История жизни герцогини Амальти
Шрифт:
Тамара продолжала сидеть на земле, ощущая себя слабой не столько физически, сколько сломленной догадками. Она вспомнила суету на даче, писклявую баронессу в голове и бабушку, которая долго мялась, пытаясь донести о какой-то наследственной болезни в её роду.
«Как всё быстро развилось, - горько подумала Тома, - раз и в дурке. Теперь вся семья будет работать ей на лечение».
– Миледи, ну что же вы на земле! – всплеснула руками женщина, ищущая по кустам собачку.
Тамара повернулась посмотреть на животное, которое по-видимому находилось прямо рядом с ней, но никого не увидела.
–
Женщина подошла к Тамаре, наклонилась, подхватила её под мышки и поставила на ноги. Девушка замерла, не зная, как реагировать на «женщину в мешке». Тётка начала отряхивать с платья девушки прилипшую грязь, и приговаривать.
– Ничего, ничего, может ещё всё образуется. На вид он приятственный, не злой. Голодом морить не будет. Купит вам игрушек каких пожелаете, будете учиться музыке, петь, танцевать. Ещё посмеётесь над своими страхами, моя леди.
Тома послушно поворачивалась, давая женщине позаботиться о ней.
После, они не торопясь пошли к дому. И вот тут, на ровной дорожке, стало заметно, что Тома маленькая и худенькая. Она подняла руку к глазам, потом, боясь о чём-либо думать заранее, другую. Остановилась. Приподняла свой плохо выбеленный балахон и с удивлением увидела, в разношенных тканных туфельках, детские тощие мослы. По-новому пригляделась к спутнице, отмечая самодельность одежды, такую же разношенную, даже разваливающуюся обувь, заметное отсутствие поддерживающего грудь белья и неприятный запах тела.
Тамара звёзд с неба не хватала, но и глупой не была. Пока женщина подталкивала, остановившуюся миледи идти дальше, Тома собирала в голове информацию и рассматривала всё с новой точки зрения. Выводы напрашивались такие.
«Либо она в коме и ей всё кажется, либо она «попала». А бабушка её говорила не о болезни, а о некоторых способностях, которые были присущи предкам, но видимо женщины её рода их опасались и прятались от них, как страусы».
А нетерпеливая Тома сама дала согласие на непонятно что. Хотя почему же непонятно, вот она тут стоит, маленькая миледи. А паршивка, наверняка валяется на дачном участке в роскошном Томином теле.
Тамару проводили к дому. Каменное двухэтажное строение, с крошечными окнами смотрелось тюрьмой. На пороге стояла тоненькая женщина с огромным, сложно закрученным тюрбаном на голове. Смотрела она на подошедших укоризненно и печально.
– Вы опять убегали и испортили платье, – сухо проговорила она, – останетесь без ужина. Я устала повторять, что всё делается для вашего блага.
Тамара подняв голову слушала и разглядывала вышедшую им на встречу «мадам». Огромная голова на тоненькой шейке была уродлива. Да, конечно, это всё дурацкий головной убор, но не сразу же глазом отделишь тело от накрученной ткани. Унылое создание с красивыми глазами, отчитало девушку и ждало ответа. Сзади за ткань на талии потянули вниз. До Томы дошло, надо сделать книксен или что-либо подобное. Она и сделала. Очень даже изящно. Три года бальных танцев, пока не вытянулась выше партнёра, оставили ей некоторые умения, хорошую осанку и обиду на всех мелких, вертлявых мужчин.
Дама с тюрбаном отошла в сторону, «женщина в мешке» подхватилась, засуетилась и подталкивая Тому проскользнула с ней в дом. Темнота, мрачность и холод встретили попаданку. Она поёжилась, попробовала остановиться и дать глазам привыкнуть к темноте, но её продолжали подталкивать к лестнице и пришлось подчиниться.
Сопровождающая Тамару женщина заметив, что её подопечная дрожит, накинула ей на плечи тяжелую, не первой свежести, шкуру. Позже, согревшись, девушка разглядела на своих плечах хорошо поношенный тулуп.
– Мари! Мари! Иди сюда, – послышался визгливый голос с глубин второго этажа и «женщина в мешке» заторопилась на зов.
«Значит ты у нас Мари. Внизу была маман баронессы. Я Шантрэ. А это отчий дом.»
Тамара попыталась думать, рассуждать, составлять план дальнейших действий, но не получалось. Она находилась в состоянии шокированного наблюдателя.
«Всё вижу, но как будто не со мной.»
Когда-то, она раскрыв свои большие глазищи, с восторгом и ужасом смотрела на смелых девочек, приехавших из других городов, поступать в их университет. Она бы не рискнула!!! Никогда никуда не ввязывалась, не рисковала, не скандалила, не участвовала, не привлекалась. Учеба – дом – выставки, театр, музей, кино и изредка вечер в клубе, но не до глубокой ночи. Студенческая жизнь в педагогическом институте не существовала. У них в группе был один мальчик и тот африканец, едва говорящий по-русски. Двадцать один год, почти двадцать два, у некоторых девочек уже был свой карапуз, муж. Тома пыталась «погулять», но как-то неуспешно, всё больше жила в ожидании чего-то. Дождалась.
«Что же ей делать? Рассказать всё? Родителям баронессы? Пусть они вернут её обратно! А вдруг они порадуются, что их дочь в безопасности, а меня, чужую девку, им не жалко отдавать будет. Отдавать? Да нет, скорее продавать».
Тома вынуждена была признать, что маленькая соплюшка оказалась деятельнее, хватче, сообразительнее и настойчивее, чем более взрослая, образованная Тома.
Забравшись на кровать с ногами и сжавшись в комочек, Тамара изучала нащупанный в складках платья листочек бумаги с записью ритуала по единовременному перемещению душ из разных миров.
«Один раз в жизни, два существа обладающими хотя бы зачатками магии, по добровольному согласию могут обменяться своими сущностями. Инициатор отдаёт львиную долю своей магии за обмен».
Коротко, ясно, и безнадёжно. Мелкая Шантрэ искала выход и нашла. В без магическом мире отыскала услышавшую её Тому. Сложно представить скольких сил стоило это ребенку. Да ещё заплатила за переход своим даром. Что же за жуткий монстр у неё в женихах?
Дальше, собравшись с мыслями, Тома стала задаваться вопросами и искать ответы. Знание языка, умение говорить на нём, чтение, письмо, с этим она разобралась. Умеет и ладно. Нужна информация о семье, о женихе и искать повод, который поможет ей в изучении мира, в который она попала.