История Вениамина Пистолетова, частного детектива
Шрифт:
– Хорошо. – кивнул головой Пистолетов, – Значит, в пятницу я позвоню…
Посмотрев вслед удаляющейся Тауровой, Пистолетов свернул в сторону своего офиса. Поднимаясь по лестнице на второй этаж четырехэтажной «хрущёбы», он не встретил ни души. Было ещё очень рано, и Пистолетов недоумевал, что за дело такое появилось, что Катюшка вызвала его в такую рань. Надо будет посмотреть и, если дело пустяковое, строго отчитать нерадивицу. Хотя за всё время совместной работы(а работали они вместе уже пять лет)Екатерина ещё не дала Пистолетову ни малейшего повода для этого.
– Веньямин Алексеич, вы же весь мокрый! Этак недолго и воспаление легких получить!
При этом она попыталась снять с Пистолетова промокший плащ, но Вениамин не позволил ей это сделать. Мягко и с великим тактом оттолкнув её руку, он с кислым видом сказал:
– Воспаление лёгких у меня уже есть… Ну, а что там у нас за дело? – продолжал он спустя пару секунд. – Давайте, Катюша, показывайте.
– Посетитель, Веньямин Алексеич, – сказала Ермолкина, подавая Пистолетову листок-регистрацию посетителей, – Вот. Он сказал, что это очень важно и очень срочно. Он так торопился, что даже не захотел подождать, хотя я ему это и предлагала. Ещё он сказал, что зайдёт сюда попозже.
– Хорошо, – беря бумажку и направляясь в свой кабинет, сказал Пистолетов. – Сходите, позавтракайте. Да, кстати… – продолжал он, протянув Екатерине смятый зонт, – Вот, возьмите. Там идёт дождь…
– Вам его… починить? – не поняв поначалу шутки шефа, спросила секретарша, беря зонт и направляясь к выходу.
– Нет, не надо, – ответил Пистолетов. – А впрочем, попытайтесь…
– Надо бы его застраховать… – с видом шутливо-трагической обречённости вздохнула Екатерина, подходя с зонтом к двери и открывая её.
И услышала вдогонку:
– Неплохо! Очень смешно, Катюша.
Оставшись один, Пистолетов сел за свой рабочий стол, вынул из кармана початую квадратную чекушку водки, отхлебнул глоток и поставил её на стол. Когда по телу разлилось приятное тепло, Вениамин вынул из стоявшей на подоконнике коробки сигару, отрезал специальными ножницами её конец и закурил. Затем он поставил себе градусник, повернулся на вращающемся кресле лицом к окну и, задрав по-американски ноги на подоконник, стал терпеливо дожидаться посетителя.
* * *
– Вениамин Пистолетов? – спросил кто-то от дверей
Пистолетов повернулся на вращающемся кресле к двери и увидел стоявшего на пороге не очень молодого, но и еще не старого стройного чернявого мужчину, одетого, кроме видневшейся под черным галстуком белоснежной сорочки, в черный плащ и шерстолавсановые брюки того же аспидного цвета. На ногах под брюками – черные же летние полуботинки. В руках у Аперсанова(так значилось в катюшкиной карточке регистрации)был сложенный сейчас черный зонт.
– Проходите, господин… э-э-э… Аперсанов, – взглянув ещё раз в карточку, пригласил посетителя Пистолетов. – Садитесь, Чем могу служить?
Аперсанов приблизился к столу, но не сел на предложенный Пистолетовым стул,
– Я хочу, чтобы вы кое-кого охраняли, – глядя сверху вниз на Пистолетова, произнёс он.
Пистолетов поднял свою чекушку, как бы приглашая Аперсанова выпить с ним, и ещё раз отхлебнул из неё.
– Я не занимаюсь такими делами, – сказал он, ставя выпивку на стол. – Я – сыщик. Но я могу предложить вам несколько хороших охранных агентств.
– Охранные агентства ненадёжны, – вздохнул Аперсанов. – А вот вы… Короче, я знаю, что вы не будете об этом болтать.
– Вот как? – вопросительно взглянув на Аперсанова, сказал Пистолетов. – Вы знакомы с моей работой?
– Не только. Я знаком также с вашим финансовым положением, – ответил Аперсанов. – Оно ведь зависит от того, как хорошо вы будете вести ааши дела.
С этими словами он вынул из-за пазухи три толстые пачки денег тысячными купюрами и небрежным жестом бросил их перед Пистолетовым на стол.
– Это дело… оно не связано с организованной преступностью? – с затаённой алчностью посмотрев на деньги, спросил Аперсанова Пистолетов.
– Я – помощник депутата Блеклова, – был ответ Аперсанова.
О депутате Блеклове, директоре-демократе одного из местных предприятий, не был наслышан разве что только самый ленивый житель N., и Пистолетов, сам симпатизировавший демократам, решил принять это дело к рассмотрению. Он ещё не знал, что ему буквально через час суждено погибнуть, воскреснуть в шкуре одного бездомного пса из «породы» двортерьер и расследовать собственное убийство, попутно раскрыв и это дело. Будущее, к сожалению, скрыто от людских глаз, но, если бы Пистолетову оно каким-то образом стало известно, он, уж конечно, постарался бы это будущее предотвратить.
– Вот её имя и адрес – сказал между тем Аперсанов, подавая Пистолетову вырванный из записной книжки листок.
– Ого! – взглянув на листок, тихо воскликнул Пистолетов. – Так это она!
– Ничего с ней не делайте, – думая, что Пистолетов начнёт приставать к «ней», предупредил Аперсанов, – Просто охраняйте её. Я с вами свяжусь.
И с этими словами он шагнул к двери.
«Интересно, за кого он меня принимает? – подумал Пистолетов, глядя вслед выходящему посетителю. – За сексманьяка, что ли?…»
* * *
Дождь продолжал хлестать если не во всю ивановскую, то около того, когда Пистолетов выскочил из троллейбуса возле дома, по фасаду которого аршинными буквами насыщенного розового цвета на белом фоне значилось:
МЕБЛИРОВАННЫЕ КОМНАТЫ
Здесь, в комнате №8 на втором этаже этой четырёхэтажной «хрущёбы», как значилось в записке, поданной Пистолетову Аперсановым, и проживала молодая женщина по имени Софья Проституткина, Софка-Прости-Господи, как назвали её сидевшие во дворе на лавочке бойкие на язык старушки из соседних домов, когда Пистолетов к ним подсел. Было это, правда, месяца четыре назад, погода тогда стояла жаркая, и Пистолетов, не очень-то любивший жару, искал место для краткого отдыха.