История Трейси Бикер

Уилсон Жаклин

В правой лапке он постоянно сжимает промокший насквозь кружевной платочек. Это платочек его бабушки – раньше Питер у нее жил, она о нем заботилась, а потом умерла, и тогда Пита сгрузили к нам на Свалку. Он за этот платочек держится, как за спасательный круг. Платок мокрый, потому что Питер вечно хнычет. Большой уже сопли распускать. С виду лет шесть, а на самом деле ему ровно столько же, сколько мне. У него день рождения в один день с моим, вот нахальство! Из-за этого приходится торт на двоих делить. У нас один и тот же знак Зодиака, но больше ничего общего между нами нет!

Питер

плакса, а я никогда не плачу. Когда Луиз задружилась с Жюстиной и они вместе украли мой самый-пресамый личный дневник и написали в нем всякое дурацкое вранье, я и то не плакала. И в прошлом году, когда мама забыла прислать мне подарок на день рождения, я даже не захныкала. То есть, конечно, она мне прислала подарок! Целую кучу подарков. Караоке – точно. И, может быть, еще мобильник, и хорошенький лэптоп, и айпад, и настоящую ковбойскую шляпу, и новые футбольные бутсы, и еще всякого разного – просто все это потеряли на почте. Украли, и я свою посылку так и не получила. И то я не плакала! Иногда со мной случаются приступы аллергии – знаете, от этого глаза слезятся. Но я никогда не плачу.

– Я знаю, Трейси, ты никогда не плачешь, – говорит Питер. – Ты такая храбрая!

И ведь это не в насмешку. Он мной восхищается. Иногда это немножко бесит. Он семенит за мной и ловит каждое слово. Я не хочу, чтобы он за мной бегал хвостиком! И прямо ему говорю: отвали. Тогда он морщит свое бледненькое личико и вытирает глаза бабушкиной тряпочкой. Жуткое коварство! От этого сразу чувствуешь себя какой-то подлюкой, и приходится его утешать, чтобы не ныл. Я ему позволяю откусить от моего батончика «Марс» или учу новому нехорошему слову, а если совсем раздобрюсь, щекочу ему подмышки. Он откусывает чуть-чуть «Марса», ахает от неприличного слова и пищит, когда его щекочешь, и говорит, что я самая лучшая на нашей Свалке. И вообще во всем городе, во всей стране, во всей нашей супергромадной Вселенной.

Я киваю и говорю:

– Да-да-да.

Потому что я все это и без него знаю. Я же Трейси Бикер, правильно?

Ну так вот, в День святого Валентина Питер сидел рядом со мной за завтраком. Придвинулся так близко, что чуть на колени ко мне не залез.

Я его пихнула:

– Питер, подвинься!

– Прости, Трейси! – сказал он, а сам еще ближе придвигается и тянется к моему уху. – Я тебя спросить хочу…

От его шепота уху стало щекотно.

– Что? – спросила я громко, потирая ухо.

– Тс-с! Это секрет!

Я вздохнула. Питер вечно рассказывает мне разные секреты, и хоть бы они были интересные! Например, что ночью описался – как будто не понимает, что это и так всем ясно, когда он полночи бродит по дому с охапкой мокрых простыней, точно призрак наводнения.

– Трейси, сегодня четырнадцатое февраля, – прошептал Питер.

– Тоже мне секрет!

– Валентинов день, – продолжал Питер.

– Это тоже не секрет, – сказала я раздосадованно.

– Трейси, будешь моей Валентиной? – шепотом спросил Питер.

– Что-о?! Да

ну тебя, Пит! Не верю я во всякие эти романтические уси-пуси!

– А я верю, – сказал Питер. – Трейси, ну пожалуйста!

И хлопает глазищами как у Бэмби. А Жюс-тина Ушки-На-Макушке-Литтлвуд уже поглядывает в нашу сторону.

– Ладно, только замолчи, понял? – прошипела я.

– Значит, ты согласна?

Питер от радости задрыгал ногами под столом и нечаянно попал Жюстине Долговязой-Литтлвуд прямо по лодыжке!

– Ай! – завопила Жюстина.

– Молодец, Питер! – крикнула я.

И так хлопнула его по спине, что он чуть через стол не перелетел. Макси перестал чавкать кукурузными хлопьями и восторженно заорал. И, конечно, сразу поперхнулся.

– Тише, дети! – сказала Дженни. – Как в зоопарке прямо!

– Ага, я дикий зверь! – обрадовался Макси.

Он тут же стал чесаться и вырвал у кого-то из мелких миску с банановым пюре. Малыш громко заревел.

– Ведите себя прилично! – сказал Майк и замахал большой деревянной ложкой, притворяясь, будто бьет нас по рукам.

Тут и впрямь раздался стук. Стучали в дверь, солидно так, официально. У меня привычно сдавило в груди. Я на каждый стук всегда думала – вдруг это мама наконец за мной приехала. Все наши затихли, я только слышала, как у меня сердце колотится – тум-тум. Дженни пошла открывать и вернулась с целой охапкой писем.

– Это почтальон приходил, – сказала Дженни. – Эй, разбирайте валентинки!

Малыши снова принялись за банановое пюре, Макси стал дальше изображать дикого зверя в зоопарке, а мы все, остальные, так и замерли не дыша. Я вдруг сообразила: это же как соревнование – кто получит больше открыток на День святого Валентина.

Дженни разбирала их и хихикала, особенно когда попадалась карточка, адресованная ей самой. Майк тоже получил открытку, смешную такую – когда ее открываешь, она играет дурацкую музычку.

Я глаз не могла отвести от оставшихся открыток. Дженни начала их раздавать. Одна открытка – Жюстине Страхолюдине-Литтлвуд!!! Кому только в голову пришло прислать ей валентинку? А она-то обрадовалась – читала и перечитывала дурацкий стишок, еще и гладила блестящее серебряное сердечко на открытке.

– Ой, Жюстина, от кого это? – спросила Луиз. – Я не знала, что у тебя мальчик есть! Как его зовут? Там подписано, я вижу!

– Не скажу! Секрет! – отвечает Жюстина Самодовольная-Литтлвуд, прижимая открытку к груди.

– Нет у тебя мальчика! Если только слепой и тупой! – крикнула я. – Спорим, эту открытку ты сама себе отправила!

– Нет, Бикер, зелен виноград! Это тебя никто не любит! – заявляет Жюстина Воображала-Литтлвуд.

– Не обращай внимания! – зашептал Питер мне прямо в ухо. – Она неправду говорит! Я тебя люблю! Я тебе совсем особенную валентинку отправил.

Я не стала отвлекаться на Питера, и его дурацкий щекотный шепот, и его дурацкие раскрашенные цветным карандашом валентинки. Протянула руку через стол и сцапала открытку у Жюстины. Всего на секундочку успела ее увидеть – Жюстина ее сразу опять вырвала, – но я разглядела, что там написано. «Дорогая Жюстина, поздравляю с Валентиновым днем! С любовью, папа».