История всемирной литературы Т.1

Бердников Георгий Петрович

С Сыма Сян-жу мы встречаемся еще в одной области китайской поэзии ханьских времен, поэзии музыкальной. Только тут рядом с ним стоит другой представитель «золотого века» У-ди — певец и музыкант Ли Янь-нянь (ум. в 87 г. до н. э.). С ними связана деятельность «Юэфу» (Музыкальной палаты) — учреждения, основанного У-ди, вероятно, около 120 г. до н. э.

Музыкальная палата официально была призвана собирать народные песни, но, по-видимому, она стала чем-то вроде Дворцового театрального управления, в ведении которого находились представления, состоящие из пения, инструментальной

музыки и пляски, т. е. видов искусства, составлявших то, что можно назвать театром того времени.

Не следует забывать, что эти виды искусства достигли большой высоты в своем развитии еще в предыдущую эпоху. В «Лицзи» («Книге Обрядов»), вошедшей в состав конфуцианского «Пятикнижия», есть разделы, посвященные музыке, песням, пляскам, в которых зафиксированы некоторые приемы музыкальных построений (по пятисложной, семисложной и двенадцатисложной метрической схеме), правила сложения песен; даны и описания плясок.

Сведения, которыми мы располагаем об этом виде театральных представлений, позволяют думать, что они были двух родов: обрядовые и светские. Первые устраивались в различных храмах, вторые — в домах. При У-ди особенно пышными были службы, совершаемые в храмах богов Неба и богов Земли, а также увеселительные празднества во дворце.

Музыкальная палата была, как сказано выше, своего рода «театральным управлением», но при ней состояли и сами «искусники» — певцы, музыканты, танцовщики. Их было немало. Это мы видим из того «сокращения штатов», которое было произведено в 7 г. до н. э. при императоре Ай-ди: вместо 829 человек был оставлен только 441. Разумеется, не все они, но, по крайней мере, большая их часть были исполнителями. Музыкальную палату составляли два отдела: музыкальный и литературный. Во главе музыкального отдела стоял Ли Янь-нянь — певец, музыкант и композитор, во главе литературного — Сыма Сян-жу, поэт.

До нас дошли тексты исполнявшихся тогда песен. Разумеется, это только тексты, т. е. слова песен, поэтому можно судить только об их содержании, да еще, может быть, о метре; что же касается ритмики, то она всецело определялась музыкальной мелодией. Все же, поскольку им затем стали подражать поэты, причем подражать именно словесно-поэтически, их словесная форма имела, видимо, самостоятельное значение. Недаром впоследствии название «Юэфу» стало термином юэфу, обозначавшим определенный вид поэтических произведений.

Известные нам тексты песен юэфу открывают целый мир народной поэзии и имеют значение не меньшее, чем «Шицзин»; тот раскрыл нам древнее народно-поэтическое творчество, этот сборник — творчество более позднее, частично, возможно, и ханьское. Необходимо, конечно, учитывать, что Сыма Сян-жу, записывавший и обрабатывавший тексты песен, тем самым несколько менял их облик; возможно, кое-что он сочинял и сам, но и в этом случае, несомненно, придерживался народных образцов.

В этой поздней народной поэзии очень многое напоминает песни «Шицзина». Так, например, вполне в духе «Шицзина» такая песня:

В пятнадцать лет ушел в поход с войсками,

Лишь в восемьдесят смог домой вернуться.

Крестьянина

спросил, войдя в деревню:

«Скажи, кто жив в семье моей остался?» —

«Смотрите сами — дом ваш виден вам».

Могильный холм с рядами кипарисов.

Из лаза пса выскакивает заяц,

Фазан взлетает со стропил прогнивших.

Несеяный горох в подворье вьется,

И овощи колодец оплетают.

Толку горох я, чтобы сделать кашу,

И овощи срываю для приправы.

Отвар и кашу быстро приготовил,

Но для кого? Кто сядет есть со мною?

Из дома выйду, обращусь к востоку,

И слезы горькие с одежды пыль смывают. (Здесь и далее песни юэфу даны в переводе Б. Вахтина)

Но есть и много нового, особенно в области поэзии повествовательной, эпической. Такова, например, прославленная песня «Туты на меже», в которой воспевается Ло-фу, простая девушка из народа, сумевшая отбиться от знатного вельможи, пожелавшего сделать ее своей наложницей. Вот как описывается сама девушка:

Ло-фу искусна в шелководстве

И листья рвет

На тутах, что растут на юге

От городских ворот.

Тесьмою связана корзина —

Шелк голубой.

Надежно сколота корзина

Акации иглой.

На голове узлом прическа

Так хороша!

И серьги жемчугом сияют

В ее ушах...

Увидевший Ло-фу прохожий

Бросает груз,

Глядит и теребит рукою

Колючий ус.

И юноша мечтает с нею

Узнать любовь,

Рисуется, снимая шапку

И надевая вновь...

И вот ее ответ посланцу от вельможи:

Как глуп, хотя богат и знатен,

Вельможа твой!

Есть у богатого вельможи

Своя жена,