История всемирной литературы Т.7

Бердников Георгий Петрович

Примечательно, что в романе почти отсутствует столь присущий Мопассану внутренний психологический рисунок; он оставлен в удел лишь госпоже Вальтер, которой суждено стерпеть женитьбу своего любовника на ее же дочери. Кстати, этот сюжетный ход подсказан Мопассану аналогичным эпизодом из «Рене Мопрен» Гонкуров.

По мере того как герой романа пробивает себе «путь наверх», раскрываются различные сферы нравственной, идеологической, политической жизни буржуазной Франции. И повсюду — в сфере интимной и сфере общественной — автор констатирует цинизм и беспринципность, коррупцию и своекорыстие, распад идейных и моральных ценностей. В этом отношении Мопассан использует опыт Золя, перенеся его в ту область общественно-культурной деятельности, которую Золя в своем романном цикле не затронул, — в журналистику. В «Милом друге» показано, как бульварная газетенка становится влиятельной общественной силой, как сращивается пресса с банковскими спекуляциями

и колониальной политикой, как воротилы прессы становятся «меценатами искусства», как, пользуясь бессовестностью мошенника-журналиста, можно свалить министра. Мопассан настаивает прежде всего на безнравственности карьеры Жоржа Дюруа, который взбирается по служебной лестнице, добивается богатства, ордена, положения в свете и, наконец, блестящей женитьбы одним и тем же нехитрым способом — соблазняя женщин, ум, красоту и влияние которых он использует, а затем обворовывает, обманывает, позорит, бросает их. Но за исключением, быть может, одной госпожи Вальтер, ни одна из его жертв не вызывает в авторе и читателе сочувствия. Они — достойные партнерши человека, которого называют «милым другом». Ни в одном произведении Мопассана нет героя, который был бы так груб и животен в любовных отношениях, как Жорж Дюруа; его эротические приключения грязны и низменны. В «Милом друге» автор предельно откровенен в своей антипатии к герою, но он не позволяет себе окарикатуривать Дюруа, утрировать его поведение, которое всегда строго соответствует темпераменту, выдержке, хитрости этого ловкого выскочки. Характер Жоржа Дюруа — огромная удача Мопассана-реалиста.

В связях и знакомствах «милого друга» перед читателем предстает галерея типажей — представителей всех слоев привилегированного общества, от политических деятелей до полицейских. И среди них тоже не находится неподкупных и благородных. Единственное исключение — старый поэт Норбер де Варенн, который однажды в случайной ночной беседе с Дюруа говорит ему о тщетности и скоротечности жизни, об одиночестве и безнадежности, об ограниченности политиканов и рыцарей наживы, «у которых ум затянуло тиной, или, вернее, нечистотами». И в час бдения над умершим другом Дюруа при всей своей толстокожести вспоминает слова де Варенна об ужасе и неизбежности смерти. Но эти пессимистические настроения преходящи для предприимчивого карьериста. Для самого же автора они существенны как контрапункт — «memento mori» в свистопляске низменных страстей.

Ипполит Тэн, с мнением которого Мопассан всегда очень считался, в письмах к автору «Милого друга», восхваляя его как единственного последователя Флобера, в то же время упрекал писателя в чрезмерной критичности и пессимизме по отношению к буржуазной действительности. «У вас слишком высокий идеал, отсюда и ваша строгость», — писал Тэн.

В романе «Монт-Ориоль» на первый план снова выходит тема одиночества, обманутой любви и отчужденности. Однако эта линия психологического и эмоционального конфликта развивается сопряженно с социально-критической. Мопассан насмешливо-иронически повествует об истории маленького курорта, который в руках опытного дельца Андерматта превращается в выгодное предприятие. Андерматт — богач нового типа: он — не прожигатель жизни, не бездельник; умный и расчетливый, он соединяет честность в сделках с размахом и дальновидностью. Но в то же время он не брезгует и мелкими хитростями, закрывает глаза на бессовестный обман больных, не жалеет денег на рекламу, подталкивает брата своей жены, безденежного Гонтрана де Равенеля, на брак с одной из дочерей богатого крестьянина Ориоля, чтобы заполучить в приданое участок земли для акционерной компании курорта. И на фоне этого делячества, интриг докторов, жульничества с целебными свойствами минеральных вод развивается история обманутой любви Христианы Андерматт.

В образе неверного возлюбленного Христианы, Поля Бретиньи, много привлекательного, близкого самому автору. Это тонко чувствующий природу и искусство человек, увлекающаяся бурная натура. Его любовь порывиста и поэтична, он опьяняется ею сам и подчиняет своей страсти женщину, которая в противоположность ему полюбила впервые и навсегда, поверив в возможность найти себя в любимом человеке. Но любовь Поля при всей ее внешней красивости эгоистична, не выдерживает столкновения с буднями жизни. Утрата любви едва не убивает Христиану. Ее, как и Жанну из «Жизни», спасает ребенок. В привязанности к нему она находит силы жить дальше. Но концовка романа окрашена печалью: Христиана предчувствует, что не только ей, но и ее дочери суждено в будущем утратить «дымку иллюзий и мечтаний» и ей предстоит непонимание, неразделенность чувств.

Образы Христианы и Жанны, внутренняя жизнь этих героинь принадлежат к лучшим достижениям таланта Мопассана — психолога женской души.

В романе «Пьер и Жан» (1888) Мопассан отходит от эпической широты своих двух предыдущих романов и сосредоточивается на драме, разыгравшейся в рамках одной семьи. Впрочем, смысл этой драмы — социальный, здесь Мопассан возвращается

к частой в его новеллистике теме наследства и тех конфликтов в буржуазной семье, которые с ним связаны. В романе главное внимание художника обращено на анализ сложных, порой не поддающихся рациональному контролю душевных движений.

Два последних романа, опубликованные при жизни писателя, — «Сильна как смерть» (1889) и «Наше сердце» (1890) — являются опытами Мопассана в жанре «светского психологического романа», мэтром которого в эти же годы считался Бурже. Мопассан явно стремился соревноваться с Бурже и одержал победу над соперником. Тема романа «Сильна как смерть» была ранее очерчена в одной из мопассановских новелл (герой на закате лет влюбляется в дочь своей многолетней возлюбленной), но тут она разработана с гораздо большей психологической тонкостью и убедительно подводит к драматическому финалу. «Наше сердце» — вполне «светский роман», в котором значительно ослаблен момент социального критицизма, гораздо более явственный в романе «Сильна как смерть», где с большой иронией изображены великосветские бездельники и политиканы.

Хотя в этот период элементы психопатологии, ужас и фантастические события занимают значительное место в новеллах Мопассана, как и мотивы «животности» любви, писатель не ищет выхода ни в спиритуализме, ни в декадентской эротике: его внимание сосредоточивается на «чистой психологии», и в этом плане последние романы обладают силой и художественной ценностью. От них — прямой путь к «Красной лилии» Анатоля Франса.

Эстетические взгляды Мопассана наиболее четко высказаны им в предисловии к роману «Пьер и Жан». Писатель, с присущей ему ясностью и обдуманностью выражений, формулирует здесь свое понимание реализма — этот термин употребляется им без какого бы то ни было пренебрежительного оттенка, свойственного Флоберу, Гонкурам. «Реалист, если он художник, будет стремиться не к тому, чтобы показать нам банальную фотографию жизни, но к тому, чтобы дать нам ее воспроизведение, более полное, более захватывающее, более убедительное, чем сама действительность». Такое определение реализма решительно отделяет Мопассана — и как критика, и как художника — от натуралистического направления. Он утверждает далее право (даже, скорее, долг) художника на отбор фактов, наиболее характерных деталей, на отбрасывание случайного, побочного. Из этого главного принципа реализма как метода Мопассан выводит далее все структурные элементы произведения — его композицию, построение характера. Наряду с этим Мопассан отстаивает право художника на множественность индивидуальных впечатлений, на личностное начало в искусстве вопреки упрощенному принципу «правда и только правда», который заставляет автора нагромождать почерпнутые из жизни разноплановые явления. Мопассан защищает жанр психологического романа, характеризуя его как роман «объективный», в котором психология проявляется не в «чистом анализе», а в поступках, совершаемых «в определенном душевном состоянии». Наконец, писатель призывает к отточенности стиля, четкого и чеканного, точного и ритмичного, отбрасывая претенциозную вычурность, и наносит открытый удар гонкуровскому принципу «артистического письма», называя его «нелепым, сложным, длинным и невразумительным набором слов». Мопассан-реалист показал себя здесь достойным продолжателем реалиста Флобера.

В то же время очень большую роль в формировании Мопассана как повествователя-реалиста сыграл Тургенев, а через него — русская реалистическая традиция в целом. Мопассан знакомится с Тургеневым в начале 80-х годов и до смерти русского писателя сохраняет с ним тесную дружбу и общение. Тургеневу посвящен сборник новелл «Заведение Телье», о Тургеневе Мопассан пишет глубокую, полную восхищения статью, а после смерти писателя — проникновенный некролог. Тургенев часто читал рукописи Мопассана, давал ему советы, неустанно пропагандировал его творчество в России.

В 1882 г. он рекомендует Стасюлевичу — издателю «Вестника Европы» — роман «Жизнь», называя его «необыкновенной вещью». «Милый друг» печатался в «Вестнике Европы» двумя месяцами раньше, чем во Франции.

Именно Тургенев пробудил в Мопассане интерес к русской литературе. В критических статьях французского писателя часты уважительные отзывы о творчестве Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Толстой для Мопассана — «один из величайших писателей нашего времени». Известно его высказывание по поводу «Смерти Ивана Ильича»: «Я вижу... что все мои десятки томов ничего не стоят».

В творчестве Мопассана ощутимо влияние Тургенева-рассказчика. Это относится к мопассановскому восприятию природы, полной самостоятельной великой жизни, прекрасной в своей реальности, а не только в нашем восприятии. Именно такой предстает природа в «Записках охотника». Мопассан писал, что в рассказах Тургенева присутствует «глубокая и скрытая в существе вещей печаль». Эта особенность тургеневской прозы была Мопассану особенно близка, и «реалистический и в то же время полный чувства» (слова Мопассана) наблюдатель Тургенев был и в этом отношении учителем французского писателя.