История третья – составная

Андрей и Мышка трахаются в телеграме. Процесс это медленный, непростой, асинхронный, поэтому оба успевают немножко

писать мне о том, как он идет, делиться радостью. «Мне т-а-а-а-а-ак хорошо! – пишет Мышка.– Мне даже лучше, чем без сраного карантина! Щас, подожди, он как раз вставлять начал, пять минут». Я рада, что Мышке хорошо, даже лучше, чем без сраного карантина. Литераторам только дай потрахаться со словами, вон Андрей пишет: «Ааааа, офигеть, господи, почему мы не делали этого раньше!!!» – «Ты двигайся, двигайся »,– говорю. «Я двигаюсь,– говорит.– Я еще как двигаюсь».

Катя ведет совет

директоров в зуме. Процесс это мучительный, долгий, напряженный, поэтому Катя успевает немножко писать мне о том, как он идет, делиться сильными эмоциями. «Спасибо тебе, господи, за зум,– пишет Катя,– я бы их давно всех убила на хрен, а тут скажешь: „Минутку, коллеги, это из Шанхая звонят", выключишь камеру, проорешься – и опять такая деловая, благожелательная, я в жизни еще не была таким ангелом. Представляешь, я тут трезвая сижу!» Я рада, что Катя там трезвая сидит, обычно Катя перед советом директоров аккуратно использует смесь текилы с трамадолом. Это тоже делает Катю ангелом, но другим.

Конец ознакомительного фрагмента.