Истреби в себе змею
Шрифт:
– Что-то непонятно?
– Сэр… - пролепетал командир крейсера.
– Сэр… Но ведь это же…
– Выполняйте приказ, капитан, - сухо бросил гремлин.
– Решение принято. Военная необходимость - другого выхода нет. Хаос зашёл слишком далеко - по-другому уже нельзя.
"Как же так?
– растерянно думал капитан.
– Двести сорок городов во всех частях света, бессистемно, и города не только потенциальных противников, но даже… Зачем?! Это же просто бессмысленное уничтожение - какая военная необходимость?! А что будет потом, когда подвергшиеся удару в ответ запустят
– Выполняйте приказ, - повторил чёрный индиго.
"Франклин" уже замедлял свой стремительный бег, одновременно подвсплывая на глубину пуска ракет - с пятисот метров их не выпустишь.
– Я не буду выполнять этот приказ, - решительно сказал капитан, словно бросаясь вниз головой с крутого обрыва.
– Хватит с нас безумия! Кто вы такой, дьявол меня побери?
– почти заорал он, уставившись в бездонные глаза человека в чёрном.
Тот не ответил, и тут в голове командира атомного подводного ракетоносца словно взорвалась ледяная бомба.
– Выполняйте, - в третий раз сказал Энней.
– Есть, сэр, - безжизненным голосом ответил капитан.
– Ракетный пост! Ввод данных головным частям всех ракет.
Операторы уже не рассуждали, да и времени разбираться у них не было. В компьютеры хлынул поток обновляемых данных, трансформированных в электрические импульсы…
– Стартовая глубина, командир.
– Принято.
– Восьмой… десятый… надцатый… дцатый… двадцать второй… ввод завершён.
– Принято.
– Ракетный - центральному: все ракеты к старту готовы.
– Принято.
Менялись цифры на дисплее электронных часов, отсчитывая последние минуты мира на планете…
"Какое разрушение… - думал гремлин.
– Гнев божий, а я его посланник… Через три минуты начинаем отсчёт". Он покосился на смертельно бледного командира, застывшего в своём кресле, - этот человек сделал то, что нужно было сделать…
И тут вдруг Энней почувствовал, что свободное течение его мыслей замедляется, как вода, схваченная морозом. "Что это?
– успел подумать чёрный индиго.
– Ментальный удар? Такой силы? Кто? Как? Почему…". А потом в его сознании воцарилось пустота - ледяная вселенская пустота…
Он уже не реагировал, когда капитан, подчиняясь чьей-то могучей воле, отдал приказ переложить горизонтальные рули на погружение и дать самый полный. И этот приказ был выполнен - быстро и чётко. Его продолжали выполнять даже тогда, когда этот приказ стал самоубийственным - все люди на борту "Бенджамина Франклина" уже не рассуждали.
Субмарина шла на глубину под углом в тридцать градусов, словно самолёт в пологом пикировании. Но никто даже не обратил внимания, что стрелки глубиномеров подбежали к зловещей красной черте, а затем перепрыгнули её и упёрлись в ограничители. И никто не дрогнул, когда корпус подводной лодки хрустнул под чудовищным давлением воды, словно орех под каблуком, и в лопнувшие отсеки почти мгновенно вдавилась тугая водяная масса…
Мёртвый корабль с мёртвым экипажем уходил на дно, а на поверхности моря кружили дельфины - сотни и сотни дельфинов.
В это же время у южной границы хайерлинг второго ранга Джефферсон, проводив глазами разворачивающийся в раскалённом небе четвёртый инверсионный след, сдержанно доложил в коммуникатор:
– Ракеты вышли, мой генерал. Интервал - тридцать секунд.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЗМЕИНЫЙ ЯД
…При каждом шаге под ногами похрустывало - поверхность песка покрывала тонкая плёнка стекловидного расплава, ломавшаяся под подошвами. Дыхание Адского Пламени опалило землю, слизнув всю зелень от берега реки и до входа в пещеры и оставив только чёрную выжженную твердь.
Диего хотел было спуститься к самой воде, но передумал. Назад придётся идти вверх по склону, а долго находиться здесь, где каждый метр пропитался Проклятьем, не стоило. Хорошо ещё, что ветер снёс радиоактивное облако на восток - основная грязь выпала там, над джунглями. Надо возвращаться - Рохо и так уже увидел всё, и к тому же ему надоело слушать этот отвратительный хруст.
Оба берега реки были пусты и мертвы - огненная волна выгладила их раскалённым утюгом. И дома на том берегу - его дома - не было. Диего уже знал об этом - видел ещё там, в Катакомбах, однако хотел увидеть воочью. Зрелище умершего берега вызвало в груди Рохо тупую боль - слишком похожим было оно на ту картину, которая вставала перед ним в его давних снах, в снах из будущего: вместо изящных многоэтажных белых зданий Пуэбло-дель-Рио торчали чёрные скелеты, затянутые погребальной пеленой сизого дыма. Боль стала острей, когда Диего понял: перед ним лежат Развалины - те самые Развалины, которые станут обиталищем змей-кровососов и призраков…
Мысли текли медленно, словно капли густеющей крови. "Неужели всё предрешено?
– думал Рохо.
– Неужели мы не в силах ничего изменить, и эта Реальность тоже обречена?".
Первой приближение Зла почувствовала Мэй - ощущение было почти таким же, как тогда, той памятной ночью в Приюте-семнадцать. И девочка вскочила и закричала, чувствуя на себе взгляды десятков пар недоумевающих и даже неодобрительных - прерывать речь Матери-Ведуньи!
– глаз.
– Мать Эухенья! Это… Это… Это надо остановить!!!
А секунду спустя и сама Миктекасиуатль увидела.
…Четыре смертоносные змейки быстро скатывались вниз, бока их поблескивали металлом. Змейки торопились, очень торопились, нацеливаясь своими острыми головами прямо на вход в Катакомбы - змеек послали именно сюда. И убийственные твари скользили одна за другой, спеша выполнить приказ, - такими предстали перед внутренним колдовским взглядом ведьмы выпущенные с севера ракеты…
– Мудрая!
– в голосе Мэй плескалось отчаянье.
– Их надо остановить, но у меня… У меня может не получиться! Помоги!