История высоты № 6725
Шрифт:
— И нас тоже? — спросил младший легионер.
Взорвался снаряд, и младшему легионеру осколком срезало руку. Она так и осталась висеть, зацепившись указательным пальцем за колючку.
— Обидно, — сказал младший легионер, — подыхать за кучу лейтенантского дерьма!
— Мы умираем за императора и отечество! — громко сказал ефрейтор и посмотрел, нет ли кого рядом. Но те, кто был рядом, капралу ничего доложить уже не могли.
— Мы умираем за дерьмо! — повторил младший легионер и умер.
К вечеру мы отползли в свои окопы, сдав бархотки писарю. Живых представили
— Сволочь! — вспоминал ефрейтор легионера. — Вдруг его кто-нибудь слышал? Окопы кишат ушами. Покойника уже не достанешь. А я вот он, туточки! Сволочь! Надо доложить капралу!
Капрал, сидя на нарах, играл в карты с полковым капелланом на шмат свиного сала, присланного благотворительным обществом «Солдатское братство». На самодельных солдатских картах в совершенно реалистической манере, в самых соблазнительных ракурсах была намалевана жратва. Всякая. Качество изображенного продукта соответствовало достоинству карты. Шестерка бубей предлагала горох в стручках. Трефовый туз демонстрировал свиной копченый окорок.
— Господин капрал! Разрешите доложить!
— Пшел вон, дурак! — отмахнулся капрал. — Я занят!
В прикупе сидела вшивая маринованная селедка и картофельное пюре! Меню не составлялось. Капрал досадливо отбросил карты.
— Ефрейтор! Вы мне сбили игру! — возмутился капрал.
— Господин капрал! Разрешите доложить!
— Молчать, свиная рожа! — взъярился капрал, совершенно расстроенный видом капеллана, смачно пожирающего выигрыш. — Забыл устав, ублюдок? Забыл субординацию?
Капеллан лапал грязными пальцами белое сало, сочно чавкал, разбрызгивая жир по воротнику рясы.
— Я даю тебе одну минуту! Только одну! — орал капрал, поводя кулаком под носом ефрейтора. — За каждую лишнюю минуту болтовни ты отстоишь на бруствере по стойке «смирно». И я буду очень рад, если в твое брюхо, в твое вонючее брюхо засадят килограмм железа! Понял?! Одну минуту! Я слушаю и засекаю время!
Испуганный ефрейтор уложился в 26 секунд, чем сильно разочаровал капрала.
Капеллан сожрал сало, вытер губы подолом рясы и миролюбиво заметил:
— Пусть постигнет военно-полевая кара всякого, на императора хулу возводящего! Императора надо любить больше, чем свою мать! Мать зачала нас в грехе и ради греха, а он, не зная сладости греха, любит нас, как детей собственных, и заботится, и плачет денно и нощно о каждом убитом. И тем он выше матери и выше отца!
— Я молчал! Это он… — забеспокоился ефрейтор.
— Это еще надо доказать! — злорадно не поверил капрал.
— Я молча-а-ал! — вскричал ефрейтор.
— Слушающий хулу — подобен хулу говорящему. И каждый из них виновен в равной степени и подлежит одинаковому наказанию! — вздохнул капеллан, собирая с нар карты.
— Напишешь подробный рапорт о том, как младший легионер ругательски ругал армию, императора. Как подбивал взвод к бунту и дезертирству. Понял?
— Он не подбивал. Он сказал… — совершенно сник ефрейтор.
— Покрывающий хулу опаснее хулу возводящего! Ибо развращает говорящего хулу безнаказанностью! — сказал капеллан, тасуя карты.
Капрал
— Немой дурак — мудрец! Болтливый дурак — дважды дурак! — мудро заметил капеллан.
Рапорт и ефрейтора отправили по команде. Через ; трое суток капрала вызвали в штаб.
— В этой высотке что-то есть! — размышлял главнокомандующий войск противника, постукивая ногтями по серебряному наколеннику парадных лат. — Они отбили две наши атаки. Зачем? Если бы высотка для них ничего не значила, они бы этого делать не стали. Это ясно как божий день!
Но если она так нужна им, то еще в большей степени она необходима нам. Это согласуется с логикой войны. То, что противник всеми силами защищает, мы должны любой ценой захватить. Ибо противник всегда защищает то, что для него наиболее ценно в данный момент. Атакуя самый укрепленный участок фронта противника, мы неизбежно обнаруживаем самое уязвимое место в его боевых порядках.
Если указанная высота укреплена столь мощно, значит, она и есть самое слабое звено в их обороне! — главнокомандующий остался доволен ходом своих рассуждений и вызвал начальника службы дезинформации.
— Умелая дезинформация — это полпобеды! — с порога доложил начальник службы дезинформации. Отсюда вытекало, что целая победа — это лишь две умелые дезинформации, сложенные вместе. И даже не надо срывать пломбы с арсеналов и проводить всеобщую мобилизацию. Для того чтобы выигрывать войны, достаточно иметь одну утку для выдергивания из нее перьев, одного писца-шифровальщика и одну умную голову, которой как раз располагал начальник службы дезинформации.
— Противник должен считать, что нам не нужна высота, которая нам нужна, — поставил задачу главнокомандующий. — Приказ ясен?
— Так точно! Следует доказать, что интересующая нас высота нас не интересует! — повторил условия задачи начальник службы дезинформации.
И стал размышлять вслух.
— Для решения таковой задачи введем три условных обозначения. Икс — наши доблестные войска под вашим непобедимым командованием, игрек — противостоящие войска противника, зет — та самая высота.
Отсюда мы имеем два варианта решения поставленной задачи. Первый — доказать противнику игрек, что означенная высота зет нам вовсе и не нужна, при всем при том, что она нам все-таки нужна. Второй — убедить противника игрек, что высота зет все же нам нужна, но при этом сделать так, чтобы она нам была не нужна!
И в том, и в другом случае противник поверит в заведомую ложь, то есть мы достигнем поставленной перед собой цели, заключающейся в дезинформации противника.
— Он неглуп! — удивился главнокомандующий. — Он слишком неглуп для своего звания и должности. При первой же возможности отправлю его на передовую.
Командующий, как и всякий командующий, не любил держать при себе потенциально опасных умников. В одном штабе должен быть один командующий и один умник, совмещенные в одном лице.