История Зеербургского подполья
Шрифт:
– Отходим...
На бегу я спросил:
– Кто?
– Суайе. Министр Внутренних дел...
Я только покрутил головой - ну не любил я людей лезущих не в свои дела.
Зал и кухню соединял небольшой коридор. Сорвав на бегу портьеру, Жадный рухнул на пол около стены. Тех нескольких секунд, что нам потребовались, чтоб добежать до конца зала, охране тоже хватило, чтоб пробежать свой коридор. Теперь с их стороны весь зал простреливался от стены до стены. По крайней мере, восемь автоматов резанули по нам из очень негостеприимной темноты. И это было только начало!
Я отстреливался, но краем глаза успевал
Череп навалился на дверь плечом, прикидывая, за что бы ухватиться, чтобы не упасть, когда все это рухнет, но не тут-то было. Дверь не поддалась. Он удивленно чертыхнулся, и уже не жалея сил, упершись спиной в стену, надавил на дверь ногами. Только и это не помогло. Дверь стояла как вкопанная.
От входа вновь загремели автоматы. Мы сидели тихо, не отвечая на выстрелы. Пули крушили изысканную обстановку, звенел струнами расстрелянный рояль. Продолжалось это секунд 15. После этого охрана бросилась в зал. Тот, кто ими командовал, понимал, что мы будем уходить через кухню - другого выхода тут не нашлось. Однако то, что произошло в следующие несколько секунд, показало, что они ошиблись. Три автомата - это тоже сила. Особенно когда автоматчикам терять нечего. Из пустого проема навстречу им полетели пули.
Первую волну нападавших мы скосили тремя автоматами. Кто вбежал в зал тот там и остался, кто не успел - залег в коридоре. Кричали раненые, стараясь отползти в сторону и спрятаться. Мы не обращали на них внимания. Не до милосердия - здоровых среди нападавших все еще оставалось больше чем раненых, да и нас жалеть никто не собирался.
– Что с дверью?
– проорал я. Секунды летели как велосипедист на спуске и график, что я держал в голове, уже трещал по швам.
– Не могу открыть...
Я оглянулся. Босой Череп, как мотылек о стекло, бился о дверь с настойчивостью, переходящей в отчаяние, но та продолжала стоять несокрушимо, словно египетская пирамида. Стараясь не подставиться под шальную пулю, я швырнул в зал гранату. Грохот... Волна горячего воздуха ударилась в стену и разлетелась по коридору.
– Жадный смени. Супонька со мной.
Супонька откатился в сторону.
На карачках мы подобрались к злополучной двери. Я коснулся её пальцами, уже готовый понять, что это не просто дверь, а огромная неприятность. Дверь только походила дверь. Крепкие дубовые плахи, темные от времени, внушительно тянулись вверх, скрепленные кованными металлическими полосами. Я ударил кулаком, и по боли, отдавшейся в руку, понял, что доски - это все лишь декорация, а за ними наверняка стоит броневой лист. Президент знал, куда ехать... Стрелять в такую себе дороже - броню не пробьешь, а рикошетами могло приложить кого-то из своих. Если что и могло сдвинуть дверь с места- так это граната, но взрывать ее в тесном коридоре было равносильно самоубийству. Ситуация...
На всякий случай я навалился на неё, но та даже не скрипнула.
Над реальностью.
– И что теперь? Твоя победа?
– Выходит, что так...
– Я так понимаю, ты этому не рад?
– А чего радоваться-то?
– Ладно. Есть у меня идейка. Супонька не Супермен, конечно, но что-то суперское в нем точно есть.
Реальность.
Енм Приор. Марсианская Красная Армия.
– Подвинься, командир...
– раздалось снизу.
Я посмотрел туда. Супонька разлегся перед преградой и принялся закатывать штанину. Я не успел удивиться, как он обнажил протез. Через несколько секунд я понял, что хотя металл и пластик не всегда могут сравняться с настоящей, живой ногой, но иногда кое в чем могут её и превосходить. Покрутив гайки, одноногий террорист включил мотор гидросистемы. Заглушая грохот выстрелов, мотор заурчал, поднимая давление. Нога напряглась, и Супоньку стало вдавливать в стену. Мотор уверенно гудел, наполняя тело мощной дрожью. К усилию мотора он несколько секунд добавлял и силу мышц, но вскоре в этом уже не было необходимости. Боль закрутила ногу, судорогой исказив лицо. Что-то трещало вокруг нас: то ли дверь, то ли кости - металлический штырь выходивший из ноги Супоньки выгибал дверь. Теряя сознание от боли, он закричал. Сообразив, что надо делать я всем телом навалился на доски...
Получилось!!! Дверная коробка не выдержала, дверь подалась и с хрустом выскочила из проема. Я покатился внутрь. Против ожидания оттуда не стреляли. Выглянул из окна. Ну, хоть тут повезло. За занавеской простирался пустой задний двор - стояли мусорные контейнеры, чья-то машина, пристройка с надписью на стене "Осторожно газ", и куча деревянных ящиков.
– Все чисто!
– бросил я.
– Жадный! Череп! Уходим.
Супонька кивнул. Тяжело дыша, он дрожащими руками приводил протез в порядок. Зловещего вида штырь бесшумно уходил куда-то вглубь ноги, словно клинок в ножны. Вытерев потные ладони об одежду, одноногий любовно похлопал по блестящему железу, словно не протез это был, а любимая собака.
– Вот так вот!
В коридоре бабахнуло. В кухню внесло тучу пыли. Через секунду оттуда появились Жадный и Босой Череп и, подхватив товарища под руки, потащили в кухню.
Через раскрытое окно мы вылезли во двор перед "Корчмой", но время уже ушло - вместе с нами во дворе появился грузовик. Мгновением спустя двор заполнил грохот солдатских сапог. Присев за каким-то вонючим ящиком я смотрел, как нужный нам люк белеет меткой в 20 шагах. Совсем рядом, но пройти это расстояние нам придется под огнем самое малое двадцати автоматов. На наше счастье нас пока загораживали кусты. Только это счастье обещало быть не долгим - кусты, к сожалению, были не пуленепроницаемыми.
– Через десять секунд взрыв, - напомнил Череп об оставленной мине.
– Дымовую шашку. Быстро!
Новая машина и новые солдатики. Они сыпались из кузова, вытягиваясь цепью, перегораживавшей двор.
– Гранатой в люк. В самую середину. Понял?
– Босой Череп кивнул.
– Я первый, вы разом за мной.
Сработали как надо. Моя граната улетела в хранилище газовых баллонов, и когда там грохнуло, двор уже заволакивали клубы дыма от дымовой шашки.
В этот момент грохнуло и в доме. Что-то там загорелось, из окон повалил густой рыжий дым. Мешаясь с дымом от загоревшегося ресторана, дым от шашки потянулся над площадью, закрывая нас от цепочки солдат.