История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Дубровин Николай

Ныне, имея письма государя императора и гр. Нессельроде, я совсем готов выехать в Россию, только ожидаю оставшихся в Персии людей моей свиты, послать за коими просил я позволения Ртищева и, получив оное, отправил за ними моего человека, коего вскоре сюда ожидаю с ними. Сверх сего, желая оказать усердие мое, привлек старанием моим всех андухцев к добровольному повиновению государю императору, как прежде они повиновались царям грузинским. Они писали письмо Ртищеву, а другое к вашему превосходительству на случай буде г. Ртищев не уважит письма их, то чтоб вы представили его куда следует. Кроме того, если благоугодно будет государю императору дать мне волю и способ, то могу и весь Дагестан привесть к добровольному повиновению государю императору».

Это письмо царевича и заявление Мачавариани, что Бастамов и Мадатов на животворящем кресте, носимом Александром на шее, присягали служить ему верно, убедили Ртищева, что

они люди подозрительные, точно так же, как и Карганов. Устроив за ними секретный надзор, главнокомандующий скоро узнал, что Бастамов и Мадатов были подосланы разведать: 1) сохранятся ли мирные отношения России с Персиею; 2) известно ли главнокомандующему, что персидское правительство прислало царевичу тысячу червонцев для расплаты с анцухцами, и 3) выманить у русского правительства еще тысячу червонцев, которые было поручено Бастамову выпросить у генерал-майора Дельпоццо.

По получении всех этих сведений Ртищев принял меры, чтобы Александр не мог пробраться в Персию, и писал анцухцам, что они тогда только могут рассчитывать на прощение, когда убедят царевича ехать в Кизляр; но если они его упустят, то сила русского оружие превратит в прах их жилища и покарает их самих и их семейства [244] . Тем не менее царевич не ехал в Кизляр и писал генерал-майору Дельпоццо, что причиною тому ожидание прибытия в Грузию назначенного вместо Ртищева нового главнокомандующего, генерал-лейтенанта Ермолова.

244

Всепод. рапорт Ртищева 28 сентября 1816 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 474.

Глава 9

Алексей Петрович Ермолов при назначении его на Кавказ

Находясь в отпуску и живя в г. Орле с родными, А.П. Ермолов в конце апреля 1816 г. получил приказание прибыть в Петербург, где ему было объявлено желание государя назначить его главнокомандующим на Кавказ и чрезвычайным послом в Персию. Не без удовольствия и улыбки принято было им это известие: он видел в нем удовлетворение своего самолюбия.

– Я бы не поверил, – говорил ему при свидании император Александр I, – что ты можешь желать этого назначения, если бы не предстали свидетели: граф Аракчеев и князь Волконский, ручавшиеся, что оно согласно с твоим намерением.

И правда, Алексей Петрович доволен был, как нельзя более, таким вниманием к нему императора. Он призван быть руководителем в той стране, в которой так давно стремились все его желания, прежде всякой надежды на возможность их осуществления. Он там, где, несмотря на все трудности, «на недостаток познания о земле, на предметы многоразличные» и для него совершенно новые, он видел все-таки, что при усердии и доброй воле мог быть полезным для горячо любимого им отечества и народа, вверенного его управлению.

«Следовательно, достиг я моей цели! [245] – писал Ермолов вскоре после назначения. – Доселе, большею частью, праздная жизнь, и в продолжение лишь войны кратковременная деятельность не удовлетворяли моей наклонности; теперь обширное поле!.. Мог ли я предвидеть, что таково будет по службе моей назначение? Если доселе я иду путем не совсем обыкновенным, то перед тем же счастием должен стать я на колени, на которое и теперь я полагаю мою надежду. Я знаю, как ты меня любишь и сколько приятно тебе находить во мне что-нибудь доброго. Прошу тебя, как друга, убедиться истиною того, что я тебе говорю, и отнюдь, как всегда ты делаешь, не относить действия простого счастия к другим достойнейшим причинам. Поверь лучше мне в сем случае. Нет моей выгоды, собственно о себе делать каждому подобное признание, но тебе, как другу, сказал я правду, и ты сам то должен видеть, знав меня с самых дней моей молодости» [246] .

245

А.В. Казадаеву 18 ноября 1816 г. и 17 апреля 1817 г. – Александр Васильевич Казадаев, очень немногим старше Ермолова, был искренним и задушевным его другом. А. В. был адъютантом графа Платона Александровича Зубова, потом перешел в артиллерию, числился в 5-м артиллерийском батальоне и исполнял при инспекторе артиллерии должность, схожую с недавно бывшими дежурными штаб-офицерами. В 1803 г. он вышел в отставку в чине полковника, но потом снова поступил на службу и был назначен директором горного корпуса, которым и управлял до 1814 г. Затем он был назначен обер-прокурором 1-го департамента Сената, а после смерти статс-секретаря

Кикина поступил в комиссию прошений. По поручению Александра I, Казадаев занимался составлением записки и проекта о воспитании детей; но труд этот был окончен после смерти государя и представлен уже императору Николаю I. Назначенный, под конец своей служебной деятельности, сенатором, А. В. был управляющим департаментом податей и сборов, а в 1828 г. вышел в отставку. До самой смерти Казадаева, последовавшей в 1854 г., друзья вели между собою откровенную переписку, хорошо обрисовывающую характеры обоих лиц. Из этой переписки, собрание писем Ермолова переданы мне сыном Александра Васильевича, в настоящее время тоже покойным Петром Александровичем Казадаевым.

246

Дневник Ермолова. См. «Русский вестник». 1863 г., № 10, с. 642.

На тридцать девятом году от роду, в лучшую пору деятельности человека, вдали от преследования врагов и завистников, Ермолов надеялся и имел случай развернуть свои силы и свою самостоятельность.

Не без злой иронии вспомнил теперь Алексей Петрович о всех препятствиях и неудачах по службе, не без едкого сарказма смотрел он на лица, перед тем преследовавшие его, а теперь заискивавшие его внимания. Но неудачи по службе были школою для характера и опытности, а прошлая жизнь неминуемо должна была отразиться и руководить будущею его деятельностью.

Алексей Петрович родился в Москве 24 мая 1777 г. [247]

Отец его, Петр Алексеевич, стодушный помещик Орловской губернии, служил по гражданской службе и пользовался уважением за свой ум, прямоту души и многосторонние сведения. Пройдя последовательно многие должности гражданской служебной иерархии, он был председателем гражданской палаты и затем, в последние годы царствования императрицы Екатерины, управлял канцеляриею графа Самойлова. Родной племянник князя Потемкина-Таврического, граф Самойлов был назначен генерал-прокурором, в руках которого, по тогдашнему времени, соединена была почти вся администрация внутреннего гражданского управления государства.

247

В статье В.Ф. Ратча «Сведения об Алексее Петровиче Ермолове» сказано, что он родился в 1776 г. Это неверно. Вот что писал старик отец Ермолова Казадаеву, посылая последнему портрет своего сына: «Я уверен, что вы берете, по дружбе вашей к сыну моему, участие во всем относящемся к нему, то и принимаю поздравление ваше с живейшим чувством благодарности. Милостивый Бог сохранил мне его в сию жестокую войну к утешению старости, а государь наградил по щедротам, сродным сему великому во человецех. Бог и государь возвели его на такую степень, и я согласен с вами, что он и мы щастливы… Последнее желание ваше обязанностью считаю выполнить: друг ваш родился 1777 г. мая 24…» (От 13 мая 1814 г.).

Мать Алексея Петровича, Мария Денисовна Давыдова, родная тетка партизана-поэта, была в первом браке за Каховским, от которого и имела одного сына, Александра Михайловича. Мария Денисовна была женщина очень умная, отличавшаяся остротою и удачно язвительною резкостью выражений. Оба сына ее «как бы всосали эту способность с молоком матери, которая, по выражению одного близкого ее знакомого, до глубокой старости была «бичом всех гордецов, взяточников, пролазов и дураков всякого рода, занимавших почетные места в провинциальном мире» [248] .

248

«Артиллерийский журнал», 1861 г., № 11.

Как все богатые и небогатые дворяне того времени, А.П. Ермолов получил первое образование от дворового служителя, по имени Алексей. Водя по букварю резною указкою, расписанною синими чернилами, Алексей учил маленького своего тезку грамоте.

Занятый службою, отец Ермолова не имел времени сам заниматься с сыном, а нанять для него сведущего учителя не было средств: такие учителя в то время были очень дороги. Свое участие в деле воспитания сына старик ограничил тем, что с самого малолетства внушал ему служить со всевозможным усердием и ревностью. «Твердил я также ему, – писал впоследствии Петр Алексеевич, – что когда требует государь и отечество службы, служить не щадя ничего, не ожидая награды, ибо наша обязанность только служить» [249] .

249

А.В. Казадаеву 4 января 1814 г. Собр. писем Казадаева.