История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли
Шрифт:
Вернувшись 28 лет от роду на родину, в Галикарнас, исследователь принял участие в народном движении против тирана Лигдамиса и содействовал его свержению. В 444 г. до н. э. Геродот присутствовал на Панафинейских празднествах и прочитал там отрывки из описания своих путешествий, вызвав всеобщий энтузиазм. Под конец своей жизни он удалился в Италию, в Туриум, где и умер в 426 г. до н. э., оставив по себе славу знаменитого путешественника и еще более знаменитого историка.
…После Геродота мы перешагнем через полтора столетия, упомянув о враче по имени Ктесий, современнике Ксенофонта [21] . Ктесий написал отчет о своем путешествии
[21] Ксенофонт — греческий историк конца V — первой половины IV в. до н. э., автор «Греческой истории», «Анабасиса» и других произведений.
Придерживаясь хронологического порядка, перейдем теперь к Пифею из Массилии — путешественнику, географу и астроному, одному из ученейших мужей своего времени. В 340 г. до н. э. Пифей отважился пуститься в путь по водам Атлантического океана, снарядив всего один корабль. Вместо того чтобы следовать вдоль берегов Африки к югу, как это делали обычно его карфагенские предшественники, мореплаватель отправился на север, где занялся изучением берегов Иберийского полуострова [22] и побережья страны кельтов, вплоть до гранитного мыса Финистерре. Затем Пифей вошел в пролив Ла-Манш и пристал к острову Альбион [23] . Он познакомился с жителями этого острова, которые, по его словам, отличались добродушием, честностью, умеренностью и изобретательностью. Они вели торговлю оловом, за которым сюда приезжали торговцы из отдаленных стран.
[22] Иберия — древнее название Испании.
[23] Альбион — древнее название острова Великобритания, что в переводе значит «Белый остров» (название дано Пифеем из-за меловых скал, возвышающихся над Ла-Маншем).
Продолжая путь к северу, Пифей миновал Оркнейские острова, расположенные у северной оконечности Шотландии, и поднялся на такую широту, где «летом ночь не превышала двух часов». После шестидневного плавания по Северному морю путешественник достиг земли, известной с тех пор под названием Крайнее Туле (Ultima Thule). По-видимому, это был полуостров Скандинавия. Но продвинуться севернее Пифей уже не смог. «Дальше, — говорит он, — не было ни моря, ни земли, ни воздуха».
Исследователь вынужден был повернуть обратно, но путешествие его на этом не закончилось: он поплыл на восток и прибыл к устью Рейна, где жили остионы, а еще далее германцы. Оттуда он добрался до устья большой реки, которую он назвал Таисом (вероятно, это была Эльба), а затем отплыл обратно в Массилию и вернулся в свой родной город через год после того, как его покинул.
Замечательный путешественник Пифей был и выдающимся ученым; он первым доказал влияние Луны на морские приливы и отливы и заметил, что Полярная звезда не занимает в небесном пространстве точки, которая находится над самым земным полюсом, что и было впоследствии подтверждено наукой.
Спустя несколько лет после Пифея, около 326 г. до н. э., прославился своими исследованиями другой греческий путешественник — Неарх с острова Крит. В качестве командующего флотом Александра Македонского он получил приказ объехать все побережье Азии от Инда до Евфрата.
Идея о такой экспедиции была вызвана необходимостью установить сообщение между Индией и Египтом, в чем Александр, находившийся в это время со своей армией в 800 милях от берега, в верховьях Инда,
Неарх пустился в море второго октября, не дождавшись зимнего попутного муссона, который мог бы благоприятствовать его плаванию. Поэтому за сорок дней путешествия Неарху едва удалось проплыть 80 миль к западу. Первые его стоянки были сделаны в Стуре и в Кореестисе; названия эти не соответствуют ни одному из нынешних селений, расположенных в тех местах. Далее он приплыл к острову Крокала, лежащему неподалеку от современной Карантийской бухты. Разбитый бурями флот укрылся в естественной гавани, которую Неарх вынужден был укрепить «для защиты от нападения дикарей».
Двадцать четыре дня спустя флотоводец Александра Македонского вновь поднял паруса и пустился в море. Сильные бури заставляли его делать частые остановки в различных местах побережья и защищаться от нападений арабитов, которых восточные историки характеризовали как «варварский народ, носящий длинные волосы, отпускающий бороды и похожий на фавнов или медведей».
До этих пор ничего серьезного с македонским флотом не случалось, пока 10 ноября ветер, дувший с необыкновенной силой с моря, не погубил две галеры и одно парусное судно. Неарх тогда приказал идти к острову Крокала, где дождался эскадры с зерном, которую направил к нему Александр. На каждый корабль был погружен десятидневный запас продовольствия.
После многих приключений и стычек с прибрежными племенами мореплаватель пристал к земле оритов, носящей в современной географии название мыса Моран. «В этой области, — замечает Неарх, описывая свое путешествие, — солнце в полдень освещало все предметы вертикально, и они не отбрасывали тени». Но путешественник, по-видимому, ошибается, так как в это время года дневное светило находилось не в Северном полушарии, а в Южном, на тропике Козерога, кроме того, корабли македонцев плыли на расстоянии всего нескольких градусов от тропика Рака; следовательно, даже летом в этих областях солнце в полдень не могло освещать предметы вертикально.
Вскоре установился северо-восточный муссон, и плавание продолжалось в благоприятных условиях. Неарх следовал вдоль берегов страны ихтиофагов, то есть «людей, питающихся рыбой», — довольно жалкого племени, которое, за бедностью пастбищ, вынуждено было кормить своих овец дарами моря. Здесь флот Неарха начал испытывать недостаток в продовольствии. Обогнув мыс Посми, Неарх взял на свою галеру туземного кормчего. Подгоняемые береговыми ветрами корабли Неарха успешно продвигались вперед. Берег становился менее бесплодным. Там и сям попадались деревья. Неарх причалил к городу ихтиофагов, названия которого он не указывает, и, внезапно напав на жителей, силой захватил у них съестные припасы, в которых так нуждался его флот.
Затем корабли прибыли в Каназиду, иначе говоря, город Чурбар. Развалины этого города и теперь еще можно видеть возле залива того же названия. К тому времени хлеб у македонцев был уже на исходе. Напрасно Неарх останавливался в Канате, в Трое и в Дагазире — ему ничего не удалось добыть у этих нищих народов. У мореплавателей не было больше ни мяса, ни хлеба, и все же они не решались есть черепах, которыми изобиловали эти страны.
Почти у входа в Персидский залив флоту встретилось большое стадо китов. Испуганные матросы хотели повернуть галеры вспять, но Неарх на своем корабле смело выступил навстречу морским чудовищам, которых удалось разогнать.