История Зеербургского подполья
Шрифт:
Голос из кабины выругался.
Остававшийся рядом с машиной пилот поглядывал по сторонам, но уже без особой опаски. Пусто кругом, а пустота опасна только в космических комиксах.
– Ну и что?
– Сказали сидеть и ждать.
– Чего ждать?
– Сюда поднимается группа.
Шевелиться я не рисковал. Вертолетчик сделал несколько шагов к тем камням, за которыми лежали Супонька с Корявым.
– Черт его знает, за что это мы тут могли зацепиться...
В конце последней в их жизни фразы автомат Маленького поставил
Эхо выстрелов не успело смолкнуть, как Супонька и Корявый уже стояли рядом с машиной. Я уже не торопясь спустился вниз. Посмотрев на пилотов, одобрительно сказал.
– Стрелять научились...
– Если срочно не унесем отсюда ноги, то это умение может нам скоро понадобится, - мрачно сказал Маленький.
Супонька вопросительно поднял бровь.
– Слышал разговор по рации, -объяснил Маленький.
– Сюда идет какая-то группа.
– Да. И я слышал.
– Когда будут?
Маленький пожал плечами.
– Борт Зет-4, борт Зет-4...
Мы молчали, а рация продолжала звать
– Борт Зет-4, борт Зет-4...
Голос ругнулся.
– Спят они там что ли...
Я, взяв шлем пилота, ответил:
– Борт Зет-4 на связи.
– В 200 метрах под вами наша группа. Не зацепите её по ошибке.
Маленький шепотом выругался. Враг опять висел на плечах.
– Когда их ждать?
– Примерно через час.
– Хорошо, -ответил я базе.
– Ждем...
Подержав шлем в руках, я бросил его на сидение.
– Через час? Значит до перевала нам не дойти?
– сказал быстро сообразивший, что к чему Маленький.
– Мудрое и своевременное замечание, - одобрил его не потерявший чувства юмора Супонька.
– От себя хочу добавить, что времени, у нас, скорее всего, даже меньше, чем мы думаем. Так оно чаще всего и бывает.
– Согласен.
Я смотрел на них, на гору, возвышавшуюся за головами, и думал, что опять придется выбирать, чьей жизнью покупать отсрочку. Собственно, о чем размышлять?
– Терять время мы не станем. Если уж нам навязали драку... Чем мы располагаем?
Несколько минут ушло на то, чтоб осмотреть вертолет. В нашем распоряжении теперь оказалось два пулемета с неполным боезапасом, шесть ракет и личное оружие пилотов.
– Жить можно...
Никто не возразил, хотя каждый понимал это маленькое лукавство. Шанс у нас имелся, но только до появления первого вертолета. Одна надежда, что орлы стаями не летают.
– У вас полтора часа, - сказал я товарищам, - может быть час сорок. За большее я не ручаюсь.
Заметив, что Маленький набрал в грудь воздух, я жестко добавил.
– Это приказ. Мы делали свое дело не всегда удачно, но всегда добросовестно. Так же надлежит и продолжить наш...
Я замялся, подбирая нужное слово, но, не подобрав, сказал.
– Наше предприятие.
– Значит все? Конец?
– Нет, - качнул головой я.
– Что касается дела, то мы продолжаем его делать. Наверное, не открою вам большого секрета,
– Надо идти, - подал голос Супонька.
– Вам еще пилить и пилить...
– Что значит "вам"?
– переспросил я.
– Устал я, командир. Да и не хочу со своим протезом стать для ребят чемоданом без ручки.
Супонька виновато развел руками.
– А тут полежать можно. Отдохнуть...
Хмурясь, Маленький и Корявый не двигались с места.
Опережая мою суровую выволочку, одноногий повернулся к Маленькому и Корявому.
– Надо идти, ребята, - сказал он мягче.
– Пусть они за вами погоняются... Добавьте им работы.
На прощание мы обнялись. Они уходили, оглядываясь, словно ждали, что я верну их обратно...
Посмотрев, как товарищи штурмуют горы, мы принялись готовиться к обороне.
Радоваться особенно было нечему, но кое-какие возможности у нас имелись. Вертолет стоял метрах в 60-ти от края пропасти, развернувшись хвостом к скалам. Слева от вертолета, площадка оканчивалась круто уходящей вниз каменной осыпью, по которой совсем недавно мы поднялись сюда, и по которой теперь поднимались преследователи. Если б у меня была уверенность, что те будут подниматься только там, то проблем не возникло бы - двумя пулеметами мы держали бы их до тех пор, пока не кончились патроны. Однако все шло гораздо хуже, чем казалось. Всему этому положит конец первый же прибывший сюда вертолет. Едва он появится рядом - нам с Супонькой придется все бросить и уходить вверх, вслед за товарищами. А это им вряд ли поможет, даже если случится еще одно чудо и у нас получится оторваться.
Я включил рацию на прием. Какая-то недалекая радиостанция крутила легкую музыку. Сопровождаемый незатейливой мелодией, Супонька, подхватив на плечо легкий пулемет, захромал к краю площадки. Не дойдя до него, он поднялся метров на 15 вверх и залег там между больших валунов. В промежутке между камнями виднелся недавно пройденный террористами склон. От камней тянуло стылым холодом, и мой товарищ обхватил себя за плечи, пытаясь согреться. Я из теплой кабины смотрел, как он ежится, ежится и вдруг одноногий замер. Подобрав с пола бинокль, я посмотрел вниз.
Объяснений, что там творится, не требовалось.
Через 20 минут преследователи показались на площадке. Их оказалось шестеро. Я хладнокровно помахал рукой гостям, а когда те подошли поближе, разрушил очарование момента встречи очередью крупнокалиберного пулемета. Они разом упали, но непонятно живыми или мертвыми. Уже через пару секунд, когда по броне сыпанули ответные выстрелы, стало ясно, что работу я сделал нечисто. К вертолету полетела дымовая шашка, грохнула граната, но этим и ограничилось. Супонька сверху поддержал меня своим пулеметом, закончив дело.