Истребитель поганцев
Шрифт:
Гроты вокруг были так сильно заняты спасением собственных шкур и падением в пропасть к неминуемой смерти, что даже и не думали как-то мешать им. И Маленет с колдуном без каких-либо проблем добрались до нужной груды тел.
– Где же он? – выругалась Маленет, разглядывая трупы. – Вроде тут был.
– Ты! – вскрикнул Скрагклык.
Он лежал в нескольких шагах, придавленный упавшей балкой. Увидев Маленет, он неистово забрыкался, пытаясь дотянуться до валявшегося в какой-то пяди от его пальцев копья. Маленет улыбнулась, обнаружив свои ножи на поясе Смердоглаза.
–
Церура отступил назад, явно шокированный яростью во взгляде Истребителя.
– Зачем ты пришла в эту крепость? – прорычал Готрек, сурово уставившись на Маленет, при этом он выглядел так, будто его беспрестанно било молнией, заставляя вздрагивать и подёргиваться в конвульсиях. Истребитель ткнул пальцем в Скрагклыка. – Какие у тебя дела с этим гадом?
– Он опозорил меня перед Кхаином. И заплатит за это. Его ждут годы агонии и страданий. И, прежде чем его тело не выдержит, он познает…
Готрек отрубил Скрагклыку голову, и та, подскакивая, покатилась в толпу. Маленет в шоке уставилась на труп.
– Кровь Кхаинова, – произнесла она дрожащим от ярости голосом, направив на Готрека нож. – Ты что наделал-то?
Готрек взялся за свою секиру двумя руками и встал в боевую стойку.
– Ты клятвопреступница, девка. Ты врала мне. Всё время, пока мы были в Барак-Урбазе.
Маленет взвыла и замахнулась своими ножами, готовясь прыгнуть на него. Готрек поднял топор. Церура одной рукой схватил руку Маленет, а другой — Готрека и позволил Вратам Местечка заполнить свой разум. Он шептал молитву, когда мир вокруг исчез.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Маленет смотрела на мир сквозь багровую пелену. Местечко исчезло, сменившись железными равнинами Хлама-Разлива. Готрек тоже был здесь. Он стоял к ней спиной, глядя куда-то вдаль, но его массивный мускулистый силуэт было не спутать ни с чем. Но почему всё было цвета крови? Она даже чувствовала её вкус у себя во рту и ощущала, как та давит ей на барабанные перепонки. Маленет попросту тонула в ней.
– Две души? – произнёс приглушённый голос.
«Церура, – подумала она, а его голос вызвал из памяти всё, что случилось на Жирноболоте. – Я тону. Что ты наделал?»
«Интересно, – произнесла её госпожа. – Похоже ты присоединилась ко мне в моём собственном аду».
Ужас охватил Маленет, когда она поняла, что это действительно было так. Она глядела на мир изнутри флакона с кровью. Она оказалась заточена внутри амулета.
«Церура! Что ты натворил?»
«О, какая ирония. Угодить в тюрьму собственного приготовления, – Маленет ощутила, как разум её госпожи прижимается к её разуму, заключая её в непристойно интимные объятия. – Ох,
Церура прошептал какие-то слова, и свет снова хлынул в глаза Маленет, а воздух ворвался в её лёгкие. Она закашлялась и расплевалась, пытаясь избавиться от крови, но никакой крови у неё во рту не оказалось. Маленет села, обнаружив прямо перед собой вытянутую и скорбную физиономию Церуры.
– Что это за амулет у тебя? Там внутри есть дух, – нахмурился он.
Она сердито глянула на него и попыталась встать, однако от такого движения острая боль пронзила её бок, и она упала бы на землю, если бы Церура не подхватил её. После чего аккуратно уложил её обратно на тёплый металл.
– Ты спасла его, – произнёс он, кивнув на Истребителя. – Отдав ему последнее зёрнышко, ты его спасла.
Маленет сплюнула, чем вызвала новый приступ боли, и раздражённо посмотрела на Церуру.
– Никогда не напоминай мне об этом.
На лице колдуна отразилось замешательство, но гнев в её взгляде остановил его вопрос, и он сменил тему.
– Одно из твоих ранений серьёзное. Лучшее, что я смог сделать, это извлечь наконечник стрелы и прижечь рану. Несколько мышц у тебя в животе разорваны. И если они не срастутся правильно, ты до конца своих дней будешь кособочить, как старуха.
– Я дочь Кхаина! Мы не кособочим.
– Значит ты должна отдыхать. Несколько недель. И даже в этом случае мышцы могут срастись неправильно, но по-другому просто нельзя.
– Отдыхать? – эта мысль показалась Маленет такой же противной, как и кособокость. Она аккуратно откинулась назад и уставилась на облака в небе. – Свет выглядит по-другому.
– Кризис миновал. Зловещая Луна убывает.
– А что с боровом?
– Каким боровом?
– С Истребителем. Наверняка уже пьянствует, пытаясь забыть своё собственное имя.
– Трезв как стёклышко, – сказал Готрек, опускаясь рядом с ней на землю.
Церура отошёл в сторону, чтобы они могли поговорить.
Свет из груди Готрека пропал, и сам он выглядел хмурым. Приступ, в котором он разрушал Жирноболото, прошёл. Истребитель казался старым и уставшим. Он постучал пальцем по руне. Кожа вокруг неё потемнела от синяков и ожогов, и Маленет подумалось, не бил ли он по ней снова.
– Она крепко держит меня, Ведьмин Клинок. Мне никак от неё не уйти. Она сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивался.
– А я думала, что ты хотел её вытащить?
– Это было бы трусостью. Теперь я это понял, – он смотрел на неё невидящим взглядом. – Если я хочу жить с честью, быть достойным своим предков, я должен сохранить её. И найти способ использовать.
Маленет в замешательстве покачала головой.
– Я должен, – сказал он. – Любой другой выбор будет просто бегством. Я должен принять её. Принять и покорить. Трахос страшился того, чем становится, но всё равно продолжал сражаться. И в конце дрался с честью. Потому что всё ещё помнил, что значит поступать правильно.