История всемирной литературы Т.4

Бердников Георгий Петрович

Глубже и значительнее были выводы, которые сделали для себя из опыта революционных и послереволюционных лет писатели другого лагеря — гонимые аристократической реакцией и светской средой хранители идейного наследия пуританизма. С каждым новым натиском реакции они испытывали все большую уверенность в том, что их борьба против абсолютизма была и справедливой, и небезуспешной, и вызывающей новую волну сочувствия в народе, отрезвевшем после краткого периода иллюзий относительно реставрированной монархии.

Наиболее значительным произведением из числа тех, в которых делалась попытка осмыслить исторические и морально-философские уроки революционного периода истории Англии, была поэма Дж. Мильтона «Потерянный рай» (1667) и последовавшее за нею продолжение — «Возвращенный рай» (1671). При всем том, что обе они составляют определенное единство, немало есть

и такого, что явственно разделяет их и требует раздельного рассмотрения.

Судьба Мильтона в годы Реставрации сложилась нелегко. Мильтону грозила тюрьма. Его произведения были сожжены. С большим трудом удалось спасти его и скромное состояние от посягательств официальных и неофициальных врагов — «кавалеров» и их сторонников, жаждавших расправиться со слепым поэтом.

Но постепенно о нем забыли. Физической расправе подверглись другие, более видные сторонники республики и Кромвеля. Мильтон отошел в тень. Он вел уединенное существование, окруженный семьей и немногочисленными друзьями.

Навсегда порвав с публицистикой, Мильтон обратился к разработке замысла, который давно, еще с 30-х годов, тревожил его. Понадобилось много событий и перемен, чтобы замысел поэмы созрел и выкристаллизовался окончательно. Поэт создает большое эпическое произведение, приобретшее черты религиозно-философского эпоса — «Потерянный рай».

Сюжет об Адаме и Еве, соблазненных Сатаною, был довольно распространен в литературе и искусстве XVI—XVII вв. Известно множество полотен и гравюр, трактующих его в самых различных аспектах. Кроме одной из мистерий Андреини, трагедия гениального голландца Вондела о Люцифере вплотную подходила к этому сюжету («Князь тьмы» представал в изображении голландского поэта в виде царственного и гордого мятежника), а драма другого голландского писателя XVII в., Гуго Гроция, известного законоведа и историка, посвящена истории грехопадения. Есть все основания предполагать, что английский поэт знал эти и многие другие варианты библейского рассказа. Но под его пером все они приобретали совершенно новое и актуальное для Англии XVII в. звучание. Остановившись на образах, которые привлекли внимание многих художников и поэтов и были хорошо известны в то время самым широким массам, Мильтон внес в их трактовку новое содержание.

В огромной поэме в двенадцати книгах, созданной им, две сюжетные линии тесно связаны между собой единой задачей. Мильтон повествует об извечной борьбе между Сатаной и Богом, подробно останавливается на истории мятежа Сатаны против Бога и на их войне, закончившейся поражением Сатаны и превращением его из ангела в гнусного беса. Затем поэт переходит к центральному для него эпизоду — к успешной попытке Сатаны испортить и погубить лучшее и любимое творение божье — человека, покорив его своей властью. Сатане это удается. Но победа остается все-таки на стороне его противника — Бога, так как, даже изгнав из рая согрешившего человека и его подругу, Бог оставляет им возможность исправиться, в конечном итоге духовно восторжествовать над Сатаной. Но об этом повествует другая поэма — «Возвращенный рай». Первая же заканчивается трагической картиной изгнания людей из Эдема: его цветущие сады пылают, зажженные божьим гневом, а у врат рая, распахнутых в безрадостную земную юдоль, стоят архангелы, которым поручено до конца довести наказание божие и проследить за тем, чтобы Адам и Ева ушли из рая. Взявшись за руки, ошеломленные всем, что произошло с ними, выходят первые люди из своей пылающей обители навстречу тяжкой земной жизни. Закончился бессознательный, детский период их бытия, началась их полная лишений и трудов земная история.

Поэма поражает разнообразием ярких, живописных сцен. Вслед за мрачным изображением падения ратей Сатаны, рушащихся в гигантские подземные пространства с небес, где их настиг и покарал гнев божий, раскрывается полная динамики картина кипучей деятельности мятежных ангелов, которые торопятся превратить свое новое жилище — пустынный и мрачный ад в столицу Сатаны, увенчанную великолепным зданием Пандемониума, где будет заседать совет приспешников Сатаны — могучих и мудрых вождей мятежных ангелов, отложившихся от Бога. За колоссальными образами космического полета Сатаны, несущегося на своих могучих крыльях через безграничные пространства Вселенной, раскрывается обольстительный пейзаж Эдема, в котором среди множества растений и животных Сатана наблюдает завистливым оком счастье первых людей — Адама и Евы, не ведающих ни своей участи, ни своего блаженства, ни грозной вражды между Богом

и мятежными ангелами. Зная, что Бог особенно доволен этими своими созданиями, Сатана и решает отнять их у Бога, сделать своими рабами.

Светлые и страстные сцены в Эдеме перемежаются с гигантскими описаниями битв между ангелами и воинством Сатаны, о них рассказывает архангел Рафаил, которого Бог послал людям, чтобы остеречь их от козней Сатаны и поведать им о распре, бушующей в мире. Эти сцены сменяются остропсихологическими эпизодами, в которых Мильтон рисует переживания Евы, поддавшейся уговорам Сатаны, чувства Адама, из любви к Еве решающегося на смертный грех — вкусить запретный плод с древа познания добра и зла. И опять психологическая тема, решенная с поразительной силой, сменяется чередой картин, в которых перед Адамом проходит будущая жизнь человечества, страдания и деяния его детей, его потомства, первые события истории человечества. Сатана, совершив свое, отходит на второй план поэмы. Мильтон повествует о людях, о результатах их «первого непослушания», как он, следуя примеру Гомера и Вергилия, обозначал общий смысл своей поэмы.

Динамичность, быстрая смена событий, проходящих перед читателем столь разнообразной чередой, передают и грандиозность происходящего, и его необратимость, ощущение конца одного периода в истории человеческой души, того периода, когда она безмятежно спала, ничего не ведая об окружающем мире, и перехода к периоду, когда эта душа, пережив страшное потрясение, пробудилась для трудной и горькой жизни, полной страданий и подвигов. С большой поэтической силой раскрыто ощущение коренного переворота, происходящего в мире и в душе, переворота, оплаченного тяжкой ценой, но одарившего человека сложным даром знания, уменьем отличать зло от добра и следовать добру.

С давних пор делались попытки разъяснить аллегорию огромного замысла Мильтона. Исследователей изумляло, почему при заведомом благочестии автора, вознамерившегося показать торжество Бога над Сатаной, тот вышел таким величественным и героическим, а Бог и его сын получились условными, бледными. Во многом был прав В. Г. Белинский, когда указывал на своеобразное противоречие поэмы. «Того не подозревая, — говорил Белинский о Мильтоне, — он в лице своего гордого и мрачного сатаны написал апофеозу восстания против авторитета, хотя и думал сделать совершенно другое». Сказано очень точно и верно. Мильтон действительно хотел написать поэму о том, что суровый опыт учит человека, что необходимо быть покорным богу, о том, что долог и труден путь к постижению истинного добра, которое откроется когда-нибудь людям в их опыте и в учении бога-сына, как обещал сам бог. Мильтон хотел высказать свою горькую мысль о тяжкой, но неизбежной плате за путь к новому, в победу которого он все-таки верил, хотя и отодвигал ее на бесконечно далекие сроки, переносил на долгое время в план моральный, в план упорного труда над духовным усовершенствованием человека.

Но как ни достоен подвиг Адама в изображении поэта, как ни прекрасен человек Мильтона, совершенный физически и стремящийся стать совершенным духовно, мятежник Сатана, дерзко замысливший восстание против Бога, ополчившийся на безличного и елейного «агнца» — сына божия, выдвинулся на первый план, восторжествовал над стоиком Адамом, стал в восприятии многих тысяч читателей подлинным героем эпопеи Мильтона. Традиция боевого публициста революции, пафос автора «Ареопагитики» и «Иконоборца», страсть поэта, делившего со своим народом тревоги гражданской войны и ее триумфы, возобладали над доводами и теодицеями ученого богослова, пытавшегося уверить и себя и других в спасительной роли религиозной дисциплины, в мудрости стоицизма, предписывающего выносить с достоинством, но покорно удары, обрушиваемые на человека провидением божиим, или предопределением, как говорили кальвинистские теологи XVII в. Конечно, ошибочны поиски тех мильтонистов, которые выискивают по крупицам детали поэмы, якобы доказывающие тождество Сатаны с Кромвелем, а бога с королем. Такая расстановка сил в поэме невозможна хотя бы потому, что аристократическое начало воплощено в Сатане, которого Мильтон называет и императором, и султаном, и тираном, и в Боге, при всей художественной неубедительности этого образа, воплощены силы добра и разума. Но нет сомнения в том, что в могучем образе Сатаны отражены страсти и порывы той общественной бури, участником и поэтом которой был Мильтон. Но «первое непослушание» было выражением ложного выбора: поэт стремился объяснить происшедшее в свете кальвинистского учения о свободном выборе, который предоставлен человеку богом.