменился, – стоя перед существом в облике Венториэля, девушка всем сердцем не хотела верить в то, что это действительно он сам.

– Ты теперь бог смерти, – голос дрогнул, оттого фраза прозвучала, как вопрос, хотя на самом деле была вполне определенным утверждением. Подняв на собеседницу зеленые глаза, бывший лидер совета положительно кивнул.

– А еще тьмы, хаоса и разрушений. Насчет стихий пока не знаю, – увидев замешательство на лице Миаленики, он махнул рукой, – не бери в голову, долго объяснять. Я здесь для того, чтобы передать тебе, что все заключенные с Хенорпом сделки отменяются. Никто не заберет твою душу и не будет пытаться тебя убить, разве что бог жизни не захочет поквитаться, ведь он предъявил права на тебя в свое время, но я с ним поговорю, – он говорил эти слова так, словно болтал о ерунде, как само собой разумеющееся и даже не видел наворачивающихся на глазах Миаленики слез.

– Но, ведь это все значит…– начала было она, пытаясь вклиниться в перерывах между разглагольствованиями Виндеда и с трудом сдерживая серьезный тон в голосе, но стоило к нему прислушаться и сразу становилось ясно, что еще немного и она сорвется.

– Нет, вместе мы с тобой определенно точно никогда больше не будем. Наша связь, если ее можно так назвать, была замыслом богов. Они играли нашими жизнями в своих целях, и смею отдать им должное, справились прекрасно. У каждого из нас была своя судьба. У Виктора – стать причиной падения совета, уничтожить его раз и навсегда. Три из четырех замков пали по его вине, и я уверен, он бы справился и с четвертым, не залезь он в голову к Джораху и не выведай планы бога тьмы. Твоя судьба – стать матерью ребенка сосуда, наделенного силой двух богов и способного раз и навсегда осуществить легенду о конце и привести мир к началу новой эпохи. Я же должен был сыграть роль наивного изгнанного бога и пройти свой путь от начала, до самого конца, осуществив все, для чего потребовалось бы мое вмешательство. Хенорп был моим другом, я бы даже назвал его братом. Он делал все, ради меня и моего возвращения в должность бога. Отомстил за меня Алисту и Ране, богине стихии, ведь это из-за нее я был изгнан. Забрал себе силу бога тьмы, чтобы она не досталась никому другому и хранил ее для меня. Все, что он сделал с тобой – это лишь способ подтолкнуть меня к действиям, и вот такому исходу. Твоя душа ему была нужна только, ради контроля надо мной, чтобы направлять мои действия в нужное русло, я должен был возненавидеть его и захотеть изгнать, это помогло ему выявить всех врагов и ненавистников. Правда он не должен был оказаться заключенным в фибулу, Рана должна была занять его место там. Он слегка просчитался в уравнении энергии, – он провел пальцами по кленовому листу, с сожалением смотря на фибулу. В голове собеседника слышались нотки печали, едва уловимые, но Миаленика могла их поймать и понять, – он пожертвовал собой и своим положением ради того, чтобы вернуть меня в число богов, и наконец-то исполнить легенду о конце. Апатию больше некому защищать, я был последним из совета, ордена больше нет. Теперь все в моих руках, как и судьба Хенорпа.

– Ведь никто не может освободить Хенорпа оттуда? – указав кивком головы на фибулу, вдруг поинтересовалась Миаленика, стараясь незаметно переминаться с ноги на ногу. Ночной воздух пронзал ее насквозь и будь такая возможность, девушка с радостью закуталась бы во что-нибудь теплое, или попрыгала на месте, пытаясь согреться. Ноги затекли от длительного стояния на месте, а мурашки от холода и напряженной обстановки бегали по коже, заставляя чувствовать себя еще более некомфортно.

– Может, Лайсер, бог жизни, но не станет, и наш ребенок, но уже когда родится и вырастет и научится правильно владеть своей силой. Кроме нашей, у него еще будет своя, ведь он ребенок сосуда, и тогда он поможет мне освободить Хенорпа, но это будет уже другая легенда, другая судьба, другая жизнь, – махнув рукой перед лицом Миаленики, Венториэль неожиданно улыбнулся, хотя прежде почти никогда этого не делал, – теперь ты не сможешь пересечь границу Апатии, пока он не родится, а здесь тебе не скрыться от меня. Живи, как тебе хочется, только не смей пытаться сбежать. В назначенный срок я приду за ним, – таким она не узнавала его и понимала, что сейчас перед ней вовсе не тот лидер совета, о котором девушка так долго мечтала и любила. Перед ней его истинное

лицо, бог тьмы, хаоса и разрушений во плоти такой, каким он был до своего изгнания, бог Виндед с дверей божественного зала в городе у стены.

– Я не отдам его тебе, – сурово проговорила Миаленика, но собеседник снова покачал головой и разочарованно выдохнул.

– Я тебя и не спрошу, ты даже не вспомнишь о том, что он у тебя был. Теперь, когда у тебя фиалковые глаза – твой мозг достаточно силен для стирания памяти, а смерть в ближайшее время тебе определенно не грозит, – проведя рукой по волосам, спадающим по обе стороны лица девушки, лицо Венториэля приняло выражение, от которого так и веяло надменностью.

– Окажешь мне последнюю услугу? – вдруг поинтересовалась она, окинув взглядом местность вокруг них и задержав его на разбившемся в стороне лагере, где ее вероятно начали искать. Если не солдаты, то Люций определенно точно. Положительно кивнув, бог склонил голову и замер в ожидании, – научи меня использовать эту силу, ведь пока она часть меня и очень мне пригодится, – усмехнувшись, он убрал фибулу в нагрудный карман и прижал ладонью, словно вдавливая в себя. Это существо, кардинально изменившееся и совершенно не похожее на лидера совета Венториэля Виндеда собиралось забрать у нее ребенка. Пусть Миа никак не могла этому противостоять, хоть что-то сделать до его рождения она определенно может, если полностью обретет контроль над имевшейся у нее силой. Чем больше знаний о том, чем владеешь, тем большего она сможет достичь. Потеряв Венториэля, его ребенка, Миаленика не собиралась терять саму себя и достигнутое ею сейчас.

– Хочешь захватить весь мир? – посмеялся он, но при виде не изменившегося выражения на лице собеседницы вернул себе полную серьезность, – если правда хочешь, вперед, – проведя рукой по волосам Миаленики, он пожал плечами. С этим прикосновением девушка ощутила небольшой прилив энергии и обрела знания, которых прежде не имела, глаза Миаленики широко распахнулись и блеснули черным огоньком, полностью скрывшим их, – но имей в виду, что бог смерти всегда следит за тобой, – с этими словами он просто растворился в воздухе, словно и вовсе не стоял только что здесь, перед ней, такой же прекрасный, каким был при их последней встрече, когда она умирала на его руках в столице Апатии и клялась в любви, а он отвечал ей полной взаимностью и хотел умереть вместе с ней, но не мог. Их судьбы разошлись, каждая вернулась на свой путь. Венториэль возродился в роли бога, кем и был до изгнания, перерождения и совета, а Миаленика, если бы он никогда не вошел в ее жизнь, рано или поздно стала бы королевой соседней страны, благодаря браку с Андранником Больто и последующей войне с Апатией, в которой погибли бы все его родные, и больше им не суждено пересечься и воссоединиться вновь.

Заключение

Очередное и последнее письмо от короля Больто гласило, что он немедленно требует вернуть ему дочь, или следующим гонцом он пришлет Виктору палец его сестры. Зная, что Миаленика в последний раз была на пути в замок совета на территории врага, парень не находил себе места. Лишившись единственного своеобразного зрения в виде дара, он теперь обивал углы всей мебели во дворце и злился еще больше из-за этого. Велиант даже попытался всучить королю трость, но тот отказался, обосновав тем, что будет глупо с ней выглядеть и подданные начнут смеяться и перестанут уважать. В каком-то смысле – он был прав, да и не стоит всем давать понять, что читать мысли король больше не может. Своим даром он вызывал уважение и отбивал желание предпринимать попытки к обману, лучше сохранить в секрете отсутствие такой способности.

Возненавидя Венториэля вдвойне сильнее после их разговора и передачи сил, Виктор старался не думать о нем, но время от времени все же возвращался к теме лидера совета, пытаясь придумать очередной выход из сложной дворцовой или городской ситуации. Как всегда, поступая так, как поступил бы он, бывший советник спасал положение и все вдруг начинало работать в лучшем виде. Для него сейчас самым сложным стало неиссякаемое желание сделать принцессе Аарисе предложение и тем самым положить конец войне. Ведь она осталась единственной наследницей своего отца и выйдя замуж за короля соседней страны, они в какой-то мере могли полностью объединить государства и тогда жители спокойно перемещались бы из одной страны в другую по надобности. Останавливало Виктора мысль, что король Больто расценит их союз – как насильственное принуждение его дочери агрессором ради захвата территорий и победы в войне. Только из-за этого он еще не сказал заветных слов, хотя каждый день проводил рядом с принцессой достаточно времени, узнавая ее все лучше и лучше.

Задавая себе вопрос, зачем ему вообще все это надо, Виктор надеялся получить из глубин сознания адекватную причину не делать предложения вообще, но ничего не приходило на ум. Гениальных решений не рождалось, и желание создать собственную семью и обзавестись наследниками с каждым разом укоренялось сильнее, пока наконец не вросло с корнями, заставив пересилить себя, встать перед девушкой на колено и задать тот самый вопрос. Он не надеялся получить ответ сразу, и сам не ожидал, услышав сокровенное “да” через секунду. Набросившись на жениха с объятиями и поцелуями, Аариса наконец призналась, что тоже очень давно ждала, наберется ли он смелости для этого шага.