Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Понятно. Знаете, товарищ майор, не хочу я больше находиться здесь. Слишком тут все напоминает… Есть возможность продолжить лечение в Центре?
– Да, конечно. Я договорюсь…
Проводив взглядом вышедшего из палаты Архипова, я откинулся на подушку задумавшись. Ногу мне все-таки повредили, когда скакали по ней, так что теперь было понятно почему свежая повязка. Больше особых проблем со здоровьем не было, только уже желтый синяк под ребрами, благо справой стороны. Местный персонал слишком участливо относился ко мне после гибели Даши и остальных, это было невыносимо, что и толкнуло меня поменять место лечения, да и к ребятам буду по ближе. Если уж вести подготовку личного состава Центра, то есть инструкторов,
После завтрака и повторных процедур, меня снова навестил Архипов.
– Машина будет к обеду. Иволгина уже известили, тебе готовят комнату в общежитии для командного состава. Местный врач достаточно компетентный и будет лечить тебя.
Многие девушки из персонала госпиталя плакали когда я хромал на костылях к выходу. Меня не несли, стиснув зубы я сам шел к машине. После трогательного прощания с медиками, я повернулся у машины и помахал им рукой, без улыбки, кажется, я разучился улыбаться. Еще через час я был в Центре и устраивался, пока местный начальник по кадрам проводил все по бумагам.
– И как он? – спросил Сталин дымя трубкой.
– Отошел. Ходит, разговаривает, но не улыбается, разучился он радоваться. Хотя теперь его работоспособность на высоте. За последние два дня, он очень сильно подтянул инструкторов по летной подготовке. По решению генерала Иволгина, капитан Суворов назначен начальником подготовки по боевому пилотированию летчиков.
– Что они говорят по технике пилотирования товарища Суворова? – поинтересовался Сталин.
– Только хорошее. Она уникальна. Прибывающие на учебу командиры в восхищении. Многие говорят, что если бы они так умели пилотировать раньше, или хотя бы знали теорию, то в июне на границе…
– Значит, он отвлекает себя он душевной травмы активной работой?
– Да, товарищ Сталин. И судя по его виду, это ему помогает.
– Что с отцом погибшей невесты? Генералом Мироновым?
– Погиб в бою товарищ Сталин. Как это ни странно, он погиб за три часа до смерти свое дочери при отражении воздушного налета на штаб дивизии.
– Судьба, – дыхнув дымом произнес Сталин.
– Судьба, – как эхо повторил майор Архипов.
– Загрузите товарищ Суворова работой. Сильно загрузите. Это поможет ему. Кстати, было принято решение включить товарища Суворова в комиссию авиационной промышленности. Будет поднимать новые разработки, и решать подойдут ли они нам. Но сообщите ему через месяц. А пока… пусть работает.
Новый истребитель мне понравился. По виду это уже был не Ла-5 как в моем мире, а что-то ближе к Як-3, укороченный зализанный корпус, первоклассное управление, даже молодые летчики достаточно легко усваивали его. Конечно, есть некоторые болезни, которые пока не смогли устранить, но самолет в серию все-таки пошел.
Опираясь на палочку, я слегка хромая шел по заснеженному аэродрому, глядя на длинный ряд машин. Уже принята аббревиатура для новой машины. Теперь она значилась Ла-5, как и в моем мире. Первые сорок машин, что выпустил завод были доставлены в Центр, в сформированный полк асов. Истребитель был вооружен двумя пушками ШВАК, с измененными согласно моей заявке снарядами. Самих снарядов еще было мало, но в массовый выпуск после госиспытаний они уже пошли. Снаряды теперь действительно стали классными. Мощная взрывчатка переработанные взрыватели, сделали свое дело.
Когда одни из летчиков расстрелял старый списанный Т-26, то подъехав к остову мы увидели натуральное решето в кучах обломках. Новый переработанный мотор был уже не тем М-82 что был раньше, теперь к нему добавлена буква «Ф». Ребята из КБ моторостроения неплохо поработали над ним. Обещали в скором времени выдать еще более мощный мотор. Американские радиостанции, поставляемые по ленд-лизу, начали поступать на заводы, так что наши «Лавочкины» уже были
По решению командования ВВС было принято решение сформировать отдельный полк охотников, их задача чисть небо от немецких стервятников. Подразумевалось также, что его будут бросать на самые трудные участки.
Машины имели зимний камуфляж, была попытка нанести специальный опознавательный знак асов, но я воспротивился. Нечего демаскировать машину красным коком.
Истребители стояли в линейку, ровно, рядом со мной шагал генерал Иволгин и майор Архипов также как и я жадно рассматривая истребители. Летать мы на них умели, в Центре было четыре опытных машины, мало того, из-за того что фронт приблизился к Москве, тренировки в основном были боевые, то есть группа проводившие тренировочные полеты, могла получить приказ и идти на перехват противника. Такое бывало не раз. ВНОС фронта, в которую входила РЛС-станция этого периода, где-то выцыганенная Архиповым работали на подступах, держа постоянную связь с Центром.
Кстати примечательно, за два месяца что я здесь нахожусь, на территории аэродрома и построек Центра не упало ни одной бомбы. Был конечно сбитый новичком на Яке «мессер», но это не считается.
– Ну что? Какой выбираешь? – спросил Архипов.
– Этот, – без тени сомнения показал я на близнец других истребителей.
– Почему он? – поинтересовался Иволгин поглаживая рукой в перчатке, крыло понравившейся мне машины.
– Когда я гляжу на него, то чувствую. Мой!
– Хорошо. Этот теперь твой… Можно! – крикнул Иволгин и полк стоявший неподалеку в нетерпении поглядывающий на нас, пока мы ходили у машин, с ревом побежали к истребителям выбирая себе аппараты по душе.
– Полетаем, – хмыкнул я глядя как летчики совместно с механиками осматривают свои новенькие машины.
Пора подвести итог всем бешенным дням, что прошли за два месяца с того мгновения как я покинул госпиталь. Сейчас шел декабрь. Вернее одиннадцатое декабря сорок первого года. Все время проведенное мной в Центре, я посвятил как непосредственно учебе и тренировке инструкторов, и всего нескольких – меньше десятка – пилотов, так и составлению учебной программы и отдельной программы повышения квалификации для опытных летчиков. За эти месяцы из-под крыла Центра вышли четыре авиационных полка подготовленных по моим методикам. Два истребительных на «Яках», один штурмовой, и один бомбардировочный. Почти сразу от командования частей, куда они были направлены стали приходить хвалебные письма. Не далеко от них ушла и пресса. Приятно было читать как шестерка «Яков» под командованием капитана Горелика, шедшая в боевом сопровождении «Илов» приняла бой с двадцатью «мессерами». Одиннадцать-два. Блин, даже у меня так не было. Молодцы парни.
За все то время что я провел в Центре в стране много что произошло. Немцы так и не смогли взять в осаду Ленинград. Не хватило сил. Уцелевшие, под Киевом части были передислоцированы к городу и помогли перевесить чашу весов. Мы отбросили противника, не дали завершиться блокаде города. Хорошо, что командующий войсками под Ленинградом не отдал приказ продолжать атаки губя бойцов в бесплодных атаках, а приказал перейти к эшелонированной обороне. Город был под постоянным бомбежками – именно туда были направлены оба полка «Яков» – но держался. К нему шли эшелоны с продовольствием. Так как склады – как и в моем мире – здесь тоже были сожжены. Все дети из города были эвакуированы. Остались рабочие заводов, и служащие важных производств. До Москвы немцы не дошли сто семьдесят километров.