История Зарубежной философии
Шрифт:
В заключении хотелось бы обратить внимание на LVII теорему "Этики", в которой содержится ключ к пониманию его философии: "Свободный человек меньше всего думает о смерти, и его мудрость представляет собой размышления не о смерти, а о жизни".
Часть 4. Никола Мальбранш. Окказионализм. Попытка синтеза картезианства и августинианства.
Глава 1. Мальбранш
Никола Мальбранш родился в 1638 г. в Париже, в многодетной семье (у него было одиннадцать братьев и сестер). Он учился в Коллеж-де-ля-Марш и в Сорбонне, а после окончания учёбы Мальбранш в 1660 г. вступил в религиозную конгрегацию "Padri dell'Oratorio", в течение нескольких лет изучал Священное Писание и труды Блаженного Августина,
В год своего рукоположения в сан Мальбранш прочитал посмертное издание работы Декарта "Трактат о человеке" опубликованный Лафоржем) и был настолько потрясен, что решил посвятить несколько лет систематическому изучению картезианства. Мальбранш нашёл слишком крайним различие, показанное Декартом, между духом и телом: к первому были отнесены чистый разум и чистая воля, в то время как все остальные физические и психофизические функции были приписаны телу и объяснены с механистической точки зрения.
В 1674-1675 гг. Мальбранш опубликовал работу "Разыскания истины", посвященную правильному методу исследования, в 1680-м - "Трактат о Природе и Благодати", а в 1684-м - "Трактат о морали". Изданные в 1688 г. "Беседы о метафизике и религии" представляют собой ясное изложение философии Мальбранша.
Философ умер в 1715 году.
Произведения Мальбранша вызвали большой интерес и оживлённую дискуссию. Особенно упорным и жестким его противником показал себя А. Арно, который объявил "Трактата о Природе и Благодати" несовместимым с наставлениями церкви и добился официального осуждения.
Глава 2 Окказионализм: попытка синтеза картезианства и августинианства
Самое большое распространение картезианство получило в Голландии, где долго жил Декарт, и во Франции, где оно стало интеллектуальной модой и вызывало бурную реакцию как поддержки, так и протеста.
Одной из проблем, оставшихся неразрешёнными Декартом, была проблема взаимодействия res cogitans (мышления) и res extensa (протяженности), духа и тела. Видимое решение этой проблемы - так называемая "шишковидная железа" (glandula pinealis) - в действительности представляло собой всего лишь уловку - отход в удобное "asylum ignorantiae" (убежище незнания).
Развивая предпосылки картезианства, некоторые философы обострили дуализм "мышления" и "протяженности", отрицая возможность взаимовлияния этих двух субстанций, а в качестве единственного решения проблемы взаимоотношения между ними предложили прибегнуть к Богу. Человеческая воля и мышление непосредственно на тела не воздействуют, представляя собой повод (occasio) для того, чтобы Бог принял участие в осуществлении соответствующих воздействий, таким же образом и движения тел являются "causae occasionales" (случайными причинами) вмешательства Бога.
Эта теория была названа "окказионализмом". В её разработке приняли участие Л. де Лафорж, Ж. де Кордемуа, И. Клауберг сформулировал теорию А. Гейлинкс, а наиболее интересные идеи разработаны в трудах Н. Мальбранша, сумевшего привлечь к ней всеобщее внимание.
Когда Мальбранш читал "Трактат о человеке" Декарта, его религиозные убеждения были полностью сформированы, а философские взгляды сложились под влиянием платонизма и учения Блаженного Августина об истине. Неприязнь к аристотелизму и схоластике сложилась уже во время учёбы в колледже и изучения теологии в Сорбонне. Известно, что ещё Августин и Плотин понимали взаимосвязь между материальным и духовным началами отличным от Аристотеля образом, придя к некоторым выводам дуалистического толка. Естественно, знакомство с картезианским спиритуализмом (философское воззрение, рассматривающее дух в качестве первоосновы действительности, как особую бестелесную субстанцию, существующую независимо от материи.) воодушевило Мальбранша.
Надо понимать, как считал философ, что тела не воздействуют на духовное, начало, равно как и духовное не воздействует на материальное. Но как тогда объяснить познание и возможность постичь истину? Каждая душа изолирована, как от других душ, так и от физического мира. Как можно выйти из этой изоляции, которая может показаться действительно абсолютной? Для этого необходимо обратиться к философии Августина и Декарта.
Решение Мальбранша навеяно учением Августина (которого, в свою очередь, вдохновил неоплатонизм, с целым рядом изменений: душа, отделённая от всего прочего, имеет прямую и непосредственную связь с Богом, а следовательно, познает все посредством Бога.
Мальбранш развил мысль Декарта о том, что мы познаём только "идеи", поскольку лишь они ведомы нашему разуму сами по себе, в то время как "предметы" остаются невидимыми для духа, "ибо они не могут ни воздействовать на него, ни предстать пред ним". Все вещи, которые мы видим, являются идеями и только идеями. Не стоит возражать, что мы чувствуем сопротивление, давление тел и тому подобное; но на самом деле сопротивление, удар, давление и т. п. являются не чем иным, как "ощущениями" и "идеями".
Вот один из отрывков из "Разысканий", в котором Мальбранш разбирает это: "Мы воспринимаем предметы, находящиеся вне нас. Мы видим солнце, звёзды и бесчисленное множество вещей вне нас, но невозможно, чтобы душа выходила из тела и отправлялась, так сказать, на прогулку по небесам поглазеть на эти тела. Она не видит их самих по себе: непосредственный объект наблюдения, например, не солнце, а нечто теснейшим образом связанное с нашей душой, это то, что я называю "идеей". Следовательно, под этим словом я понимаю не что иное, как непосредственно объект или нечто наиболее близкое к духу, когда он воспринимает какой-либо объект".
Затем Мальбранш переходит к вопросу о появлении идей. Философ считает, что они не могут возникать посредством взаимодействия "импрессивных" и "экспрессивных видов", "действующего" и "воспринимающего разума, что утверждали перипатетики и схоласты. Идеи также не могут происходить из потенции души. Если бы это было так, она стала бы создательницей духовного (идей), что противоречит всякой очевидности и поэтому неприемлемо. Не выдерживает критики также и решение о врождённости идей, потому что, вопреки здравому смыслу, оно уподобляет душу вместилищу бесконечного количества идей. Нельзя также утверждать, что душа может извлекать идеи из материального мира, обладая совершенством по преимуществу, ибо иначе следовало бы по аналогии утверждать то же самое по отношению ко всему остальному, поскольку душа может познать все реальное; и, будучи последовательным, пришлось бы заключить, что душа обладает совершенствами всего реально существующего, что очевидно, недоказуемо.