История внешней разведки. Карьеры и судьбы
Шрифт:
Историки пытаются понять: зачем Сталину понадобилось убивать Михоэлса? Что это было — паранойя? результат мозговых нарушений? Все это, конечно, сыграло свою роковую роль.
Но главное — другое. Вождь был человеком с криминальным складом ума. С возрастом и болезнями эти патологические черты только усилились. Он приказывал бить арестованных смертным боем и легко приказывал лишать жизни. И на службу брал людей определенного склада — убийц и насильников. Участники дела нисколько не затруднились исполнить преступный приказ, сделали то, за что и не всякий профессиональный палач бы взялся.
12
4 апреля 1953 года, после смерти вождя, Берия, став министром внутренних дел, начал пересмотр громких дел, заведенных в ту пору, когда он не имел отношения к госбезопасности. Арестовали Огольцова.
«Прекрасно зная порядки в своем ведомстве, Сергей Иванович боялся, что его могут попытаться отравить, — вспоминает сын генерала Богданова. — Сидя за решеткой, он ел и пил только то, что гарантированно не могло содержать яд».
Оказавшись на нарах, Огольцов все рассказал. Подробно описал, как он руководил убийством Михоэлса. Его показания подтвердил Шубняков. Берия отдал бы их под суд, но его самого вскоре арестовали. И опять все изменилось! Убийцы теперь называли себя невинными жертвами Лаврентия Павловича.
Сразу после ареста Берии, 26 июня 1953 года, жена Огольцова отправила письмо Георгию Маленкову, который сменил Сталина на посту главы правительства: «Еще так недавно 1 ноября 1952 года позвонил Огольцову в Ташкент товарищ Сталин. Предлагая вернуться на работу в Москву, он сказал: «Не я вам доверяю, а партия вам доверяет». Как же могло случиться, чтобы через месяц после смерти вождя Огольцов оказался государственным преступником?.. Мы с дочкой просим Вас, Георгий Максимилианович, вмешаться в судьбу Огольцова».
Из секретариата Маленкова позвонили жене Огольцова, сказали, что с ее мужем все будет хорошо.
Раиса Сергеевна написала ему новое письмо:
«Дорогой Георгий Максимилианович!
Звонок от Вас влил струю жизни, озарил нас ярким лучом надежды на близкую радостную встречу с мужем и отцом. Мы ждем его каждый день, каждый час, каждую минуту. Мы ждем его потому, что мы, как в себе, уверены в невиновности Огольцова…
Когда Огольцов, не работая почти месяц, находился дома, он ходил в министерство писать объяснения, которые от него требовал Берия. Заметно нервничая, он называл кощунством то, что от него требовали. Разговаривая по телефону с т. Игнатьевым, он говорил, что от него требуют объяснения по делу, которому в свое время т. Сталин дал очень высокую оценку…»
Огольцова освободили, но лишили ордена, полученного за убийство Михоэлса — операцию, которой «Сталин дал очень высокую оценку». На следующий год уволили в запас. В 1959 году постановлением правительства он был лишен генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах
А ведь прокуратура обязана была возбудить дело об убийстве Михоэлса и Голубова-Потапова и посадить убийц на скамью подсудимых. Но в Кремле не позволили предать гласности эту позорную историю, как и многие другие. Не могли признать, что Сталин сам превратился в уголовного преступника и своих подручных сделал обычными уголовниками. Непосредственных убийц Михоэлса вообще не тронули. У них только отобрали ордена, которые они получили за убийство двух человек.
Заместителями Огольцова в Главном разведуправлении МГБ стали генерал-майор Евгений Петрович Питовранов, он же начальник первого управления (внешняя разведка), и генерал-лейтенант Василий Степанович Рясной, он же начальник второго управления (внутренняя контрразведка).
Евгений Питовранов рассказывал в газетном интервью, как в 1938 году его, секретаря парторганизации Московского института инженеров транспорта, попросили назвать четырех надежных человек для службы в НКВД. Через несколько дней всех пригласили на Лубянку. Заседание вел первый заместитель наркома Берия. Ежов, чьи дни в НКВД были сочтены, сидел молча. Берии понравились все четверо, которых назвал Питовранов. И его самого тоже взяли в наркомат, хотя он еще учился и ему предстояло защищать диплом.
— Ничего, — махнул рукой Лаврентий Павлович, — здесь университеты пройдешь.
Молодого человека отправили в Горьковское областное управление заместителем начальника отдела. Кадры в чекистском аппарате менялись стремительно. Его предшественник по кабинету уже сидел в тюрьме…
Питовранов стремительно рос в должности. В годы войны Питовранов перебывал начальником управлений НКВД — НКГБ в Горьковской, Кировской, Куйбышевской областях. После войны — наркомом госбезопасности Узбекистана.
В 1946 году генерал-майора Евгения Питовранова перевели в Москву и назначили начальником второго (контрразведывательного) управления Министерства госбезопасности. Он принимал участие во многих позорных послевоенных сталинских акциях, например, выезжал в Питер, чтобы лично арестовать людей, ставших жертвами так называемого «ленинградского дела». Рвение было оценено.
3 декабря 1950 года Сталин подписал постановление политбюро о больших кадровых перестановках в МГБ:
«Учитывая, что объем работы Министерства государственной безопасности значительно увеличился, в связи с передачей из МВД СССР пограничных и внутренних войск, милиции, созданием новых оперативных управлений, а также для того, чтобы коллегиально рассматривать наиболее важные вопросы чекистской работы, Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Увеличить количество заместителей министра государственной безопасности СССР до семи человек.
2. Утвердить заместителями министра государственной безопасности СССР:
тов. Питовранова Е.П., освободив его от должности начальника 2-го Главного управления МГБ СССР…»
Новому заместителю министра было всего тридцать пять лет. Карьеры при Сталине делались быстро, потому что постоянно освобождались высокие кресла. Но так же скоро из начальственного кабинета можно было угодить на нары.