Истребитель (Пока не закончен)
Шрифт:
– Ладно, понял.
– Летчик повертел головой в поисках указателя.
– В предписании написано строение 2-4 , помещение номер сорок. Где это?
– Ничего сложного. Идем влево.- Облегченно ответил Кранке, обрадованный тем, что не пришлось устраивать бесплодную болтовню о прислуге.
– Нумерация идет слева на право. Ежели на штабном здании была отметка 2-1Ґ, то идти следует туда.
– Ничего не срастается.
– Паша и впрямь не пытался постичь чужую логику.
– Он лишь изумился тем отличиям от простоты, с которой рисовался быт разведчиков в довоенных
– Ага, попробуй учесть все эти мелочи. Спалиться пара пустяков.
Отыскав офицерское общежитие Павел получил у коменданта ключ и наконец оказался в небольшой комнате.
И что теперь?
– Задал он сам себе вопрос.
– Новая служба, новые отношения.
– Как разобраться во всем этом?
– Я так понимаю, ты советуешься?
– Голос Пауля прозвучал в голове с некоторой даже усталостью.
– Вижу, тебе крайне не хочется впускать мои знания.
– Пойми, я знаю, что это единственный выход. Стоит позволить твоей сущности проникнуть в мою память и все станет куда проще. Но ведь тогда я потеряю свою индивидуальность.
– Ага, как это у вас, русских. И рыбку съесть, и...
– Усмехнулся голос.
– Поверь, другого варианта нет. Симбиоз неизбежен.
– Кто?
– Павел озадаченно прислушался к себе.
– Сим ... чего?
– Соединение, иными словами.
– Пояснил немец.
– Да, ты можешь поменяться, и психология и мировоззрение, и предпочтения. Это реально, но ведь и я в свою очередь рискую стать другим. Не тем летчиком, и кавалером рыцарского креста, воспитанном на лозунге " Германия превыше всего", а непонятно кем, получеловеком. Ведь именно так вас, русских характеризует наша пропаганда.
Вы захватчики, оккупанты, враги.- Попытался добавить себе уверенности Паша.
– Я не имею права на сочувствие к фашистам.
Снова здорово.
– Совсем по-русски отреагировал собеседник.
– А мне, выходит? доставляет удовольствие получить порцию коммунистических лозунгов и призывов. А что касается вражды, тут ты прав. Мы противники. Но кто мог предположить этакое? Легче всего вынуть из кобуры "Вальтер" и прикончить своего врага одним выстрелом.
Бесплодную, граничащую с сумасшествием перепалку прервал посыльный.
– Ваша форма господин обер-лейтенант.- С порога доложил солдат, втаскивая в комнату тяжелый сверток.
– Спасибо, солдат.- Отозвался Пауль.
– Свободен.
Времени у нас достаточно, однако решать нужно.
– Или мы станем одним целым, и мои знания станут и твоими, или завтрашний день принесет нам куда больше сложностей, чем ты думаешь.
– Да, уж.- Согласился Говоров, задумчиво глядя на торчащий из свертка котелок окрашенной в защитный цвет каски, завернутой в тонкий лист пергамента.
Глава 13
Принять мимолетное решение, от которого зависит судьба, нетрудно. Частенько такие события проходят вполне обыденно для самого человека. Поди, отличи судьбоносный поступок от того, который станет одним из многих. А вот каково это, когда точно знаешь, что последствия могут стать вовсе непредсказуемыми.
– Павел
– Ну, что ж ты так себя рвешь?- Не выдержал вынужденный наблюдатель.
– Пауль, которому мучения его двойника были видны как на ладони, отвлекся от разглядывания убогой гравюры, повешенной комендантом для создания хоть минимального уюта в аскетично обставленной комнатке офицерского общежития.
– Прошу, не отвлекай.- Отозвался Паша.
– Не все так просто. Он уже принял решение.
– Что-ж, если суждено двойнику стать частью его существа, то какой смысл таиться.
Чего он так опасается? Возможно последствий непредсказуемого эксперимента? А что, разве это столь невероятно. Кто знает, чья сущность возьмет верх? А если вспомнить про полученные Пашей в свое время способности, то риск возрастал неимоверно. Своими, так сказать, руками отдать врагу этакий козырь? Шутка. В то же время он прекрасно понимал непрочность своего положения здесь. Пауль доходчиво все объяснил. Конечно, он ни словом не обмолвился о выводах, но умному достаточно. А ну как надоест двойнику прозябать на задворках сознания, сгорит Паша, как осенний лист. Вспыхнет, и сгорит.
– Ладно.
– Решительно хлопнул Говоров в подлокотники кресла.
– Быть по сему. Рискнем.
Он поднялся, стянул мешающий галстук, и опустился на кровать.
– Эх, может в последний раз...- Подумалось ему.
– Закрыл глаза и медленно, словно раскручивая туго сжатую пружину начал ослаблять контроль за сознанием. Круговорот возник где-то на окраине. Однако с каждой секундой вращение усиливалось, и вот уже все в голове у него все поплыло и перемешалось. Сознание, перестав отличать свои и чужие мысли плавно отключилось.
– Вот и все.- Успел подумать он, перед тем как уйти в забытье.
В уши лез назойливый, противный звон.
– Лежащий на кровати летчик попытался спрятать голову под подушку, но вовремя вспомнил о назначенном на утро визите к сотруднику службы безопасности.
Открыл глаза и осторожно, чтобы не уронить будильник, прижал пуговку звонка.
– Гутен Морген.- Протянул офицер, сладко потягиваясь.
– И замер.
– Всплыли в памяти вчерашние события.
– Выходит, эксперимент удался?
– Понял летчик. Провел сухими ладонями по лицу и сел на кровати. Прислушался к себе, и попытался сообразить, кто же он теперь.
– Хм. А вот такого варианта не ожидал.
– Произнес он вслух.
Странное дело, он не ощущал себя ни Павлом Говоровым ни Паулем Кранке. Нечто совершенно необъяснимое. Впрочем, если говорить о воспоминаниях, то они сохранились. Причем все. Он мог с легкостью рассказать о своей жизни в далеком Сибирском городе, комсомольских собраниях, учебе а авиаклубе, но в тоже время прекрасно помнил холодные комнаты Дюссельдорфского приюта для сирот погибших в первую мировую войну солдат. Драки с толстыми детьми бюргеров, которые дразнили приютских безродными побирушками, экскурсию в Зальцбург, на родину фюрера, авиашколу, первый полет на старенькой спарке.