История второй русской революции
Шрифт:
Влияние русских социалистических и неукраинских национальных элементов на Раду было оформлено в середине июля введением в состав секретарей — четырех новых: от социалистов-революционеров, от соци-ал-демократов-меньшевиков, от социалистов-евреев (Бунда) и социали-стов-поляков. В конце июля выборы в Киевскую городскую Думу наглядно показали, что даже в самом Киеве собственно украинское движение опирается лишь на одну пятую (20 %) избирателей. Список русских избирателей (В. В. Шульгина) собрал 15 % и список к.-д. — 9 %; таким образом, два этих списка вместе уже превышали по числу избирателей список украинский. Но первое место на выборах, более трети голосов досталось социалистическому блоку (37 %). Поляки получили 5 %, евреи — 4 %. Таким образом, состав Центральной Рады совершенно не соответствовал составу избирателей. Ее украинское большинство было небольшим меньшинством в городе, а ее неукраинское меньшинство представляло почти половину населения (46 %). «Буржуазная» же четверть населения («русские» и к.-д.) вовсе не были там представлены. Это, конечно, не могло не ослабить значения Рады как местного представительства.
В середине июля состав секретариата был окончательно установлен. Состав этот был следующий: Винниченко — председатель секретариата и секретарь внутренних дел, Мартос — земледелия, Туган-Барановский — финансов, Садовский — юстиции, Стешенко — народного просвещения, Стасюк — продовольствия, Петлюра — военных дел, Голубович — путей сообщения, Зарубин (социал-революционер) — почт и телеграфов, Рафес (Бунд) —
Проект положения о Генеральном секретариате был также готов. Это положение должно было явиться первой писаной «конституцией» Украины. 17 июля трое секретарей — Винниченко, Барановский и Рафес — выехали в Петроград для окончательных переговоров с Временным правительством.
«Инструкция» 4 августа. На этот раз они не встретили в Петрограде той ситуации, которая привела к капитуляции Терещенко, Церетели и Некрасова перед украинским движением и к выходу к.-д. из состава кабинета в начале июля. Когда они приехали, министерский кризис был в полном разгаре, но через несколько дней он кончился возвращением в правительство членов партии народной свободы, в том числе лучшего знатока различных форм государственных объединений Ф. Ф. Кокошкина. Вместе с другим членом партии, выдающимся государствоведом и знатоком международного права Б. Э. Нольде, Ф. Ф. Кокошкин поставил своей задачей насколько возможно ослабить тот вред, который нанесло России соглашение 2 июля. С этой целью юридическая комиссия при Временном правительстве выработала проект «инструкции» Генеральному секретариату, которая должна была заменить «статут» или «конституцию», которой хотели добиться от правительства украинцы. Обсуждение этого проекта при участии украинской делегации началось на заседании правительства 27 июля и закончилось изданием «временной инструкции 4 августа», в которой почти целиком была проведена точка зрения правительства.
Согласно этой точке зрения, Генеральный секретариат «является высшим органом Временного правительства по делам местных управлений Украины». Он «назначается Временным правительством по представлению Центральной Рады». Такое решение признается временным, «впредь до разрешения вопроса о местном управлении Учредительным собранием». Таким образом, параграфом первым «инструкции» решение украинского вопроса вводилось в рамки общего вопроса об устройстве «местного управления» в будущем государственном строе свободной и единой России. Второй пункт определял территорию, на которую распространились «полномочия» Генерального секретариата. Украинская делегация после отказа Рады от претензий на Бессарабию, требовала включения в территорию автономной Украины 9 губерний: Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской, Черниговской, Харьковской, Ека-теринославской, Таврической и Херсонской. Временное правительство соглашалось включить полностью первые четыре губернии и Черниговскую без тех уездов, в которых вовсе нет украинского населения, то есть Суражского, Стародубского и Новозыбковского. Из остальных губерний — в Таврической, хотя украинцы и составляют более половины (53 %) населения всей губернии, но население это сосредоточено в трех северных уездах (от 73 до 55 %), в Крыму же украинцы составляют меньшинство (26-8 %), а в Ялтинском уезде их нет вовсе. В Херсонской губернии целых два уезда — Одесский и Тираспольский — неукраинские. В Екатеринославской и Харьковской губерниях неукраинское население живет и среди сельского и особенно среди городского населения, и общественное мнение по вопросу о выделении Украины в особую автономную единицу было далеко не единодушно. Выборы в органы городского самоуправления показали еще меньший процент «украинцев», чем мы видели это в Киеве. Основываясь на этом, Временное правительство согласилось распространить полномочия Генерального секретариата, кроме названных пяти губерний, только на те или на части тех губерний, где «образованные на основании постановления Временного правительства земские учреждения выскажутся за желательность такого распространения». Этим гарантировалась обоснованность и солидность претензий, хотя неупоминание о городских органах самоуправления и ставило неукраинцев в невыгодное положение при этом «плебисците». Все же это было лучше, чем решение вопроса при помощи одних только «общественных организаций», вроде тех национально-украинских, о которых говорил первый «универсал».
Что касается состава секретариата, Временное правительство признало из 14 портфелей девять: по ведомствам внутренних дел, финансов, земледелия, просвещения, торговли и промышленности, труда, по национальным делам, генерального контролера и генерального писаря. Не признаны, следовательно, секретари: военный, юстиции, почт и телеграфов, путей сообщения и продовольствия, очевидно, по тесной связи этих ведомств с центральными учреждениями, ведающими теми же делами. Однако и по тем ведомствам, которые признаны Временным правительством, полномочия центрального правительства переходят к секретарям лишь в той мере, в какой они касаются «дел местного управления, входящих в компетенцию перечисленных» выше ведомств. Конечно, и в области финансов, и в области торговли и промышленности, труда, просвещения и т. д. должно было оказаться много дел, не подходящих под понятие «местного управления» и, следовательно, неподведомственных секретарям. Далее Временное правительство потребовало, чтобы «не менее 4 секретарских мест было занято не украинцами, а представителями других, наиболее многочисленных национальностей Украины (потом, при уменьшении числа секретарей до 9, число неукраинских портфелей было понижено до трех). Столько же неукраинских «товарищей секретаря» должно было быть при секретаре по национальным делам (пункты 3-й и 5-й)».
Что касается функций Генерального секретариата, Временное правительство решительно отклонило настояния украинцев, чтобы всякий закон правительства входил в силу на Украине лишь по опубликовании его на украинском языке в официальном органе секретариата. Согласно §4, «Генеральный секретариат рассматривает, разрабатывает и представляет на утверждение Временною правительства предложения, касающиеся жизни края и его управления». Согласно §5, секретари «осуществляют полномочия Временного правительства по делам местного управления», причем «ближайшее определение этих дел (то есть установление точной границы между общеимперскими и местными функциями власти) последует в особом приложении». По §6, секретариат является посредником между «местными властями края и Временным правительством», «распоряжения и указы» которого секретари «передают местным властям». Но, согласно §9, «в экстренных и не терпящих отлагательства случаях высшие государственные установления и ведомства сообщают свои постановления местным властям непосредственно», минуя секретариат и «лишь извещая» его «о сих распоряжениях одновременно». По §8, все сношения центральных властей с секретариатом ведутся через особого «комиссара Украины» в Петрограде, назначаемого правительством. Этим же путем направляются и «законодательные предположения, относящиеся лишь к местным делам Украины» (чем подчеркнуто участие центральных учреждений в местном законодательстве Украины), и «меры общегосударственного значения, требующие ввиду особого отношения к Украине участия
Отношение приехавших в Петроград делегатов ко всем намечавшимся решениям правительства было вначале резко отрицательным. Однако при обсуждении этих решений в «Малой Раде» (то есть в комитете Центральной Рады) обнаружилось разногласие между украинскими и неукраинскими элементами. Последние склоняли к уступчивости и настояли на посылке двух дополнительных делегатов от неукраинского меньшинства — Зарубина (социал-революционера) и Мицкевича. Их роль подчеркивается тем, что 5 августа вместе с третьим делегатом Туган-Ба-рановским они созвали в Петрограде совещание украинских губернских комиссаров и представителей губернских комитетов и телеграфировали Раде от имени всех участников совещания просьбу — придать временную инструкцию 4 августа. «Сознавая неудовлетворительность этой инструкции», но в то же время «учитывая петроградские настроения», они настойчиво предупреждали Раду о «последствиях, которые могли бы быть в результате разрыва с правительством». Другого мнения был Винниченко, который все время пугал правительство самостоятельным «революционным выступлением Украины». Правительством было перехвачено и опубликовано интервью Винниченко, посланное в заграничную печать. В этом интервью от имени «30 миллионов украинцев и трех миллионов солдат» председатель Рады требовал от союзников России «гарантии права украинцев на государственную автономию». Он намекал при этом, что в случае неустойчивости России на Украине может возобладать австро-германская ориентация. Винниченко принужден был в телеграмме Керенскому (10 августа) «категорически отрицать те мысли и слова, которые приписаны» ему французским корреспондентом. Он действительно говорил, что противодействие правительства стремлениям украинцев «порождает сепаратистские тенденции среди крайних групп, но не в смысле тяготения к Австрии и Германии, а в смысле полной самостоятельности».
На 5 августа было назначено открытие сессии Центральной Рады. Ввиду приближения этого срока украинские делегаты и настояли на ускорении правительственного решения по украинскому вопросу. Конечно, решение это не могло встретить благосклонного приема в Раде. Но и отказаться от тех уступок, которые все-таки заключались в «инструкции», украинцам также не хотелось. После горячих прений в «Малой Раде» и во фракциях наметилось среднее решение: инструкцию принять, но лишь как опорную точку для дальнейшей борьбы. Центральная Рада большинством 247 голосов против 36 при 70 воздержавшихся приняла ввиду этого резолюцию, резко критиковавшую «временную инструкцию», но в конце концов все-таки ее принимавшую. Вот текст этой резолюции, отрицательной по форме и двусмысленной по существу, как и все предыдущие украинские официальные документы.
«Признавая, что инструкция: 1) продиктована недоверием к стремлениям всей демократии Украины, 2) проникнута империалистическими тенденциями русской буржуазии в отношении Украины, 3) нарушает соглашение Центральной Рады с Временным правительством 3 июля, 4) не даст возможности демократии Украины создать власть на всей территории, населенной украинским народом, 5) суживает и ослабляет значение власти Генерального секретариата, не охватывая краевых дел и нужд населения Украины, как вопросы продовольственный, военный, судебный, путей сообщения, почт и телеграфов, 6) препятствует созданию и работе прочной революционной краевой власти (§ 6 и 9), 7) признавая вопреки соглашению украинской и неукраинской демократии не соответствующее соотношению наций в крае число генеральных секретарей для неукраинских национальностей (4), представленных в украинской Центральной Раде, она намеревается разрушить единство украинской и неукраинской демократии, 8) совершенно не соответствует потребностям и желаниям не только украинского народа, но и национальных меньшинств, живущих на Украине, — украинская Центральная Рада считает неизбежным твердо и решительно указать правительству, что в самом непродолжительном времени необходимо принять меры для проведения в жизнь норм взаимоотношений между правительством и ответственным перед центральной властью Генеральным секретариатам, которые вытекают из соглашения 3 июля. Из числа 14 секретарей представить 9 генеральных, указанных временной инструкцией, на утверждение правительству; поручить комитету Рады и Генеральному секретариату выработать статут, который бы определял взаимоотношения между Радой и ее секретариатом; поручить секретариату выработать ряд законопроектов по вопросу о планомерном удовлетворении потребностей трудящихся масс населения, а именно в вопросах рабочем, земельном, продовольственном и просвещения; возбудить перед Временным правительством вопрос о войне и мире, смертной казни и других репрессиях; немедленно приступить к подготовительной работе для созыва украинского и всероссийского Учредительного собрания». После всех этих сдержанных постановлений, не выходивших за рамки «временной инструкции», резолюция Рады кончалась фиоритурой во вкусе Винниченко: «Обратиться ко всей нации Украины с указанием на все недостатки инструкции и с призывом трудящихся масс населения Украины к организованной борьбе за свои интересы и к объединению вокруг Центральной Рады». Если оставить в стороне эту дверь, открытую в будущее, то можно сказать, что для того момента в итоге правительство обновленного состава вышло из затруднений в украинском вопросе еще более удачно, чем в вопросе финляндском.
Отсрочка выборов в Учредительное собрание. Коалиционное правительство второго состава исправило затем и еще один политический грех первой коалиции: назначение выборов в Учредительное собрание в явно невозможный срок в угоду левым социалистам. Чем дальше шло время, тем яснее становилось даже для этих последних, что постановление 14 июня о проведении выборов 17 сентября не могло быть исполнено. Для этого необходимо было опубликовать избирательные списки не позже 7 августа (40 дней до выборов). Но не раньше конца августа могли сорганизоваться те учреждения — городские, поселковые и земские управы, которые должны были по закону о выборах, изданному 27 июля, составлять эти списки. Фактически в момент издания закона к составлению избирательных списков нигде еще не приступалось. Ясно было, что в 10 дней, оставшихся до 7 августа, это первое условие подготовки правильных выборов осуществиться не может, и, следовательно, дата 17 сентября должна быть отодвинута. Конечно, это не помешало органам социалистической печати при возбуждении данного вопроса в прессе вновь заговорить о «саботаже» революции буржуазией и Временным правительством. Раздавались эти речи и в Советах, но в конце концов даже и они были вынуждены склониться перед календарем. С согласия исполнительных комитетов 9 августа, то есть накануне истечения последнего срока для составления избирательных списков, выборы в Учредительное собрание были отложены до 12 ноября, а срок созыва был определен 28 ноября 1917 г. Наглядным аргументом для петроградцев в пользу отсрочки Учредительного собрания было то состояние, в которое был приведен Таврический дворец заседавшими в нем органами «революционной демократии». Так как именно в Таврическом дворце решено было созвать Учредительное собрание, то необходимо было приспособить его для этой цели и начать в нем строительные работы. Этим мирно разрешался, наконец, вопрос об эвакуации Таврического дворца всеми занимавшими его политическими организациями. Первого августа эта эвакуация состоялась: Советы рабочих и солдатских депутатов со всеми своими комитетами, фракциями и другими учреждениями переселились в здание Смольного монастыря, откуда институтки были выселены с согласия министра призрения Барышникова, увековечившего этим память о своем кратковременном пребывании у власти в период первого кризиса.