История Византии. Том II

Сказкин Сергей Данилович

В X в. вновь расширяются связи Византии с итальянскими приморскими городами. Довольно регулярной была торговля между Византией и Венецией, окончательно освободившейся к концу X в. от всякой, даже чисто внешней, зависимости от империи. Роль Венеции в византийско-венецианской торговле заметно возросла. Интенсивно развивая судостроение, Венеция стала перевозить на своих судах значительную часть предназначавшихся для стран Запада византийских и восточных товаров. В 992 г. Византия заключила с Венецией, уже как с равноправной стороной, соглашение, согласно которому таможенные пошлины на грузы венецианских купеческих судов были снижены³³. Из южноитальянских городов наибольшего расцвета достиг Бари, являвшийся главным центром византийских владений в Южной Италии и особенно оживленно торговавший с Константинополем и Диррахием, а также Амальфи. Амальфийцы имели собственные мастерские вКонстантинополе и образовывали там особую церковную общину; их колонии

появились в Диррахии и Антиохии; амальфийские купцы торговали с североитальянскими городами, испанскими и африканскими арабами. Арабский географ и купец Ибн-Авкал, посетивший Амальфи в 977 г., отмечает, что это был «самый процветающий, знаменитый, богатый и блестящий» город Италии.

Наибольшим спросом у итальянцев пользовались византийские шелковые ткани. Известен случай, когда купцы из Аквилеи поселились в области Спарты, чтобы скупать шелковые изделия непосредственно в этом городе, на месте их производства. Амальфийские купцы и венецианцы ухитрялись контрабандой вывозить из Византии особые сорта шелковых тканей, которые запрещалось экспортировать. Помимо шелковых тканей и шелковых одежд, Византия продавала итальянским городам ремесленные и художественные изделия, перепродавала восточные пряности; у итальянских купцов, в частности венецианцев, она покупала далматинский лес для судостроения, оружие и рабов.

Косвенные показания источников, а также памятники материальной культуры, свидетельствующие об употреблении франкской и англосаксонской знатью шелковых византийских одеяний, о приобретении византийских ювелирных изделий, указывают на торговлю Византии и с другими странами Западной Европы³⁴. Известно также, что западные купцы привозили в Константинополь галльское мыло.

Все большее место в товарообороте Византийской империи приобретает торговля с придунайскими странами, в первую очередь с Болгарией. Торговые связи обоих государств особенно усиливаются после принятия болгарами христианства (см. ниже, стр. 198), причем наиболее оживленными становятся торговые отношения между Болгарией ирасположенной в непосредственной близости от Византииско-болгарской границы Фессалоникой³⁵. В торговле империи со славянскими странами Балканского полуострова Фессалоника вообще играла не менее значительную роль, чем Константинополь. Торговые связи Византии со славянами проходили главным образом по древней дороге, связывавшей Белград с Константинополем и имевшей ряд боковых ветвей-дорог во внутреннем массиве Балканского полуострова, а также по Via Egnatia³⁶; при этом путь Морава — Вардар, связывавший Дунай с Фессалоникой, не уступал по своему значению шедшему на Константинополь пути Морава — Марица.

В X в. эти важнейшие торговые пути почти полностью оказались под контролем Болгарии, завладевшей византийскими землями вплоть до глубин Фракии и Македонии. Византийская торговля с западнославянскими странами и Русью в немалой своей части осуществлялась через Болгарию: доставлявшиеся из Византии товары обменивались здесь на различные продукты славянского производства. В X в., несмотря на заполняющие это столетие длительные болгаро-византийские войны, развитие торговых связей между обоими государствами не прекращается. Хорошо известны слова русского князя Святослава, побывавшего в болгарской столице Переяславце на Дунае в середине X в.: там, говорит он, «вся благая сходятся: от Грекъ злато, паволоки, вина и овощеве разноличные; из Чехъ же, из Угорь, сребро и комони, из Руси же скора и воскъ, медъ и челядь»³⁷. Основными предметами болгарской торговли в Константинополе были льняные ткани и мед, взамен которых болгары приобретали византийские шелковые ткани и другие товары. Болгары продавали также рабов³⁸.

Торговля между империей и Болгарским государством носила в это время по преимуществу все еще меновой характер: арабский хронист Аль-Масуди (20—50-е годы X в.) отмечает, что болгары не имели ни золотых, ни серебряных монет и рассчитывались за покупки коровами и овцами³⁹. Камениата, рассказывая о торговле Фессалоники с болгарами, также говорит, что обе стороны «обменивали между собою необходимые продукты»⁴⁰.

Существование в крупных византийских городах развитого, дифференцированного по отдельным отраслям ремесленного производства, хорошо налаженной торговли, широкое распространение товарно-денежных отношений не изменяли общего характера городской экономики: во второй половине IX—X в. византийский городпо типу хозяйственной жизни был городом средневековья.

Наряду с производством на рынок ремесленных изделий, немалое место в городской жизни все еще занимало товарное производство продуктов сельского хозяйства. Процветание даже таких торгово-ремесленных центров, какими были Константинополь и Фессалоника, в известной степени определялось плодородием почвы и интенсивностью эксплуатации земель в прилегающих к ним пригородных районах. Камениата самым обстоятельным образом описывает

окружавшие Фессалонику земли, засаженные виноградниками и садами, и объясняет благосостояние жителей города обилием плодов земледелия и доходами от торговли⁴¹. Широко распространенным предметом торговли была также рыба. «Реки, — пишет Камениата, — доставляют городу изобилие благодаря доходам от рыболовства»⁴². Возделанная земля, сады и виноградники имелись и в пределах самих городов. Некоторые византийские города вообще являлись по преимуществу административно-фискальными, военными, церковными центрами или пунктами транзитной торговли, жители которых значительную часть своих потребностей удовлетворяли натурально-хозяйственным путем.

Хозяйственная жизнь города базировалась на простом товарном производстве, позволявшем ремесленнику и торговцу лишь обеспечивать, как правило, свое существование. Даже в том случае, когда какому-либо члену корпорации удавалось разбогатеть, вершиной его стремлений была покупка звания, должности, земли, а не расширение производства. Самый уровень развития производительных сил, запрещение со стороны центральной государственной власти расширять эргастирии, сковывавшие свободное развитие ремесла и торговли, регламентация и контроль обусловливали переход разбогатевшей торгово-ремесленной верхушки в ряды земельных собственников ичиновников, не позволяли им стать крупными предпринимателями.

Возможности для развития предпринимательства сановной знати также были ограничены. Императорская власть, выражая в целом интересы константинопольской знати, не решалась, тем не менее, оставить вне контроля ее предпринимательскую деятельность в области ремесла и торговли: непомерное возрастание могущества константинопольской знати, опасное для византийской автократии само по себе, создавало бы непосильную для рядовых ремесленников конкуренцию и лишало бы государственную казну значительной доли доходов. Сановная знать могла иметь в своих домах ремесленные мастерские, производившие изделия (главным образом различного рода ткани) лишь для собственного потребления, а не на рынок. Правда, господин мог использовать в качестве подставного лица своего раба, которому разрешалось иметь мастерскую на основе свободного распоряжения пекулием. Однако подобная мастерская находилась, как и все прочие эргастирии, под контролем городской администрации. Особенно высоко ценившиеся сирийские ткани сановникам и некоторым влиятельным лицам разрешалось закупать непосредственно у привозивших их восточных купцов, однако лишь в количестве, необходимом для их собственного потребления.

Хотя применение наемного труда в это время имело довольно большое распространение, он не играл решающей роли в производстве. Византийские мистии не составляли устойчивой прослойки городского населения: ими могли временно стать в силу сложившихся обстоятельств и самостоятельные прежде ремесленники, нередко нанимавшиеся на работу со своим собственным инструментом, и лица, отрабатывающие задолженность, и рабы, направлявшиеся господами для занятия той или иной отраслью ремесла или просто нанимавшиеся тайком от господина. Мистиями на временную работу, не требующую квалификации, нанимались нищие и т. д. Мистии не были постоянными работниками: хозяин вообще имел право, как это было еще и в VI в., заключать договор с работником и выплачивать ему деньги лишь на срок, не превышающий одного месяца. По-истечении срока действия договора мистии мог или заключить с прежним хозяином новый договор, или перейти к другому хозяину; если у него появилась возможность самому закупить сырье, он мог стать, при примитивности орудий труда того времени, самостоятельным ремесленником; не найдя спроса на свою рабочую силу, мистии превращался в нищего. Положение мистия в значительной степени определялось довольно неустойчивой конъюнктурой на константинопольском

рынке, зависевшей от обстоятельств чисто внешнего порядка

⁴³

.

В византийском городе X в. труд рабов находил еще довольно-широкое применение. Рабы использовались в качестве подсобных работников в эргастириях, в домах крупной знати, а также в государственных мастерских. Раб и сам мог открыть — при условии поручительства за него господина — свою мастерскую или лавку и стать членом корпорации. Эта наметившаяся еще в ранневизантийском городе тенденция передавать рабу ремесленную мастерскую или поручать ему ведение какого-либо дела на праве свободного распоряжения пекулием становится в X в. широко распространенным явлением. Рабы не допускались лишь в особо важные корпорации, например в корпорацию трапезитов, выполнявшую функцию регулирования монетного обращения; они не фигурируют в торговле импортным шелком, одеждами, благовониями. Рабы не встречаются, с другой стороны, в корпорациях хлебопеков, мясников, свечников, кожевников: незначительный доход, получаемый от занятия этими отраслями ремесла и торговли, делал невыгодным для господина использование в них своего раба. Рабы направлялись по преимуществу в корпорации, занимавшиеся производством предметов роскоши, где доход, по-видимому, в меньшей степени подлежал контролю государственных чиновников.