История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3

Яворницкий Дмитрий

Пересылаясь с Крымом «любительными» грамотами, московское правительство на этом, однако, не останавливалось и в то же время брало свои меры для борьбы с басурманами. Так, в мае месяце послана была в Сечь царская грамота, в которой приказывалось запорожскому войску собраться всеми силами и чинить промысл «на перелазах» против басурман, где они привыкли переходить через реки и делать набеги на украинские города [6] .

В это же время, пока происходила переписка между Крымом и Москвой, польский король Ян Собеский с половины июля месяца уже действовал в Галиции против турок. В самом начале августа он переправился через Прут и оттуда написал 10-го числа к запорожцам письмо с приглашением принять участие в борьбе против общих врагов, басурман.

6

Там же; малороссийские дела, 1686, св. 69, № 15.

В этом письме Ян Собеский, называя запорожских казаков мужественными, воинственными, доблестными и храбрыми людьми, любезно верными польскому королю, объявлял им, что июня 21-го дня он получил от царских величеств из города Москвы письмо с просьбой уведомлять о всех своих военных действиях против басурман и на этом основании находил нужным известить

о том и запорожцев. Прежде всего король сообщал, что он истребил возле Каменца много хлебных запасов, невдалеке от города оставил для предупреждения вылазок из него неприятелей некоторую часть своего войска. Затем он сообщал, что сам, с главными силами, двинулся в неприятельскую землю и по дороге приказал, на весьма выгодных местах над рекой Прутом, насыпать три земляных окопа и в них поместить сильный охранный отряд войска. Придя в волошский край, он остановился в двух милях от Ясс и Цецоры и там принял от волошского народа добровольное предложение на подданство польской короне; молдавский господарь, по причине нахождения его сына в заложниках у турецкого султана, хотя и «отозвался письмом» к королю, сам, однако, скрылся. Приняв молдавских депутатов, король двинулся к крепости Цецоре, откуда намеревался немедленно двинуться к Яссам, укрепить столицу Молдавского государства, оставить в ней сильный охранный отряд войска и затем идти дальше вовнутрь страны для отыскания неприятельских сил и для принятия под свою защиту всех христианских народов. От пойманных басурманских языков и от доброжелательных людей король получил вести, что крымский калга-султан с значительным войском пошел в Венгрию на соединение с турецким визирем: там христианские войска [7] так стеснили Буду [8] , что она едва ли устоит от их напора. Нурредин-султан расположился в Буджаке, и в самом Крыму остался только один хан с войском. Но на врагов напал страх и ужас, и от того страха орда от Буджака и Белограда имеет намерение идти к Днепру и соединиться с крымским ханом. «Предуведомляя о том верное наше войско, не сомневаемся, что, настигая врага в Крыму воинственною рукою, вы уже до сих пор воспользовались столь хорошим и вожделенным случаем для вечной славы их царского величества, любезнейших братьев наших, а также прославления веры христианской, к радости всех правоверных и к вечному посрамлению басурман. А если бы хан стал переправляться через Днепр, и вы бы, чего, впрочем, не думаем, не могли удержать его на переправе, то просим вас, хотя с частью войска, пробившись сквозь неприятеля, к нам прибыть» [9] .

7

В войне польского короля с турками помогали Австрия и Венеция.

8

Разумеется город Будапешт.

9

Величко. Летопись. К., 1851, II, 597.

Коронный регент Станислав Щука, отправляя королевский лист к запорожским казакам, выразил желание о том, чтобы он доставлен был также донцам и «другим, кого касаться будет» [10] .

Для сношения короля с Украиной и Запорожьем в то время установлен был почтовый пункт в Белой Церкви. Оттуда посылались гонцы в Киев, в города Левобережной Украины и в Запорожье. Добытые вести привозились обратно в Белую Церковь и оттуда доставлялись в Дубно, Львов и Заслав [11] .

10

Там же.

11

Архив Варшав. каз. палаты, с. III, кн. VII, л. 120, 123.

Запорожцы, получив королевский лист и списав с него подлинную копию, копию оставили у себя, а подлинник отослали Ивану Самойловичу, причем известили гетмана о том, что, ввиду просьбы короля, они отправили к нему «доброго конного товариства 2700 человек» [12] .

Предприятие польского короля не имело, однако, никаких серьезных последствий ни для него самого, ни для его врагов: заняв столицу Молдавии Яссы, он двинулся было оттуда в Буджак, но тут встретил ханского сына с значительными силами татар; татары, пользуясь летней засухой, зажгли в степи траву и тем приостановили дальнейшее движение короля [13] . Тогда король, не получив вовремя поддержки ни от Австрии, ни от России, прекратил на время войну и воротился к польским границам ввиду наступившей зимы. В Филиппов пост он отпустил от себя запорожских казаков в Сечь, дав каждому из них по 10 битых талеров на казака «за их добре выгодную для себя военную службу» и через них же отправил всему запорожскому низовому войску благодарственное письмо за присылку конного отряда, прося и впредь не оставлять его своим вниманием в борьбе поляков против басурман [14] .

12

Величко. Летопись. К., 1851, II, 602.

13

Шмидт. История польского народа. СПб., 1866, III, 86.

14

Величко. Летопись. К., 1851, II, 602.

Действия запорожских казаков против басурман не могли окончиться одним походом их в Молдавию, и запорожцам предстоял впереди целый ряд войн против исконных их врагов.

Для вспоможения запорожским казакам в их серьезной борьбе Москва послала к ним под начальством генерала и воеводы Григория Ивановича Косагова конных и пеших ратных людей. Отправляя воеводу к запорожцам, цари Иоанн и Петр с царевной Софьей Алексеевной писали кошевому атаману Федору Иванику о том, чтобы он, соединившись с русскими ратными людьми, шел под кызыкерменские места и на переправы Днепра, где татары привыкли переходить реку, и там чинил воинский поиск и промысел, сколько Бог всемогущий поможет [15] . Местом для стоянки Косагова с ратными людьми указан был Каменный Затон [16] .

15

Архив

Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 15.

16

Там же; малороссийские дела, 1686, св. 70, 10 декабря.

Однако такое приказание царей осталось без исполнения у запорожцев.

В самом начале месяца сентября воевода Григорий Иванович Косагов, стоявший в то время в Каменном Затоне, доносил царям, что, отправившись в Запорожье для общего с казаками чинення промысла против басурман, он говорил много раз о том с кошевым атаманом и всякий раз получал от него такой ответ, что без помощи со стороны гетмана запорожцам воевать с Крымом нельзя: на речке Каланчаке, в двух милях от Перекопа, стоит с многочисленными ордами сам крымский хан, а в Кызыкермене, Таванском и других турецких городках турки и татары «с великою осторожностью живут». В самом Запорожье теперь силы невелики: из казаков одни разошлись ради запасов в города, другие ушли к польскому королю, а человек около 300 пропало под Кызыкерменским городком. Вследствие такого малолюдства в крымские места и под турецкие городки опасно идти, чтобы и последних людей не потерять, – для такого похода нужна помощь из других мест. О такой помощи запорожцы уже много раз писали к гетману обеих сторон Днепра и не получили от него ничего. Без запорожцев же одним ратным людям в крымские и турецкие места ходить и языка добыть нельзя, потому что нет в полку таких вождей, которые бы знали хорошо поле и все крымские места. Оттого ни с Коша, ни с полка в Крым и «по се число» не посылали никого, хотя воевода беспрестанно кошевому атаману о том и говорил, и писал. Но кошевой стоял на одном, что без прибавочных ратных людей крымской войны он не начнет, и если гетман Самойлович не пришлет в Сечь ратных людей, то запорожцы в Крым не пойдут, а будут только свой Кош остерегать [17] . Кроме всего этого запорожцы указывали им и на недостаток челнов как на причину, по которой они не решились начинать войну против басурман [18] .

17

Архив Мин. ин. дел; крымские дела, 1686, св. 77, № 15. Летописец Ригельман по этому поводу говорит, что запорожцы, пользуясь наставшим случаем, не захотели видеть себя подданными московских царей и пожелали остаться вольными людьми. Тогда московское правительство, предвидя для себя самые дурные последствия от того, послало в Сечь знатную сумму денег «и на иные мысли навело казаков: запорожцы, получив подарки, дали обет верно государям служить и «вооруженной рукой за них на татар и турок идти». Летописное повествование. М., 1847, II, 190.

18

Самовидец. Летопись. К., 1878, 165.

Получив от Косагова такую весть, цари сентября 19-го дня послали кошевому Иванику и всему поспольству, бывшему при нем, новый приказ, чтобы казаки, пользуясь наставшим благоприятным временем, шли походом на турецкие города.

«Нам, великим государям, нашему царскому величеству, учинилось известно, что многие крымские орды с султанами из Крыма пошли на войну в Венгерскую землю против римского цезаря и против королевского величества польского, а в Крыму остался хан с небольшими людьми. По тем ведомостям в такое нынешнее время вам, кошевому атаману, над неприятелями воинской промысл чинить, и вам бы, кошевому атаману и всему поспольству, о том ведать должно и, по совету с генералом и воеводой, собравшись всем низовым запорожским войском, чинить над турскими и крымскими местами и на перелазах, где обыкли крымские войска переправляться через Днепр, воинский промысл. Да что по тому в воинском промысле по нашему царского величества указу учините, к нам, великим государям, писать» [19] .

19

Архив Мин. ин. дел; мал. подл, акты, 1686, св. 2, № 25.

Тем временем, сентября 2-го дня, вернулся из Кизыкерменя в Сечь запорожский казак Клим Шило с товарищем Дмитрием Богдановым и привез с собою ханский лист, который был доставлен из Бахчисарая в Кызыкермень каким-то мурзой и зашит в красную тафту. Вместе с листом Шило принес воеводе весть, что хан вышел из Крыма и стал на реке Каланчаке, на Очаковском и Кызыкерменском шляхах, в двух милях за Перекопом и в двенадцати милях от Сечи и Каменного Затона. Косагов дал Шилу трех новых товарищей и велел ему ханскии лист отвезти немедленно в Москву.

Из доставленного ханского листа в Москве узнали, что крымский хан уже получил подлинное известие о происшедшем между Польшей и Россией мире и о состоявшемся между польским королем и московскими царями союзе для борьбы против Турции и Крыма. Называя себя великим государем, светлейшим, славнейшим, величайшим и любезнейшим, обладателем престола великой Орды и великого крымского юрта, кипчацкой степи бессчетных татар, бессмертных ногайцев тацких и тевкецких, живущих меж гор черкесов, Селим-Гирей упрекал московских царей за союз их с врагами Турции и Крыма – за задержание в Москве крымского гонца мурзы Селешова, за умышленный пропуск времени для размена, по установившемуся давнему обычаю, с обеих сторон пленных и за намерение идти войной под Крымский полуостров и под турецкий город Азов: «Богу известно, что нарушенье (мира) не с нашей стороны; желаем от Бога, кто сей мир нарушил, и то взыщи Бог над ним; мы крепко радели, чтоб в обоих государствах не было задору и войны, а вы с нашим недругом с польским королем, договор, вечный мир и союз учинили на том, что другу их другом, а недругом их недругам быть» [20] .

20

Архив Мин. ин. дел, крымские дела, 1686, св. 77, № 15.

Русские цари, не скрывая более своих отношений к польскому королю, находили нужным действовать пока в отношении хана путем слова и для того написали новую грамоту в Крым. Повторив в новой своей грамоте прежние доказательства тому, что нарушение мирных договоров произошло не с русской, а с крымской стороны, и поставив на вид то, что об этом писано было и Мурат-Гирею, и Хаджи-Гирею, и самому Селим-Гирею, великие государи объявляют последнему, что если он желает быть с ними в миру, то должен безусловно воспретить татарам делать набеги под украинные русские города, немедленно прекратить войну с польским королем, постараться склонить султаново величество к царской и королевской дружбе и добиться у падишаха, чтобы все завоеванное турками у Польши было возвращено польскому королю. Кроме всего этого, хан должен немедленно царского гонца Никиту Алексеева и гетманского посыльщика Ивана Лисицу отпустить из Очакова в Переволочну, куда уже давно отпущен и мурза Селешов.