Истребитель зверья

Кинг Уильям

Ярость в голосе князя была неподдельной, и у Ульрики не было сомнений, что Энрик имел в виду именно то, что высказал. «Если так, — подумала она, — это недальновидно. В преддверии грядущих дней ему может понадобиться добровольная поддержка этих людей и их отрядов». Это заметил и Виллем, который, прошептав что–то на ухо брату, поспешил за ушедшими, чтобы примирительно переговорить с ними. Камергер изучил свой список, ударил посохом о пол и приказал приблизиться двум другим людям.

Это были здоровяки в потрёпанных доспехах, с длинными плащами с капюшонами и амулетами в виде волчьей головы на шеях. На мрачных лицах обоих застыло выражение

яростного фанатизма. Ещё до того, как они заговорили, Ульрика без всякой подсказки поняла, кто они. Охотники на ведьм.

— Ваша светлость, внутри стен Праага находятся мерзкие последователи Тёмных Сил. Мы должны преподать им урок. Сожжение нескольких из них послужило бы примером гражданам.

— И, разумеется, Улго, ты точно знаешь, кого следует сжечь? — в голосе князя слышалась явная насмешка.

Ульрика была удивлена — у Энрика была репутация непримиримого врага Хаоса, благожелательно относящегося к охотникам на ведьм. Это было одной из немногих вещей, снискавших ему популярность среди народа. Она пригляделась внимательнее. Возможно, ему просто не нравятся эти двое. Отвечал второй охотник на ведьм, у которого был спокойный и изысканный голос, чем–то напоминавший голос Феликса.

— Мы взяли на себя смелость подготовить список, ваша светлость, — произнёс он.

Князь подал ему знак приблизиться, взял свиток протянутой рукой, какое–то время изучал его, а затем принялся хохотать.

— Вашей светлости что–то показалось забавным? — вкрадчиво спросил охотник.

В его голосе слышались предостерегающие нотки. Он был не из тех, кто сносит насмешки.

— Лишь ты, Пётр, мог записать в еретики половину иерархов храма Ульрика.

— Ваша светлость, они без должного усердия занимаются выявлением совращённых Тьмой. Любой священнослужитель Ульрика, поступающий подобным образом, является изменником делу человечества и, следовательно, еретиком.

— Уверен, что первосвященник не согласится с твоими доводами, Пётр. Что, должно быть, и было причиной снятия твоего священнического сана.

— Ваша светлость, расстригой я сделался стараниями скрытых еретиков, что убоялись разоблачения перед сияющим светом истины, понимающих, что или они подвергнут меня бесчестью, или я открою, какими злобными порождениями демонов они являются. Они…

— Довольно, Пётр! — спокойно, но с угрозой произнёс князь. — Мы находимся в состоянии войны, и я объясню это лишь один раз. Я вызвал тебя сюда, чтобы кое–что сообщить, а не выслушивать твои тирады. Так что слушай внимательно и не упусти ни слова. Отныне никаких более преследований тех, кого ты или твои люди считают еретиками… кроме как по моему приказу! Никаких подстрекательств населения к сожжению жилищ тех, кого ты обвиняешь в недостатке рвения… без моего личного разрешения! Ты и твоя личная армия фанатиков будете полезны в приближающейся битве, но я не потерплю, чтобы поддержание порядка оказалось в твоих руках. Попробуешь ослушаться, и голова твоя окажется на пике прежде, чем сможешь оправдаться. Понял меня?

— Но, ваша светлость…

— Я спросил: «Ты понял меня?», — в голосе князя был холод и смертельная угроза.

Ульрика следила за происходящим, не имея уверенности, одобряет или нет. Хорошо, что Энрик жёстко обходится с неуправляемыми элементами среди населения, особенно такими возмутителями спокойствия, какими кажутся Улго и Пётр. Однако это влиятельные люди, дело их правое, и не следовало ему оскорблять их, принимая

сей повелительный тон. Ульрика начинала понимать, почему Энрик менее популярен, чем его брат.

— Да, ваша светлость, — ответил Пётр.

Тон его голоса был опасно близок к неуважительному. Ульрика начала подозревать, что в этом вопросе вмешательство князя может оказать обратный эффект. Небезызвестно, что охотники на ведьм и их приспешники умеют скрывать свою деятельность.

— Тогда можешь идти, — произнёс князь.

Ульрика столь пристально наблюдала за уходом охотников на ведьм, что едва не упустила тот факт, что вызывают её саму. Она поспешно вышла вперёд и поклонилась.

— Кузина, — начал князь. — Чем я могу тебе помочь?

— Я хотела бы знать, нет ли новостей о моём отце, ваша светлость.

— Я позабыл уведомить тебя, что новостей нет. Если я получу какую–нибудь весть, то сообщу тебе незамедлительно. Полагаю, моему камергеру известно, где тебя отыскать?

— Да, ваша светлость.

— Хорошо. Тогда ступай.

Ульрика покраснела. Даже по меркам кислевского дворянства её безоговорочно выставили. Снедаемая злостью, она повернулась, чтобы уйти. Почувствовав на своём плече руку, Ульрика развернулась, почти готовая ответить ударом. И сдержалась, увидев улыбающегося ей Виллема.

— Тебе следует извинить князя, — произнёс он. — Он не самый терпеливый из людей, да ещё и раздражён множеством недавних происшествий. Для нас для всех сейчас непростые времена.

— Он местный правитель. Идёт война. Тут нечему извиняться.

— Уверен, что Энрик с тобой согласится, тем не менее, не следует забывать о вежливости, особенно если имеешь дело с кровными родственниками. Я сожалею, что у нас нет известий о твоём отце. Однако надежда есть всегда. Почтовые голуби сбиваются с пути, случается, пропадают или погибают гонцы. Я бы не отчаивался. Глядя на всю ту орду, я сомневаюсь, чтобы с некоторых пор хоть какой–то гонец с севера смог бы пробраться, миновав её.

Чувствуя обеспокоенность в голосе Виллема, Ульрика понемногу начала смягчаться. Ей стало немного лучше.

— Спасибо, — от чистого сердца произнесла она.

— Пожалуйста, не думай об этом. Рад помочь. И не беспокойся, пройдёт и это. Как я понимаю, ты прибыла с гномом–истребителем и его товарищами, волшебником и мечником. Уверен, они обворожительные и весьма мужественные люди. Мне было бы приятно как–нибудь вечером встретиться со всеми вами здесь, во дворце, на званом обеде. Мне бы хотелось воспользоваться возможностью расспросить про чудесный летающий корабль и поближе познакомиться с такой привлекательной кузиной.

Ульрика попыталась представить себе за одним столом Готрека и этого изысканного мужчину, но не смогла. Вот Феликс с Максом — другое дело.

— С удовольствием, — отозвалась она.

— Я прослежу, чтобы отправили приглашение. До встречи…

Серый провидец Танкуоль уставился в свой магический кристалл. Он чувствовал переутомление. Окружающие его старейшины Творцов смотрели на него плотоядными взглядами. Танкуоль заставил себя проигнорировать сию помеху и сосредоточиться на своём колдовстве. Он позволил своему разуму уйти в транс — первое, чему он научился, как серый провидец, выйдя из детского возраста и приступив к азам своего обучения. Он позволил своему духу свободно парить и сосредотачивать энергию чёрной магии, которую затем обратил на кристалл.