История уголовного розыска. 1918–1999
Шрифт:
16 декабря рабочие машиностроительного завода № 300, расположенного на территории Фрунзенского района столицы, придя утром в столярный цех, обнаружили на стене надпись:
«Требуются воры и убийцы в шайку “черной кошки”. Бойтесь и берегитесь кошки». Надпись была сделана карандашом аккуратными печатными буквами. Как позже выяснилось, ее авторы трудились на том же заводе — учениками столярного мастера. Самому юному из них на тот момент было всего 14 лет.
А вот история из жизни ленинградской «черной кошки».
25 ноября 1945 года в ленинградской квартире, где проживал 16-летний Григорий Шнейдерман, состоялось тайное сборище. На конспиративную встречу собрались семь его однокашников по ремесленному
Сходку парни провели эффектно, «по-взрослому». Утвердив текст клятвы, они ее подписали… кровью. Правда, указали не фамилии, а клички: Том, Лимон, Чеснок, Капитан, Чук, Гек, Волк, Пират. Вот полный текст этой клятвы (с сохранением стиля и орфографии):
«Мы, участники кодлы “Черная кошка”, должны придерживаться следующих прав и обязанностей:
Впрочем, проверить себя в деле кодла не успела: ленинградский угрозыск сработал на опережение. Уже через несколько дней после создания кодлы руководителю отдела по борьбе с преступностью несовершеннолетних Виктору Бычкову поступило агентурное сообщение о том, что какая-то преступная группа, именующая себя «Черной кошкой», планирует обокрасть квартиру военнослужащего. Именно там подчиненные Бычкова и устроили засаду. Членов новоявленной «Черной кошки» взяли с поличным 4 декабря 1945 года. А в январе 1946 народный суд Красногвардейского района Ленинграда огласил приговор. Троих участников кодлы отправили в колонию, остальных оправдали.
В начале декабря в Москве жители дома № 29 по 2-й Извозной улице обнаружили послание «чернокошатников», скрепленное двумя подписями — атамана и его заместителя. На белом листе бумаги, вверху которого был нарисован череп с двумя скрещенными костями, пестрела надпись: «Объявляю, что при налете на какую-нибудь квартиру, жители этой квартиры не должны сопротивляться, иначе будут приняты меры». Дополняла эту тираду тройка агрессивных фраз: «Кто посягнет на жизнь моих товарищей, тот умрет», «До 12 часов вещи ваши, а после 12 наши» и «Ждите, стерегите и дрожите».
Перепуганные насмерть жильцы дома бросились в милицию. Делом занялись сотрудники уголовного розыска. Была быстро поднята вся агентура, и вскоре удалось выяснить, что никакой кровожадной шайкой, на которую вначале грешили сыщики, здесь и не пахнет. Авторами угрожающих записок стала группа подростков, в которой верховодил 14-летний Владимир Колганов — ученик 7-го класса школы № 665.
Среди тех, кого не миновали «чернокошачьи» угрозы, оказался и человек, чей голос знала вся страна. Как-то раз холодным ноябрьским утром диктор всесоюзного радио Юрий Левитан обнаружил в почтовом
Впрочем, водились за «черными кошками» и более серьезные грехи. Так, вечером 8 декабря в подмосковном поселке Люблино (теперь это район Москвы) в одну из квартир, взломав металлическую решетку на окне, проникли четверо неизвестных. В квартире в тот момент находилась хозяйка — дама преклонных лет. Незваные гости представились членами банды «Черная кошка» и потребовали немедленно отдать им все ценности, имевшиеся в доме. Потеряв дар речи от ужаса, хозяйка указала рукой в направлении комода, а потом молча наблюдала, как преступники выгребли 8 тысяч рублей, золотой медальон с цепочкой, серьги, после чего скрылись так же, как и пришли, — через окно.
Спустя два дня сотрудниками уголовного розыска вся банда была задержана. Главарем там числился инвалид Великой Отечественной войны 20-летний гражданин Ликучев. После демобилизации по ранению Ликучев вернулся в Москву, какое-то время жил на пособие по инвалидности, а затем решил заняться криминальным ремеслом. Дважды был судим, отбывал наказание в лагере, летом 1945 года вышел по амнистии на свободу. Вместе с ним по указу от 7 июля 1945-го на свободе оказалось еще более 600 тысяч человек, осужденных за незначительные преступления. Многие из них отнюдь не горели желанием честно трудиться. Неудивительно, что осенью 1945 года в Москве и других крупных городах страны кривая преступности резко поползла вверх.
Свою лепту внес и Ликучев. Оказавшись на свободе, инвалид тут же начал промышлять воровством и мелкими кражами. А затем пошел и на более серьезное дело: ограбил хозяйку квартиры в Люблино. Помогали ему трое местных парней: 18-летний учащийся ФЗО и двое рабочих завода имени Кагановича. А участниками банды «Черная кошка» незадачливые воры представились, дабы напугать потерпевшую. И это им удалось.
Таких историй в архивах МВД сохранилось немало. Поклонники «Черной кошки» время от времени объявлялись даже в далекой Чите. На поверку все они оказывались либо трудными подростками, либо вполне приличными школьниками, решившими окунуться в воровскую романтику. Любопытно, однако, другое. Уже весной 1946 года волна «чернокошачьих» преступлений вдруг резко пошла на спад, и только изредка в разных регионах страны всплывали упоминания о таинственной банде «Черная кошка», будоража воображение обывателей. Последний раз следы «Черной кошки» были зафиксированы в первых числах октября 1946 года, аккурат накануне профессионального праздника сотрудников угрозыска.
А вот в народной памяти «Черная кошка» осталась. Более того, миф о таинственной банде со временем стали культивировать не только киношники и авторы детективных романов. В 1990-е годы, например, в российской печати было модно сравнивать какую-нибудь изобличенную группу уголовников с послевоенной «Черной кошкой»: вот, дескать, со времен «Черной кошки» у нас не было более кровавой банды.
На самом же деле никаких опасных преступлений за «чернокошачьими» группировками не значилось: в основном мелкое хулиганство и кражи личного имущества граждан. А свирепствовали в то время совсем другие банды, состоявшие в основном из дезертиров и лиц, сотрудничавших в годы войны с оккупантами. Терять этой публике было нечего, ибо в случае поимки им светила высшая мера наказания. Поэтому шайки, состоявшие из дезертиров и уклонистов, отличались особенной дерзостью и жестокостью. На их ликвидацию и были направлены основные усилия столичных сыщиков.