История военно-окружной системы в России. 1862–1918

Ковалевский Николай Федорович

В начале 1855 г. Военное министерство включало в себя: Главный штаб е. и. в. [58] , Военный совет (во главе с военным министром), генерал-аудиториат, канцелярию Военного министерства, девять департаментов: Генерального штаба, инспекторский, артиллерийский, инженерный, комиссариатский, провиантский, медицинский, аудиториатский и военных поселений, а также два главных управления (Главное управление иррегулярных войск и Главное управление военно-учебных заведений) [59] . К составу министерства были причислены также инспектор стрелковых и инспектор саперных батальонов. По-прежнему особое положение по отношению к Военному министерству занимали Военно-походная канцелярия е. и. в., генерал-фельдцейхмейстер (великий князь Михаил Николаевич) со своим штабом, генерал-инспектор по инженерной части (великий князь Николай Николаевич) и его штаб, главный начальник военно-учебных заведений (великий князь – наследник Александр Николаевич) с так называемым главным штабом и, кроме того, несколько комитетов [военно-ученый, военно-медицинский ученый, военно-цензурный, Комитет о раненых (существовал с 1814 г. [60] )].

«Особое главное начальство составляли генералы-инспекторы всей пехоты и всей кавалерии» [61] ; в начале 1855 г. эти должности занимали: первую – генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич, вторую – генерал от кавалерии П.П. Пален. Помимо них войска, расположенные на окраинах империи (на Кавказе, в Польше, Сибири, Финляндии) со своими самостоятельными управлениями, тоже до известной степени были независимы от Военного министерства. На особом положении находились Гвардейский и Гренадерский корпуса, подчинявшиеся, как и раньше, особому главнокомандующему, ответственному непосредственно перед государем.

58

Главный штаб е. и. в. фактически был упразднен в 1832 г., однако его название сохранялось (до 1865 г.) для совокупности ряда высших военных должностей и лиц. В мирное время Главный штаб е. и. в. не составлял какой-либо административной инстанции. Он мог действовать только в военное время, причем лишь по особым высочайшим повелениям (состав также определялся ими).

59

Двухсотлетие Военного министерства. 1802–2002 гг. С. 122.

60

С 1814 г. в связи с учреждением попечения об инвалидах войн 1804–1814 гг. именовался «Комитетом, Высочайше утвержденным в 18-й день августа 1814 года», название «Комитет о раненых» получил в 1858 г. (Примеч. авт.).

61

Исторический очерк деятельности военного управления в России в первое двадцатипятилетие благополучного царствования государя императора Александра Николаевича (1855–1880 гг.): В VI т. СПб., 1879. Т. II. С. 12.

После восшествия на престол Александра II первым, кто решился изложить ему недостатки военной системы в связи с неудачным ведением Крымской войны, был главнокомандующий Гвардейскими и Гренадерским корпусами генерал от кавалерии и генерал-адъютант Ф.В. Ридигер. В своей служебной записке от 4 июня 1855 г. он отметил, в качестве одной из причин неудач русской армии, отсутствие способных людей как на высоких командных должностях, так и в центральном военном управлении, что, по его мнению, объяснялось излишней централизацией власти, которая действовала в ущерб самостоятельности нижестоящих инстанций, превратив их в структуры сугубо передаточного характера. «Раз нужно было быть только слепым исполнителем приказаний вышестоящего начальника, на которого падала вся ответственность, – писал Ридигер, – то естественно, что от лица, занимающего низшую должность, не требовалось ни характера, ни присутствия духа, ни знания людей и обстановки, ни живого ума, ни проявления собственной инициативы» [62] . Еще одну причину неудач российских войск он видел в слабой обученности их искусству воевать, поскольку в подготовке личного состава армии преобладала плац-парадная сторона, стремление к демонстрации внешне красивых и однообразно-слаженных действий в строях, непригодных в боевой обстановке.

62

Исторический очерк деятельности военного управления в России в первое двадцатипятилетие благополучного царствования государя императора Александра Николаевича (1855–1880 гг.): В VI т. СПб., 1879. Т. II. С. 383.

Вскоре (23 июня) Ф.В. Ридигер представил царю через военного министра новую записку, в которой изложил некоторые меры, которые, на его взгляд, необходимо было принять для исправления сложившегося положения. В их числе: устранить злоупотребление властью центральной администрации и сделать ее деятельность более упорядоченной, сократить число так называемых отборных, а также «отдельных войск», изменить их дислокацию, переработать воинские уставы, ввести строгое аттестование начальствующего состава и др. С целью обсуждения всех этих вопросов он предлагал создать несколько комиссий. Одобряя инициативу Ф.В. Ридигера, Александр II 20 июля повелел ему сформировать и возглавить особую «Комиссию для улучшения воинской части», работая в тесном контакте с Военным министерством. Кроме того, «по Высочайшему повелению, было предложено начальствам действующих против неприятеля войск сообщить в комиссию чрез Военное министерство замечания на счет особенностей употребления в бою неприятельских войск и вообще различные соображения, которые следует принять во внимание при пересмотре постановлений о способе снаряжения и боевом образовании наших войск» [63] .

63

Там же. С. 28.

В третьей записке (от 11 августа) генерал Ф.В. Ридигер специально изложил свою позицию по вопросу централизма в военном управлении. Являясь сторонником единоначалия в армии, он, вместе с тем, на примере командиров корпусов, участвовавших в Крымской войне, доказывал, что среди них нельзя найти ни одного, способного к самостоятельным действиям ввиду воспитанном у них слепой привычки дожидаться указании и приказаний от старшего начальника. Постоянное вмешательство главнокомандующих армиями и их штабов во все мелочные подробности службы подчиненных уничтожает у последних всякое стремление

к самостоятельности, к принятию решений, соответствующих обстановке, которая в деталях вовсе не видна далеко отстоящим штабам. Привычка же вышестоящих начальников проверять боевую подготовку войск путем проведения смотров линейных учений и маршировок, оставляя в стороне стрельбу, применение к местности, организацию сторожевого охранения и т. п., окончательно наставляет командиров на ложный путь. По мнению Ридигера, в мирное время главнокомандующие с их штабами не нужны, и тогда корпусные командиры, получив самостоятельное положение, будут соревноваться между собой именно в действительной подготовке войск, а не в смотрах-маршировках. Ф.В. Ридигер предлагал также четко определить права командиров корпусов и начальников дивизий с расширением прав последних. При этом он подчеркивал, что с увеличением прав любого начальника должна увеличиваться и степень его ответственности. К сожалению, руководителем и вдохновителем «Комиссии для улучшения воинской части» Ридигер пробыл недолго, так как скончался в июне 1856 г.

Нетрудно заметить, что большинство предложений Ф.В. Ридигера, писавшего свои записки еще до окончания Крымской войны, относилось к вопросам строевого управления в русской армии. В частности, работа комиссии оказала непосредственное влияние на начало переработки уставов о строевой службе, способствовала ускорению снабжения войск нарезным оружием и введению в войсках занятий по гимнастике (физической подготовке). Вместе с тем идеи генерала Ридигера подталкивали Александра II взглянуть на проблему усовершенствования русской армии шире.

Немало поводов для раздумий императору дала «Всеподданнейшая записка», направленная ему в июле 1856 г. генерал-лейтенантом Б.Г. Глинкой (Глинкой-Мавриным). В первом разделе своей записки Глинка весьма яркими красками обрисовал тяжелое положение командира отдельной части, происходившее от неопределенности его положения по отношению к войсковому хозяйству. Положение это, сложившееся десятилетиями и закрепленное различными установлениями, во-первых, возлагало на командира части ответственность за хозяйство, мало сообразованную с его возможностями, а во-вторых, вынуждало его вести хозяйство в соответствии с традициями интендантства в основном на коммерческих основах. А это отвлекало командира от главной строевой деятельности и снижало его авторитет в глазах подчиненных. При этом Б.Г. Глинка ратовал за всяческое «возвышение в войсках личного достоинства начальствующих лиц и офицеров» [64] .

64

Приложения к историческому очерку развития военного управления в России. С. 52.

Во второй части записки под названием «О некоторых из вкоренившихся во военном ведомстве злоупотреблениях» Глинка на многочисленных примерах показывал неудовлетворительное состояние управления войсками, устарелость в них хозяйственных порядков, из которых проистекали многие злоупотребления по комиссариатским и провиантским делам.

Поскольку комиссариатский департамент Военного министерства находится в Петербурге, противостоять этим злоупотреблениям на местах мог бы командно-начальствующий состав частей, но сложившаяся система неизбежно втягивала в корыстолюбивые дела и командиров. «С давних пор, – отмечал Глинка, – у нас вошло в обыкновение довольствие войск предметами как провиантского, так и других ведомств представлять в разных случаях попечению командиров полков и команд. Вследствие сего главная забота многих начальников частей состоит не в доведении нравственного и фронтового образования войск до желаемого совершенства, а в приискании средств успешному и притом выгодному для них выполнению поставок, им предоставленных…Сколько стремление к обогащению оборотами естественно в промышленнике, столько же оно предосудительно в военном, когда он обогащается за счет командуемой части» [65] .

65

Там же. С. 62–64.

Б.Г. Глинка еще в меньшей степени, чем Ридигер, высказывал конкретные предложения по части улучшения военно-административного и военно-хозяйственного управления, но его вывод был также довольно серьезен: «Военное ведомство не может долее оставаться в том положении, в котором находится; положение это слишком обременительно для казны, терпящей без того огромные убытки; оно слишком тягостно для всех благонамеренных людей, поставленных в необходимость действовать против убеждений, и выгодно лишь для людей корыстолюбивых и безнравственных. Настала, по-видимому, пора приступить к нравственному преобразованию войск и военных управлений, не уступающему по важности своей другим преобразованиям» [66] .

66

Приложения к историческому очерку развития военного управления в России. С. 67.

К марту того же 1856 г. относится первая записка генерал-майора Д.А. Милютина, состоявшего в то время для особых поручений при военном министре. Автор дал ей предварительное название: «Мысли о невыгодах существующей в России военной системы и о средствах к устранению оных». Она носила характер личных записей-размышлений и не была тогда никому представлена, хотя по глубине содержащихся в ней мыслей и конструктивности предложений записка значительно превосходила идеи Ридигера и Глинки (ниже о содержании этой записки Милютина будет сказано подробнее).

Тем временем военный министр В.А. Долгоруков, удрученный ходом и исходом Крымской войны, в апреле 1856 г. отпросился в отставку. На его место царь назначил генерала от артиллерии Н.О. Сухозанета, командовавшего в конце войны Южной армией. В связи с окончанием военных действий в качестве первоочередных задач военного министра стали перевод войск на мирное положение, возвращение их к местам постоянной дислокации, и, на чем особо акцентировал внимание Сухозанета Александр II, – максимально возможное сокращение военных расходов ввиду больших затрат и потерь, понесенных Россией в войне.