Истребитель ведьм (сборник)
Шрифт:
Он приказал, и толпа повиновалась. Но в тысячах обращенных к помосту глаз не было осуждения. Они светились умом, а также достоинством и отвагой — человеческими качествами, как бы позаимствованными у этих троих на помосте. А может быть, собственными, присущими самим этим людям.
— В это время, как мы, — продолжал Жрец, — трудимся в поте лица, чтобы построить достойную и справедливую жизнь в соответствии с указаниями Великого Слова, эти отщепенцы- вы посмотрите на них! — чинят нам козни в своих лесных норах, лелеют коварные планы. Грабить и
— Позор! — крикнул кто-то из толпы, где-то близко, рядом с ними.
— Смерть им! — подхватили несколько “глоток.
Смит вздрогнул. Голос… знакомый голос… Он стал на цыпочки, пытаясь выловить крикунов среди моря голосов. “Показалось…” — вернулся он к помосту.
— Это глас народный! — гремел Жрец. — Да, позор им! Смерть им! Наши предки, оставившие нам Великое Слово, с необыкновенной прозорливостью предвидели, что появятся подлые коварные враги и посягнут на покой наших очагов. Но они предусмотрели также кару для них и оставили нам орудие этой кары.
Один из стоявших за ним Жрецов подошел к алтарю, снял с него какой-то предмет, сверкнувший полированной поверхностью, и подал его оратору. Смит знал название и назначение этого предмета. Револьвер, обыкновенный револьвер с барабаном.
Толстый Жрец сжал ручку револьвера.
— Вот оно! — сказал он. — Орудие кары, которое оставили нам великие творцы Слова! Смерть бунтовщикам!
Дуло опустилось к затылку одного из осужденных. Тот не обернулся, не моргнул даже. Его ожесточенное лицо смотрело в толпу невидящими глазами.
Выстрел. Тело вздрогнуло и повалилось набок. И тишина над площадью, которую нарушают только раскаты эха.
Перепуганные глаза второго. Губы, раскрывшиеся, чтобы крикнуть. И снова выстрел.
Затем еще один. Последний.
Тишина. Слезы ползут по щекам.
— Такой конец ждет всех, кто сопротивляется Слову, — сказал Жрец.
— Урра-а-а! — снова тот же голос, где-то совсем рядом. Смит вздрогнул. Теперь сомнений не было. Это был голос Джонса. “Ах ты, гнида…” Он метнулся в сторону, грубо расталкивая людей. Возмущенные взгляды. Крики боли. Неважно. Он рвался вперед, думая только об одном. И наконец увидел его. Джонс стоял один, вокруг пустое пространство Люди сторонились его, как зачумленного, головы потуплены, взгляд вбит в землю. “Ах ты, сво…” — Он прыгнул.
Круглые удивленные глаза. Пальцы, наконец-то чувствующие горло Сильно сжать Сильно! Чтобы задушить!
И вдруг перепуганное лицо перед ним стало блекнуть, размазываться. Мир вокруг таял, густая серая мгла съедала площадь, дома, людей. Пальцы хватали уже только воздух. Знакомое чувство… Головокружение. Пустота.
В замке заскрежетал ключ, и двери, скрипя давно не смазывавшимся механизмом, раздвинулись.
— Больной 54812! К заведующему отделением!
Лежавший на нарах мужчина неторопливо встал. Наконец-то! Конец неведению, терзавшему его уже два дня, с тех пор, как он вышел из тумана в переполненную приборами комнату
— Шевелись!
Мужчина взглянул на огромные железные ворота. Каждый день он смотрел на них из окна своей камеры, поджидая тот момент, когда откроется теряющаяся в их монументальности дверь. Через эту дверь его привели сюда, и через нее же он выйдет. Они переступили порог административного здания, вот и кабинет заведующего отделением.
— Больной 54812 доставлен, — доложил санитар.
Мужчина, сидевший за столом, поднял голову из-за бумаг.
— Ага, 54812-й, — сказал он и, покопавшись, отыскал какую-то папку.
— Фамилия Смит, имя Джон, — читал заведующий отделением, — категория А 4… Ничего себе! И такие сюда попадают… Родился 7 июля 2052 года, профессия… гм-м-м… проживает… — голос перешел в бормотание, — госпитализирован на основании доноса. Результат теста негативный.
Он посмотрел на стоящего перед ним человека.
— Слышал?
— Что это значит? — спросил 54812-й.
— А что может значить? — пожал плечами заведующий. — Не прошел. Результат теста не-га-тив-ный. Доказано, что не можешь ты жить в нормальном здоровом обществе.
Мужчина глубоко вздохнул. Вот, значит, как…
— И что теперь будете делать со мной? — спросил он.
— Тебя пожизненно изолируют. Что-нибудь еще? Увести! — Заведующий вновь склонился над бумагами.
Мужчина медленно пошел к выходу. Уже у двери он обернулся.
— Минуточку! — сказал он. — Могу ли я узнать, в чем заключается этот тест? Как вы его проводили?
Заведующий нетерпеливо махнул рукой.
— Нельзя. Сам тест и критерии оценки засекречены. Санитар!
Снова камера. 54812-й выглянул в окно. Двор. Ворота. Пожизненная изоляция…
Из административного здания вышел какой-то человек. Весело помахивая сумкой, он направился к воротам. Из сторожки выглянул санитар. Дверь в воротах отодвинулась в сторону, открыв кусочек тротуара, по которому шли обыкновенные здоровые люди. Человек с сумкой подошел к ним, кивнул санитару и исчез.
“Это тот, из соседней камеры… — подумал 54812-й. — Выпустили… Повезло. Как же его звали? Какая-то простая фамилия. Джонс? Да, точно. Роберт Джонс”.
ПереводВладимира Аникеева
Дарослав Ежи Торунь
ИСТОРИЯ С НЕТИПИЧНЫМ КОНЦОМ
Адам Хейни, 35 лет, категория А-4, сидел в своем кабинете, вглядываясь в стерильную поверхность стола.
— Что я здесь делаю?
Секунду назад он задал себе этот вопрос и теперь безуспешно пытался найти ответ. Пульсирующий сигнал вызова заставил его поднять руку и нажать на клавишу. Экран вспыхнул и заполнился равнодушным, как маска, лицом секретарши. Ее глаза высматривали что-то за пределами досягаемости камеры.