История
Шрифт:
Тисовая улица выглядела как раз так, как и положено выглядеть улице респектабельного пригорода в утренний субботний час. Все портьеры на окнах были задёрнуты, через которые не видно было ни одного живого существа — ни прохожего, ни даже кошки. Скоро он уже покинет этот «не очень» гостеприимный дом. Когда Гарри спустился на кухню, все трое Дурслей уже сидели за столом, и даже не подняли на него взгляд. Дядя Вернон загородил свою широкую багровую физиономию утренним выпуском «Дейли Ньюз», а тётя Петунья сосредоточенно резала грейпфрут на четыре части, спрятав лошадиные зубы за поджатыми губами.
Дадли выглядел рассерженным и угрюмым, даже казалось, ещё больше раздулся.
— Это тебе, Дадличка, милый мой.
В ответ он только злобно посмотрел на неё. В его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принёс домой годовой табель успеваемости.
Как всегда, дядя Вернон и тётя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тётя утверждала, что Дадли — очень одарённый мальчик, но требует особого подхода; дядя держался другой позиции — ему не нужен сын «неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались и обвинений в хулиганстве, записанных в табеле.
— Он, разумеется, шумный мальчик, но и мухи не обидит! — восклицала тётя Петунья со слезой в голосе.
Однако, в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тётя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тётя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тёти Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на её сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: безо всякого сомнения, Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы касаток-убийц.
И вот, после многих скандалов, где в ход шли такие веские аргументы, что от них дрожал пол в спальне у Гарри, и потоков слёз, пролитых тётей Петуньей, был объявлен новый режим. Диетическая программа, присланная медсестрой школы «Воннингс», была прикреплена к холодильнику, из которого убрали всё, что обожал Дадли: газировку и пирожные, шоколадки и бургеры, чипсы и булочки. И вместо этого наполнили овощами, фруктами и зеленью — «кроличьей едой», как выразился дядя Вернон. Дабы умилостивить Дадли, тётя Петунья настояла, чтобы и вся семья села на ту же диету. Поэтому Гарри тоже получил свою четвертинку грейпфрута. Она была намного меньше, чем у Дадли. Тётя Петунья явно считала, что лучший путь поддержать моральный дух Дадли — это уверить его в том, что еды у него, во всяком случае, больше, чем у Гарри.
Но тёте Петунье было невдомёк, что спрятано под поднимающейся половицей в комнате наверху; у неё и мысли не возникало, что Гарри вовсе не собирается следовать диете. Сообразив, что ему грозит всё лето просидеть на одном грейпфруте, он сразу послал к друзьям Буклю с сигналом SOS. И те, к их чести, не пожалели усилий. Из дома Гермионы сова вернулась с большущей коробкой печенья без сахара, так как родители подруги были стоматологами. Хагрид, хогвартский лесничий, не пожалел целого мешка твердокаменных кексов собственного приготовления. Если честно, то к ним Гарри не притронулся — слишком велик был его опыт в поглощении стряпни Хагрида, а его зубы были ему дороги. Миссис Уизли прислала их семейную сову, Стрелку, с чудовищных размеров тортом и пачкой пастилы. Бедняга была уже в преклонном возрасте и целых пять дней приходила в себя после такого путешествия. А на день рождения, который для Дурслей просто не существовал, Гарри получил сразу четыре великолепных торта — от Рона, Гермионы,
Неодобрительно хмыкнув, дядя Вернон отложил газету и хмуро уставился на собственную четвертинку грейпфрута.
— И что это? — проворчал он.
Тётя Петунья строго взглянула на него, кивком указав на Дадли, который уже прикончил свою часть и мрачно смотрел в тарелку Гарри своими поросячьими глазками. Дядя Вернон, обречённо вздохнув, взъерошил густые усы и взялся за ложку.
Раздался звонок, и дядя Вернон, поднявшись с кресла, вышел в прихожую. С быстротой молнии, пока мать была занята чайником, Дадли стащил остаток отцовского грейпфрута. Гарри подумал, что он аппарировал к себе фрукт, хотя такое невозможно.
Из прихожей донеслись звуки разговора, чей-то смех, и затем отрывистый ответ дяди Вернона. Парадная дверь захлопнулась, и послышался треск разрываемой бумаги. Тётя Петунья поставила на стол заварной чайник и недоуменно оглянулась: где это дядя Вернон? Минуту спустя он вернулся, красный от злости.
— Ты! — рявкнул он на Гарри. — В гостиную, живо!
Сбитый с толку, и ломая голову над тем, в каких грехах его обвиняют на этот раз, Гарри встал и вслед за дядей Верноном пошёл в соседнюю комнату.
— Итак, — Дядя Вернон со стуком закрыл за ними дверь, твёрдым шагом дошёл до камина и повернулся к Гарри с таким видом, словно собирался объявить ему, что он арестован. — Итак.
Гарри так и подмывало спросить: «Итак, что?» — но он счёл разумным не подвергать характер дяди Вернона такому испытанию с утра пораньше, учитывая то, что его нрав и без того ожесточён голодным пайком. Поэтому Гарри решил принять вид вежливой озадаченности.
— Это только что принесли, — сказал дядя Вернон и угрожающе помахал перед Гарри исписанным листком сиреневой бумаги. — Письмо. Насчёт тебя.
Гарри растерялся ещё больше. Кто мог написать о нём дяде Вернону? Да ещё прислать письмо по обычной почте?
Комментарий к
Как то так так.
Мне кажется, что получилось неплохо, но я всегда открыт для конструктивных предложений.
ПС: Отбечено
И да: комментарии мне очень сильно помогают =)
========== Глава3 ==========
К двенадцати часам следующего дня, все школьные принадлежности Гарри уже были уложены в чемодан, в том числе и наиболее ценное имущество: мантия-невидимка, которую он унаследовал от отца; метла «Молния» — подарок Сириуса, и волшебная Карта Хогвартса, которую в прошлом году ему вручили Фред и Джордж Уизли. Гарри освободил от запасов еды тайник под кроватью, дважды перепроверил каждую щёлку и закуток в спальне — вдруг оставил где-то перо или учебник. В завершении всего, снял со стены календарь, на котором старательно зачёркивал дни, оставшиеся до возвращения в Хогвартс.
Тем временем атмосфера в доме номер четыре по Тисовой улице накалилась до предела. Неминуемый визит в их жилище целой компании волшебников поверг Дурслей в крайнюю нервозность. Узнав, что Уизли прибудут завтра к пяти часам, дядя Вернон не на шутку встревожился.
— Надеюсь ты сказал этим людям, чтобы они оделись подобающим образом, — проворчал он. — Видел я, в какой хлам вы там рядитесь. Нет чтобы носить нормальную одежду, как подобает порядочным людям.
<