История загробного мира
Шрифт:
Даосские каноны, собранные в «Даоцзане», сами себе противоречат по поводу того, как устроены небеса. Даосы создали и преисподнюю, с которой тоже не все было понятно. Кроме того, они внесли путаницу в само понятие смерти и загробного мира. Знаменитый сон Чжуан Чжоу, наверное, известен всем, и все же рискнем еще раз процитировать великого даоса:
«Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он – бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он – Чжоу. Но вдруг проснулся, удивился, что он Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, что он – бабочка, или бабочке снится, что она – Чжоу».
После такого революционного заявления стало вообще непонятно, которое из царств, собственно, является царством мертвых и «кто куда умирает»:
В первом веке н. э. в Китай пришел буддизм Махаяны. Буддисты принесли с собой более или менее четко сформулированное учение о реинкарнации, о загробном воздаянии и о загробных мирах. Но они, как и даосы, не стали создавать свое обособленное царство ни в китайском мире живых, ни в китайском мире мертвых. Ведь большинство китайцев, приняв даосизм или буддизм (а иногда и то, и другое сразу), не отказывались при этом от традиционных народных верований, подкрепленных конфуцианством.
В рамках пришлой религии в загробном мире Китая появились семь традиционных буддистских загробных миров и двадцать восемь небес, возникла Чистая земля будды Амитабы. Отдельные территории были зарезервированы для будды будущего, Майтрейи. Новые границы пересекали уже сложившиеся царства; умерев, человек оказывался под юрисдикцией нескольких религий сразу, и все его двенадцать даосских душ метались по семи буддистским загробным мирам, вступая в конфликты со множеством демонов и злостно нарушая принцип недеяния. Кроме того, буддисты, как ранее Чжуан Чжоу, объявили, что само понятие загробного мира не имеет смысла. После смерти человек (если только он не отправлялся в нирвану) мог попасть в несколько возможных миров, и тот мир, в котором он только что умер, был одним из них. Для души, скитающейся между нашим миром, миром голодных духов и миром ревнивых богов, все они в равной мере «загробные» и в равной мере реальные.
На самом деле для каждого человека все оказывалось, быть может, не так уж страшно. Отдельно взятый китаец все-таки придерживался каких-то местных и семейных традиций по поводу того, что ему надлежит делать после смерти и куда следует направляться. Но исследователи китайского загробного мира видят перед собой невообразимо запутанную картину, и авторы этой книги не рискнули бы отправиться туда без хорошего проводника. Путеводителей, подобных «Божественной Комедии» и охватывающих все сферы потустороннего мира, у китайцев тоже нет. Тем не менее рискнем, хотя бы фрагментарно, описать некоторые регионы китайского мира мертвых в их историческом развитии.
Традиционным местом обитания душ «шэнь» всегда считалось небо. В давние времена оно, вместе с будущей землей, пребывало в первозданном хаосе, из которого возник бог Паньгу. Бог рос, а вместе с ним росла и вселенная, в которой стал возникать какой-никакой порядок, а небо понемногу отделилось от земли. Произошло это, по-видимому, естественным путем, хотя средневековые гравюры
Некоторое время небо благополучно существовало, в том числе и после смерти Паньгу. Однажды, в результате какой-то космической катастрофы (о ее причинах существуют разноречивые сведения), небо частично обрушилось, но прародительница людей Нюйва починила дыры расплавленными разноцветными камнями, а свод подперла с четырех сторон, использовав в качестве стоек ноги, отрубленные у гигантской черепахи. Починка в целом удалась, но некоторая кривизна неба осталась. Этим и объясняется тот факт, что полюс располагается не там, где ему надлежит быть – над центром Поднебесной, – а сдвинут на север.
Первое время после сотворения мира небо располагалось достаточно близко к земле и на него можно было подняться по специальным небесным лестницам. Но по-видимому, слишком много народа злоупотребляло этой возможностью. И однажды внук (по некоторым данным – правнук) легендарного Желтого императора Хуанди, Чжуань-Сюй, решил переместить небо подальше. Поскольку известно, что Хуанди, несмотря на всю свою мифичность, правил с 2698 по 2598 год до н. э., можно допустить, что деятельность его внука приходилась на вторую половину третьего тысячелетия. Именно тогда он приказал своим внукам Чуну и Ли прервать сообщение между землей и небом. Повинуясь императору, Ли поднял небо повыше, а Чун придавил землю пониже. Тогда же, по-видимому, было прервано непосредственное сообщение между небом и горной системой Куньлунь, на которой находилась нижняя столица Небесного владыки Шанди. Известно, что высочайшие пики этого хребта не достигают восьми тысяч метров; из этого следует, что до второй половины третьего тысячелетия до н. э. небо находилось по крайней мере не выше восьми километров над землей.
В эпоху Чжоу небо представляло собой полусферу, которая находилась на расстоянии 80 000 ли от земли. Понятие «ли» в разных районах Китая в разные времена колебалось около половины километра. Таким образом, можно принять, что небо отстояло от земли примерно на 40 000 километров. Видимо, именно на это расстояние разнесли небо и землю братья Чун и Ли. Поскольку остров земли плавал в океане, то небо с землей не соприкасалось – оно смыкалось с водой на горизонте. Души, обитавшие на небе, могли избрать для своего жительства либо одну из звезд, либо один из пяти «звездных дворцов»: срединный, восточный, западный, южный и северный. Центр неба находился в созвездии Большой Медведицы, здесь жили духи, ведающие жизнью, смертью и судьбой. Именно сюда, а также на Полярную звезду позднее стали переселяться даосы, обретшие бессмертие первого, наивысшего типа.
В конце эпохи Чжоу, примерно с четвертого века до н. э., небеса снова отдалились от земли, уже на расстояние до двух миллионов ли. Теперь их уподобляли куриному яйцу, внутри которого, как желток, плавала круглая земля; небо вращалось, а земля оставалась неподвижной. А уже в первом веке н. э. возникло мнение, что космос бесконечен. Возможно, эти преобразования были связаны с деятельностью даосов, активно заселявших небеса бессмертными душами, что и потребовало значительного их расширения. Сведения о структуре даосских небес противоречивы, во всяком случае, их несколько, возможно семь.
Кроме того, для китайцев, прежде всего для даосов, существовало нечто вроде земного рая, в который отправлялись «бессмертные». По-видимому, он имел несколько отделений, во всяком случае, в литературе упоминаются и Персиковый источник, и Пещерные Небеса, и Заоблачные Врата. Последние подробно описал в семнадцатом веке Лин Мэнчу Даосский рай находился в расселине высокой горы, внутри протекал волшебный источник, даровавший продление жизни и исцеление от болезней. На полянах росли удивительные цветы, в лесах пели сказочной красоты птицы, по саду, окружающему дворец, гулял белый олень. Описывая сам дворец с нефритовыми террасами, яшмовыми башнями и колоннами, инкрустированными кораллами, автор от избытка чувств перешел на стихи.