Истребитель (Пока не закончен)
Шрифт:
– Много сидел?
– Поинтересовался от нечего делать летчик.
– Сидел, бежал, да на вокзал.- Отговорился шуточкой сосед. Помолчал.
– Да было дело, - уже серьезно отозвался он, поправляя фитилек. Нам не сидеть никак невозможно. Урка в тюрьме дома, на свободе в гостях.
– Не понимаю.
– Это как-то неправильно. Разве можно к тюрьме привыкнуть?
– Антон, не имевший дел с блатными, не мог постичь психологию вора.
– А мне выбор был?
– Жора подсел ближе.
– Я сам с двадцатого. Отца в тридцать
– Да ты контра...?- Не зло, скорее недоуменно, протянул Павел.
– Сам ты контра, а я социально близкий. Понял? Товарищ Сталин так и сказал. Уголовник это тот же пролетарий, только еще несознательный.
– Ой, брешешь.- Не поверил Говоров. Чтобы Он так сказал? Брешешь.
– Ну, ну. Вот если повезет, и тебя в ближайшем лесочке в распыл не выведут, а по трибуналу на четвертной пристроят, тогда и поймешь, кто такие уголовники.
– Парировал Жорик.
Содержательную беседу прервал ужин.
– Старшина приоткрыл дверь и поставил на пол два котелка с горячим.
– Лопайте. Да быстро, а то посуду сдавать нужно.- Поторопил он заключенных.
Павел брезгливо попробовал жидкий супчик. Вонючая капуста, несколько полусырых картофелин.
- Да уж. Не офицерская столовая.- Рассмеялся жулик, сноровисто работая ложкой. Ты давай, давай, не тяни, а то он, если не успеешь, утром вообще не даст.
Кое-как проглотив баланду, лейтенант, почесал затылок.
– Да как тут спать-то?
Жора прикурил от слабеющего огонька.
– А как есть, так и спи. Не до жиру.
Ночь прошла беспокойно. Только к утру удалось заснуть. А проснулся от громкого пения. Заполошно покрутил головой. В свете лучей утреннего солнца, бьющие сквозь щели досок, увидел, что сосед его, уже проснулся.
- ...Дорога дальняя, казенный дом.
– Самозабвенно выводил Жорик.
– Ты чего орешь?
– Изумился Павел
- Орешь это ты, а я исполняю...
– Отвлекся певец.
– Вставать пора, кончай ночевать. Сейчас перекусим, и по новой начнется. Он потянулся. И продолжил:
... Допрос окончился, прощай обновочки
Дан под копирочку, нам приговор.
Всего три подписи..., печать и корочки.
Теперь мальчишечка- навечно вор.
Хрипловатый голос, выводящий блатной мотивчик, звучал в грязном подвале как нельзя уместно.
– Не грусти, военный. Все пройдет.
– Жулик с замашками философа подмигнул сокамернику.- Ты главное за справедливость сильно не ори. Отобьют все внутри. Потом замаешься. Молчи, и слушай. Сами решат чего и сколько. И слова твои только тебе и навредят.
– Наставил бывалый арестант Говорова.
Однако до самого обеда никто за арестантами
– Не выдержал Жора, и замолотил в дверь, когда время подошло к вечеру.
Ответом стал тяжелый удар прикладом.
– Часовой, призывая к порядку, долбанул по доскам.
– Странно.
– Протянул Маленький, - думал, может, забыли про нас. Не помнят. Тогда что? Подождем. Он повесил на гвоздь пиджак, и, скинув короткие, смятые в гармошку, сапоги, улегся на доски.
"...Когда спишь, обедаешь.
– Сказал Д' Артаньян слуге.
– Пробормотал он, закрывая глаза.
И тут загремел ключ в замке. Дверь отворилась, и голос старшины скомандовал.
– Арестованный Говоров на выход.
Жорик подскочил с импровизированного ложа.
– Начальник, а пожрать.
– На том свете покормят.
– Усмехнулся выводной так, что у жигана мигом исчез весь гонор.
Присел у стены, и пробормотал, глядя, как собирается офицер.
– Ну не пуха тебе, браток. Если, что, наверху встретимся.- Хлопнул он по плечу уходящего. Не боись, это не долго...
Оставшись один, арестант вздохнул и вполголоса затянул какой-то мотив.
Глава 4
– Стоять, к стене.
– Рявкнул конвоир, введя арестованного в штаб. Навстречу им, сопровождаемый командиром полка, шагал настоящий генерал. Картина сама по себе необычная, а в захолустном, расположенном вдалеке от дивизии, а тем более, от округа и вовсе фантастическая.
Полы украшенной командармовскими звездами шинели разлетались от гигантских шагов необычного гостя, открывая взорам алые лампасы генеральских галифе.
Сердито глядя в одну точку, тот распекал подполковника.
– Я тебе что, мальчишка. Ждать. Ты понимаешь, я завтра должен быть у хозяина. Чья обязанность следить за воздухом. Командующего фронтом, едва не сбили. В собственном тылу, стыдоба. А теперь этот идиот мне говорит, что некого отправить в сопровождение. Вы что, сдурели?
– Генерал выговорился и закончил, неожиданно спокойным, и даже интеллигентным тоном. У вас полковник полчаса подготовить самолеты прикрытия, и обеспечить вылет. Все. По истечении срока, решать этот вопрос будет другой командир полка.
Не слушая оправданий командира о боевых вылетах личного состава, он миновал замершего по стойке смирно часового, но остановился, и повернул голову к арестованному.
– А это кто? Что за анархисты у тебя полковник по штабу гуляют?- Спросил он у командира части.
– Почему не по форме?- Сломав кустистую бровь в гримасе, уставился он на расстегнутый ворот Пашиной гимнастерки.
Комполка побледнел, и заглотил воздух, как выброшенный на сушу карась.
– Товарищ Генерал, это арестованный, ведут на допрос в особый отдел.