История военно-окружной системы в России. 1862–1918
Шрифт:
Положение дел в гарнизонах в начале 1918 г. можно красноречиво проиллюстрировать на материалах штаба Минского военного округа. В середине января в военно-политическое отделение штаба стали стекаться отчеты начальников гарнизонов о состоянии вверенных им частей, представлявшие собой заполненную анкету из 26 пунктов, среди которых были вопросы о политических настроениях солдат, взаимоотношениях с комсоставом, случаях беспорядков, применения оружия, предания военно-революционному суду, межнациональных отношениях, культурно-просветительской работе, характеристике и общем направлении деятельности комитетов и т. д. Анкета была составлена и рассылалась вскоре после бурного периода Октябрьской революции, 30 ноября 1917 г. Теперь же, спустя полтора месяца, многие вопросы устарели и потеряли актуальность, оставаясь без ответа. Начальники гарнизонов сообщали об общей атмосфере апатии и безразличия, охвативших
883
РГВИА. Ф. 1915. Оп. 9. Д. 2. Л. 28, 28 об., 50, 50 об.
Отношения между солдатами и командным составом к этому времени улучшились, причем, как отмечалось, большую роль в этом сыграло введение выборного начала при назначении командиров. Впрочем, не следует переоценивать степень этого сближения [884] . В немалой мере оно объяснялось безразличным отношением к службе и командиров, и солдат. Как отмечалось в одном из отчетов, приказы принимаются солдатами к исполнению только в той мере, в какой они «соответствуют их желанию ничего не делать, идти «на комиссию» или ехать домой, заниматься спекуляцией, отлучаться из казарм, играть в карты и т. д.» [885]
884
Там же. Л. 27, 50.
885
Там же. Л. 50 об.
Необходимо отметить и то, что накал политической борьбы в солдатской среде к этому времени упал практически до нуля. Во всех отчетах отмечалось отсутствие митингов, шествий, выступлений, равнодушие к газетам и листовкам. Из частей исчезли агитаторы. Каждый был обеспокоен собственной судьбой, и прежде всего тем, чтобы как можно скорее отправиться домой. В такой атмосфере солдатские комитеты, еще недавно игравшие важнейшую роль в революционных событиях, сокращались численно и сворачивали свою деятельность до решения чисто хозяйственных вопросов. Впрочем, по мере того как таяли и исчезали части, само существование комитетов становилось нонсенсом. В одном из отчетов сообщалось о комитете, представлявшем интересы «давно ушедших» полков. Такие комитеты существовали уже только ради собственных членов [886] .
886
Там же. Л. 24.
Отношения соподчиненности между окружными управлениями и советскими органами на местах и в центре в начале 1918 г. выстраивались хаотично, ситуативно. В некоторых случаях советские и старые армейские органы издавали совместные приказы, как, например, приказ Московского совета рабочих и солдатских депутатов и Московского военного округа о назначении выборов начальствующих лиц в местных бригадах, изданный в конце ноября 1917 г. [887] В других случаях местные советские органы ходатайствовали перед окружными штабами, как перед вышестоящими инстанциями. На рубеже 1917 и 1918 гг. они буквально бомбардировали округа просьбами о роспуске старших возрастов по домам в связи с угрозой голода и вызываемых им «печальных эксцессов» [888] .
887
РГВИА. Ф. 1605. On. 1. Д. 195. Л. 13, 14, 14 об.
888
Там же. Ф. 1606. Оп. 2. Д. 867. Л. 46, 59, 60, 77, 81 и др.
Многие военно-окружные управления старой армии еще существовали, когда стала формироваться военно-окружная структура РККА. Приказом Высшего военного совета республики от 31 марта 1918 г. за подписью председателя Л.Д. Троцкого, военного руководителя М.М. Бонч-Бруевича и члена совета К.А.
889
Там же. Ф. 1720. On. 1. Д. 117. Л. 21.
890
Там же. Л. 1.
Таким образом, заключительный этап истории военно-окружной системы проходил в обстановке нараставшего разложения фронта и тыла и дальнейшей политической радикализации солдатских масс. При этом многочисленные по составу запасные части и гарнизоны, укомплектованные в основном солдатами старших возрастов, стали во многих регионах застрельщиками революции.
Командующие округами и их штабы в значительной мере оставались безучастными зрителями происходивших событий и так и не смогли нормализовать ситуацию. Стремление Военного министерства идти навстречу солдатским требованиям только усугубляло положение и разлагало дисциплину в войсках.
По мере углубления политического кризиса в стране – июльских событий, а затем и Корниловского мятежа – руководящая вертикаль в военном ведомстве становилась все более номинальной. Командующие войсками военных округов, как правило, не владели ситуацией в запасных бригадах, а в самих бригадах не знали положения в частях и подразделениях.
Этому способствовало и функционирование параллельных органов управления – войсковых комитетов, часто не находивших общего языка с военным руководством и сами становившиеся объектом ожесточенной политической борьбы между социалистическими партиями.
Некоторую роль окружные штабы продолжали играть в столицах округов, и особенно в Петербурге и Москве, что обусловливалось большой концентрацией войск в этих пунктах. В первые месяцы после Февральской революции заметную роль в политической жизни страны играл главнокомандующий войсками Петроградского военного округа.
Но в целом же военные округа как организация военных частей и учреждений на местах быстро деградировали и ко времени Октябрьской революции оставались пустой формальностью.
Заключение
Военные реформы 1860–1870 гг., связанные с именами Д.А. Милютина и Александра II, были важным этапом в жизни русской армии. Их проведению предшествовали определенные исторические условия. В многолетнее царствование Николая I преобладали консервативные тенденции в государственном и военном строительстве, способствовавшие сохранению в жизни общества и армии самодержавно-крепостнических порядков, развитию жесткой централизации и бюрократизма, стеснению общественной мысли. Деятельность Военного министерства как центрального военно-управленческого органа была «сколком» с консервативно-бюрократической системы государственного управления и во многом оторвана от реальной жизни армии, ее насущных потребностей.
Как показано в монографии, Военное министерство, централизовавшее административно-хозяйственную власть, но не имевшее стройной системы местных военных органов, плохо справлялось с решением многообразных задач подготовки и обеспечения войск. Местные органы артиллерийского, инженерного, комиссариатского и провиантского департаментов Военного министерства были размещены по территории страны неравномерно, разобщены и не справлялись с потоком заявок и просьб от самых разных начальствующих лиц. Отвлекаясь от своих главных забот, связанных с боевой подготовкой личного состава, войсковые командиры были вынуждены постоянно заниматься сугубо хозяйственными делами, вести длительную переписку с различными довольствующими органами, сами вступать в торгово-коммерческие отношения в поисках источников снабжения. Все это мало способствовало надежному обеспечению войск, сопровождалось развитием коррупции и казнокрадства.