Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне
Шрифт:
Им оставалось подъёма ещё пару минут, когда Маленет вскрикнула в тревоге и остановилась.
— Шевелись, эльф! — рыкнул на неё Готрек, однако увидев, что с ней произошло, тоже остановился.
— Что ты делаешь? — требовательно спросил он.
— Делаю? Я ничего не делаю! — выкрикнула она, гладя на свои руки. Её кожа и в естественном состоянии была бледной, однако же сейчас она была преобразована, превращена в то же вещество, похожее на кость, из которого были сделаны стены. Даже её одежда превратилась в тот же материал. — С тобой случилось то же! — воскликнула она,
Готрек оглядел себя и издал раздражённый рык. Его крепкое мускулистое тело, покрытое татуировками, теперь напоминало пыльный алебастр, равно как и наплечник, единственный его намёк на доспех. Он перевёл взгляд на свою ладонь, кривясь от происходящих с его телом изменений.
— Не двигайтесь! — окликнул их Трахос.
— Не двигайся? Что значит, не двигайся? Нам надо попасть туда, — Готрек развернулся, собираясь продолжить подъём.
— Помни, что сказала жрица, — напомнил Трахос. — В этом состоянии ты хрупок. Будь осторожнее.
Готрек остановился и оглянулся.
— А что насчёт тебя?
Доспех грозорождённого был таким же белым, как и всё остальное. Он покачал головой, глядя на свои руки.
— Ха! — рассмеялась Маленет. — Не такой уж и вечный. Сам будь осторожен!
Фигуры над головой внезапно все устремились к одной стороне платформы и коконы в том направлении засветились ярче.
— А, чтоб вас, — буркнул Готрек и продолжил подъём, но теперь идя куда более неспешно, чем прежде.
Последний пролёт ступеней, выводящий на платформу, раскрылся подобно вееру. Готрек, Трахос и Маленет вышли на неё вместе, одновременно ступив на гладкий, будто припорошенный пол, прикрывая глаза от света и крепко сжав оружие. Маленет пришла в голову мысль, что они двигаются как старые товарищи по оружию, ступая бок о бок, безоговорочно доверяя друг другу. Только она подумала об этом, как тут же отодвинулась подальше, раздражённо бурча себе под нос.
Когда её глаза привыкли к свету, она увидела, что её кожа вновь приобрела свой привычный вид. Как и остальные. Преобразование, охватившее их на лестнице, сошло на нет, как только они ступили на платформу.
На ней собралась дюжина людей. Слева от них стоял лорд Аурун, окружённый шестёркой рыцарей Могильной стражи. Выглядел он так, словно вот-вот будет коронован — голова поднята, плечи расправлены, а глаза лучатся гордостью.
В центре платформы расположились верховная жрица Лхосия, трое других жрецов и возвышавшийся над ними князь Волант. Жрецы сформировали кружок вокруг князя, подняв вверх руки со сложенными ладонями, сам Волант стоял между ними на коленях. Зрелище была такое, будто он держал в руках готовую вот-вот взорваться звезду. Тысячи белых мотыльков трепетали вокруг его рук, образовав колышущийся клубок сверкающих крыльев.
Готрек открыл рот, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, зазвучал голос князя Воланта, вырвавшись из света. Его слова были хриплыми от боли, но всё ещё полными уверенности и гордости.
— Во смерти, мы воспаряем, избавленные от жизни и преданные земле. Из могил свирепоруких
Маленет захотела объявить об их приходе, но воздух был таким густым от творившегося волшебства, что она не посмела заговорить, опасаясь одним неосторожным словом вызвать какое-нибудь катастрофическое преобразование.
Лхосия повторила призыв Воланта, а затем вновь заговорил Рассветный князь. Теперь его голос стал более звучным и низким, эхом отдаваясь в тенях
— Во смерти, мы воспаряем, избавленные от жизни и преданные земле. Из могил свирепоруких пращуров, иссечённых и обугленных, онемевших и могучих, мы приносим сокровища. Мы приносим подарки. Мы приносим подношения в самую глубокую тьму.
На этот раз за словами последовал драматический эффект. Коконы в стенах запульсировали, а затем потемнели. На верхних ступеньках стояла пара небольших жаровен, и если бы не их свет, то вся платформа погрузилась бы во тьму.
— Это не те слова, — заговорила Лхосия, разрывая круг и отступая от князя. — Что ты делаешь?
Когда Лхосия ослабила хватку, некоторые мотыльки освободились, разлетевшись по платформе или поднявшись к самому шпилю.
Волант с мрачным лицом посмотрел вверх, сквозь облака кружащихся насекомых.
Тридцать первая глава. Камень Савана
На князе не было шлема, так что, когда он повернулся к Готреку, все смогли увидеть лёгкую улыбку на его лице.
— Ты сделал это, — заговорил он, проигнорировав сбитых с толку, ошеломлённо смотревших на него жрецов, и подошёл к Готреку. — Я надеялся, что ты это сделаешь, хотя шансы и были невелики. Ты уникальное создание, Готрек Гурниссон. Редкая находка.
Лхосия рассматривала потемневшие коконы на стенах, с каждым мгновением выглядя всё более и более возмущённой.
— Что вы делаете, Рассветный князь? Почему вы изменили обряд?
— Ты надеялся, что я это сделаю? — спросил Готрек. — О чём ты вообще?
Волант смотрел на дуардина пустыми безжизненными глазами. Выглядел он так, словно был одурманен.
— Ты смотришь на богов с презрением, которого они заслуживают, — он обвёл рукой всех присутствующих на платформе. — Когда ты сказал, что пришёл, чтобы обрушить свою ярость на Нагаша, это заставило моё сердце петь, Готрек. Мы с тобой похожи, и ты проделал огромную работу, приведя сюда эти души, — он указал на маленький клочок тьмы, висящий среди коконов. — Я бы никогда не справился с этим без тебя.
Лхосия и другие жрецы удивлённо уставились на князя, когда тот продолжил.
— Это подношение гарантирует будущее эребидов.
Готрек покачал головой.
— Подношение?
Волант печально посмотрел на Лхосию.
— Все эти века мы скрывали наших предков. Но теперь мы уничтожены. Повелитель нежити обрёл силу, что превосходит всё, что он когда-либо имел ранее. Мы больше не можем цепляться за наши молитвы и надеяться, что прилив просто обойдёт нас стороной.
— Что ты наделал? — тихо спросила Лхосия.